Мандельштам
Ося, родной, далекий друг!
и вот значит 13 числа сего месяца, все расстроенная я гуляла и зашла в книжный магазин..вообще я давно хотела купить книжку....."приключения кота Боба")))) да...вот так.)) но прошла зачем-то дальше..до русской литературы, попался на глаза Осип Мандельштам. открываю....и что там попадается..."я ненавижу свет однообразных звезд" или..
"дано мне тело, что мне делать с ним"..."ночь, из пучины мировой, как раковина из жемчужин я выброшен на берег твой"...
"я печаль как птицу серую в сердце медленно несу"
Это был полный инсайт. Стихов я не читала уже давно, а то время когда они мне были интересны вспоминается как события столетней давности.
А здесь...каждое стохотворение казалось мне гениальным..Почему раньше он мне не попадался...тогда в школе когда я прочитала почти всех, неужели там его не было. Или мои частоты не были настроены на его тонкую меланхоличную философию...светлая, а с годами и темная грусть и безысходность....в такой изящной форме....теперь любимейший,когда же последний раз меня кто-то впечатлял...
Ранний разный, то слово, как хлыст, похлеще Маяковского. и вот в следующем - прозрачен и возвышен как Блок, но в целом не могу определить похож ли он действительно на кого-то из современников. Акмеистов, к коим он себя относил после знакомства с Ахматовой, я знаю плохо. может немного похож на нее саму, но мужские и женские стихи сравнивать некорректно. У него особенный стиль....и всегда такая тонкая ниточка грусти, леска..иногда незаметная, но вот...небольшое движение..и она вновь блеснет..и ты понимаешь что и до этого все было нанизано но нее, что она все и держит.
Робкий и одновременно амбиционный: "Будет и мой черед, чую размах крыла, однако сам себе обрезал эти крылья," , однако с самого начала пути встречаются пророчества трудной жизни "ведь лежать мне в сосновом гробу" и в дальнейшем только усиливаются."неужели я настоящий и действительно смерть придет?" в его стихах очень много предчувствий, некоторые смутные, некоторые предельно конкретные.
интересен еще тот факт, что Мандельштам не был иудеем, чтобы обойти квоту на иудеев при поступлении в университет, он крестился, правда у протестанского методистского пастора, вообще он был не особо религиозен, для его это было сродни греческой мифологии, которую он так любил, упоминания о каких-то религиозных святынях, книгах, событиях встречаются достаточно редко. а уж эти строчки "в светлом храме иудеи хоронили мать мою" и "отпевали прах жены", "благодати не имея и свящества лишены", показывают что он был достаточно холоден к иудаизму, а следующее стихотворение - вновь о любимых эллинах,
незадолго до встречи с этой книгой я искала стихи о деревьях, нужно было найти какую-то фразу, придумать которую у меня не получалось))
и встретила
"уничтожает пламень сухую жизнь мою и ныне я не камень, а дерево пою" этот краткий слог врезался в память...у него несколько таких кратких "вырубленных" стихотворений с простой грубоватой рифмой, при этом он не кажутся банальными...наоборот...Кстати, когда я писала стихи мне казалось самым верным сравнением этого занятия с резьбой по дереву.
Нашла и грубо-ироничные стихотворения о поэтах прошлого, чтож, каждый имеет право на свое мнение, вот параллельно гуглю - Ахматова в воспоминаниях пишет тоже самое: О стихах говорил ослепительно, пристрастно и иногда бывал чудовищно несправедлив (например, к Блоку). О Пастернаке говорил: «Я так много думал о нём, что даже устал» и «Я уверен, что он не прочёл ни одной моей строчки». О Марине: «Я антицветаевец». Также он явно не преклонялся перед Тютчев, Фет, Боратынский, Лермотовым и многими другими в своих "стихах о русской поэзии"
Кстати воспоминания Ахматовой очень интересные, не думаю, что кто-то еще вспоминал о нем, кроме близких родственников. Конечно она в свойственной ей манере имхо преувеличивает свое влияние на мужчин, ну неужели она одна была писанная красавица..ну не верю я, не верю, вообще ее самомнение непостижимо)
И еще, что мне особенно нравится у Мандельшама не слишком много любовной лирики, редкие любовные стихотворения скорее всего написаны под влиянием сильных чувств.."мне жалко, что теперь зима" или "я наравне с другими хочу тебе служить", "мастерица виноватых взоров"..Ахматова пишет, что больше всех Осип любил жену Надежду, хотя есть свидетельства, что он любил и других женщин, это в данном случае не имеет никакого значения.
Я не люблю обилие любовных стихов у того же Блока, это профанация чувств, ощущения и впечатления притупляются и в дальнейшем совсем не задевают, когда стихи скатываются только лишь форме - это уже не имеет отношения к настоящему искусству, к вечности. "Уходи, уйди, еще побудь"...очень точно...
как "Je t'aime moi non plus"...и тут опять меня преследуют мои выдумки о несбывшемся.
Понравилась поэзия Петербурга, "Я вернулся в мой город, знакомый до слез", хотя вообще Осип родился в Варшаве, "В Петербурге мы сойдемся снова, словно солнце мы похоронили в нем"..и совсем уж отчаянное "В Петербурге жить - словно спать в гробу", Это уже в 30-е годы, Мандельштамов преследовала нищета, однако тремя годами позднее в 33 он, "нашедший подкову",...но сам себе подписал смертный приговор .... совсем уж неадекватной эпиграммой,о спокойной пусть и бедной жизни можно забыть. Он прочитал эти строки Пастернаку, однако тот заявил: "Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому", Осип Мандельштам не послушался и на него доложили.
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него - то малина
И широкая грудь осетина.
После этого можно сказать что его дни были сочтены. За него вступались те немногие кто мог это сделать. Да сразу не расстреляли, умер в лагере под Владивостоком и кажется до последних лет лишь во Владивостоке был его единственный памятник"мне на плечи кидается век-волкодав, но не волк я по крови своей..и меня только равный убъет..", возможно это произведение было единственным и непредусмотрительным его "нападением"
"я глубоко ушел в немеющее время", настолько глубоко, что никто не знает где его могила, уверена что нет его музеев, остались только стихи.
ps
потихоньку разбирась нахожу интересные сведения о его жизни, но копатьс яи писать объемный пост решительно некогда
Понравились воспоминания брата Евгения - до брака Осипа с Надеждой, он описывает достаточно сложную жизнь, впрочем по нашим меркам доля у мандельштамов была не самая плохая.. воспоминания самой Надежды я обязательно почитаю..даже ради того чтобы прикоснуться к той прекрасной и страшной эпохе
Последнее письмо жены Осипа Мандельштама
Стихи которые понравились
Раковина
Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.
Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поешь,
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.
Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей,
И хрупкой раковины стены,
Как нежилого сердца дом,
Наполнишь шепотами пены,
Туманом, ветром и дождем...
****
Дано мне тело -- что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть --
Узора милого не зачеркнуть
***
Я ненавижу свет
Однообразных звезд.
Здравствуй, мой давний бред --
Башни стрельчатой рост!
Кружевом, камень, будь
И паутиной стань,
Неба пустую грудь
Тонкой иглою рань.
Будет и мой черед --
Чую размах крыла.
Так -- но куда уйдет
Мысли живой стрела?
Или, свой путь и срок
Я, исчерпав, вернусь:
Там -- я любить не мог,
Здесь -- я любить боюсь...
***
Уничтожает пламень
Сухую жизнь мою,--
И ныне я не камень,
А дерево пою.
Оно легко и грубо,
Из одного куска
И сердцевина дуба,
И весла рыбака.
Вбивайте крепче сваи,
Стучите, молотки,
О деревянном рае,
Где вещи так легки!
***
Мне жалко, что теперь зима
И комаров не слышно в доме,
Но ты напомнила сама
О легкомысленной соломе.
Стрекозы вьются в синеве,
И ласточкой кружится мода;
Корзиночка на голове
Или напыщенная ода?
Советовать я не берусь,
И бесполезны отговорки,
Но взбитых сливок вечен вкус
И запах апельсинной корки.
Ты все толкуешь наобум,
От этого ничуть не хуже,
Что делать: самый нежный ум
Весь помещается снаружи.
И ты пытаешься желток
Взбивать рассерженною ложкой,
Он побелел, он изнемог.
И все-таки еще немножко...
И, право, не твоя вина,--
Зачем оценки и изнанки?
Ты как нарочно создана
Для комедийной перебранки.
В тебе все дразнит, все поет,
Как итальянская рулада.
И маленький вишневый рот
Сухого просит винограда.
Так не старайся быть умней,
В тебе все прихоть, все минута,
И тень от шапочки твоей --
Венецианская баута.
****
Я вернулся в мой город, знакомый до слез,
До прожилок, до детских припухлых желез.
Ты вернулся сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей,
Узнавай же скорее декабрьский денек,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.
Петербург! я еще не хочу умирать:
У тебя телефонов моих номера.
Петербург! У меня еще есть адреса,
По которым найду мертвецов голоса.
Я на лестнице черной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок,
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
****
Листьев сочувственный шорох
Угадывать сердцем привык,
В тёмных читаю узорах
Смиренного сердца язык.
Верные, четкие мысли -
Прозрачная, строгая ткань…
Острые листья исчисли -
Словами играть престань.
К высям просвета какого
Уходит твой лиственный шум,-
Тёмное дерево слова,
Ослепшее дерево дум?****
Скудный луч холодной мерою
Сеет свет в сыром лесу.
Я печаль, как птицу серую,
В сердце медленно несу.
Что мне делать с птицей раненой?
Твердь умолкла, умерла.
С колокольни отуманенной
Кто-то снял колокола.
И стоит осиротелая
И немая вышина,
Как пустая башня белая,
Где туман и тишина...
Утро, нежностью бездонное,
Полуявь и полусон --
Забытье неутоленное --
Дум туманный перезвон...
***И я выхожу из пространства
В запущенный сад величин
И мнимое рву постоянство
И самосознанье причин.
И твой, бесконечность, учебник
Читаю один, без людей,--
Безлиственный, дикий лечебник,
Задачник огромных корней.