Убийство Жданова как предверие 20-го Съезда (и в конечном итоге Перестройки)
и непосредственная причина фальсификации "Дела врачей".
http://kommari.livejournal.com/2119044.html?thread=90778500#t90778500
= Кожинов: "Позднее Рюмин сумел докопаться до составленной почти 5 лет назад, 29 августа 1948 г., записки врача Л. Ф. Тимашук, в которой она сообщала о выявленном ею при снятии электрокардиограммы заведомо неправильном диагнозе, поставленном ее коллегами А.А. Жданову (который через день, 31 августа, умер). Сталин тогда, в 1948-м, не придал никакого значения записке Тимашук и собственноручно начертал на ней: "В архив". Вполне вероятно, что это было обусловлено, в частности, его возникшим незадолго до того недовольством или даже недоверием по отношению к Жданову. Но теперь, в связи с рюминскими "материалами" о "заговоре" врачей, давняя записка была воспринята Сталиным совершенно иначе, - как убедительнейшее доказательство."
Зачистка ленинградской мафии после залечения убийства Жданова это аналог сегодняшней потенциальной зачистки лукавых русских националистов а-ля дпни.
"а были ли мотивы у Кузнецова и Абакумова для убийства Жданова? ..
Главный мотив - исключая Сталина, Жданов был, судя по всему, единственным идеологом партии за все послевоенное время. Считать идеологом Суслова и уже неоднократно поминавшегося Яковлева просто глупо - эти .. "устроились" на месте секретаря ЦК КПСС по идеологии, а их коммунистическое влияние на общество было нулевым. Они писали какие-то наукообразные книги, которые издавались десятками миллионов экземпляров, торговля их закупала, но из магазинов эти идеологические произведения поступали сразу в макулатуру - заставить обычного человека читать эту белиберду можно было только угрозой смерти. На фоне глухой серости этих "идеологов" даже Хрущев выглядит приличным идеологом: по крайней мере он, побывав на выставке художников-абстракционистов, сумел кратко, емко и точно охарактеризовать идейно-художественное качество авторов картин: "пидарасы!" Но, согласитесь, от идеолога все же требуется иметь несколько больший запас слов.
А Жданов без проблем участвовал в любых дискуссиях, будь то вопросы художественных произведений или вопросы музыки.278 Выше я уже приводил в воспоминаниях Рыбина утверждение, что Жданов в последние годы своей жизни был основным собеседником Сталина, а в партии он был первым лицом: все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета Министров СССР, а Жданов - от имени партии. Мы видим, что Сталин вопрос об устранении партии от власти и оставление ей функций подбора кадров и пропаганды поставил на XIX съезде партии только в 1952 г. Но ведь проблема была не только в самой постановке этого вопроса, а и в том, кто конкретно реорганизует партию в орган пропаганды коммунистических идей. Если нет таких людей (пропагандистов) или хотя бы ядра для их сбора, то что толку от самой постановки вопроса о реорганизации партии? И кто знает, если бы Жданов был жив, то Сталин, возможно, провел бы XIX съезд ВКП(б) не в 1952 г., а в 1949 г."
Костырченко: "ознакомившись с материалами дискуссии и используя полученные от Панкратовой обстоятельные письма о ситуации в исторической науке, он быстро вошел в курс дела, а затем перешел в наступление против Щербакова и Александрова - своих главных конкурентов в борьбе за идеологическое лидерство в партии. Первое, чего он добился, было отклонение проекта постановления политбюро, предложенного Александровым по итогам совещания историков в ЦК. Вместо него Жданов в августе-сентябре подготовил несколько вариантов тезисов «О недостатках и ошибках в -научной работе в области истории СССР», в которых в осторожной (после продолжи-. тельного отсутствия его положение в Москве не было еще особенно устойчивым), но все же достаточно откровенной форме одернул Александрова. Он даже осудил антисемитизм как «неотъемлемую принадлежность великодержавной политики царизма», а опекаемых Агитпропом историков старой школы подверг критике за их попытки «идеализировать» царский режим, основанный «на унижении, зверском угнетении всех нерусских народов, раздувании ненависти ко всем нерусским... насаждении резни и погромов»
..
О взаимопонимании в этом вопросе между Сталиным и Ждановым свидетельствовало хотя бы то, что сформулированное последним определение советского патриотизма «Правда» 17 ноября процитировала как «классическое» и приписала, разумеется, вождю.
Поскольку положение Жданова как главного интерпретатора идей вождя заметно укреплялось, осознавший это Александров обратился 30 августа к нему, а также Маленкову и Щербакову (в записке начальника Агитпропа была соблюдена именно такая неслучайная последовательность имен секретарей ЦК) с жалобой на Панкратову, обвиняя ее уже в антипартийных и фракционных методах борьбы против аппарата ЦК и принадлежности сначала, в 1917-1918 годах, к партии левых эсеров, а потом к «троцкистской группировке Фрид-лянда - Ванага». Удар был нанесен, что называется, «ниже пояса».
http://kommari.livejournal.com/2119044.html?thread=90778500#t90778500
= Кожинов: "Позднее Рюмин сумел докопаться до составленной почти 5 лет назад, 29 августа 1948 г., записки врача Л. Ф. Тимашук, в которой она сообщала о выявленном ею при снятии электрокардиограммы заведомо неправильном диагнозе, поставленном ее коллегами А.А. Жданову (который через день, 31 августа, умер). Сталин тогда, в 1948-м, не придал никакого значения записке Тимашук и собственноручно начертал на ней: "В архив". Вполне вероятно, что это было обусловлено, в частности, его возникшим незадолго до того недовольством или даже недоверием по отношению к Жданову. Но теперь, в связи с рюминскими "материалами" о "заговоре" врачей, давняя записка была воспринята Сталиным совершенно иначе, - как убедительнейшее доказательство."
Зачистка ленинградской мафии после залечения убийства Жданова это аналог сегодняшней потенциальной зачистки лукавых русских националистов а-ля дпни.
"а были ли мотивы у Кузнецова и Абакумова для убийства Жданова? ..
Главный мотив - исключая Сталина, Жданов был, судя по всему, единственным идеологом партии за все послевоенное время. Считать идеологом Суслова и уже неоднократно поминавшегося Яковлева просто глупо - эти .. "устроились" на месте секретаря ЦК КПСС по идеологии, а их коммунистическое влияние на общество было нулевым. Они писали какие-то наукообразные книги, которые издавались десятками миллионов экземпляров, торговля их закупала, но из магазинов эти идеологические произведения поступали сразу в макулатуру - заставить обычного человека читать эту белиберду можно было только угрозой смерти. На фоне глухой серости этих "идеологов" даже Хрущев выглядит приличным идеологом: по крайней мере он, побывав на выставке художников-абстракционистов, сумел кратко, емко и точно охарактеризовать идейно-художественное качество авторов картин: "пидарасы!" Но, согласитесь, от идеолога все же требуется иметь несколько больший запас слов.
А Жданов без проблем участвовал в любых дискуссиях, будь то вопросы художественных произведений или вопросы музыки.278 Выше я уже приводил в воспоминаниях Рыбина утверждение, что Жданов в последние годы своей жизни был основным собеседником Сталина, а в партии он был первым лицом: все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета Министров СССР, а Жданов - от имени партии. Мы видим, что Сталин вопрос об устранении партии от власти и оставление ей функций подбора кадров и пропаганды поставил на XIX съезде партии только в 1952 г. Но ведь проблема была не только в самой постановке этого вопроса, а и в том, кто конкретно реорганизует партию в орган пропаганды коммунистических идей. Если нет таких людей (пропагандистов) или хотя бы ядра для их сбора, то что толку от самой постановки вопроса о реорганизации партии? И кто знает, если бы Жданов был жив, то Сталин, возможно, провел бы XIX съезд ВКП(б) не в 1952 г., а в 1949 г."
Костырченко: "ознакомившись с материалами дискуссии и используя полученные от Панкратовой обстоятельные письма о ситуации в исторической науке, он быстро вошел в курс дела, а затем перешел в наступление против Щербакова и Александрова - своих главных конкурентов в борьбе за идеологическое лидерство в партии. Первое, чего он добился, было отклонение проекта постановления политбюро, предложенного Александровым по итогам совещания историков в ЦК. Вместо него Жданов в августе-сентябре подготовил несколько вариантов тезисов «О недостатках и ошибках в -научной работе в области истории СССР», в которых в осторожной (после продолжи-. тельного отсутствия его положение в Москве не было еще особенно устойчивым), но все же достаточно откровенной форме одернул Александрова. Он даже осудил антисемитизм как «неотъемлемую принадлежность великодержавной политики царизма», а опекаемых Агитпропом историков старой школы подверг критике за их попытки «идеализировать» царский режим, основанный «на унижении, зверском угнетении всех нерусских народов, раздувании ненависти ко всем нерусским... насаждении резни и погромов»
..
О взаимопонимании в этом вопросе между Сталиным и Ждановым свидетельствовало хотя бы то, что сформулированное последним определение советского патриотизма «Правда» 17 ноября процитировала как «классическое» и приписала, разумеется, вождю.
Поскольку положение Жданова как главного интерпретатора идей вождя заметно укреплялось, осознавший это Александров обратился 30 августа к нему, а также Маленкову и Щербакову (в записке начальника Агитпропа была соблюдена именно такая неслучайная последовательность имен секретарей ЦК) с жалобой на Панкратову, обвиняя ее уже в антипартийных и фракционных методах борьбы против аппарата ЦК и принадлежности сначала, в 1917-1918 годах, к партии левых эсеров, а потом к «троцкистской группировке Фрид-лянда - Ванага». Удар был нанесен, что называется, «ниже пояса».