Коротков Александр Михайлович
Александр Коротков, будущий начальник 1-го (германского) отдела 1-го Управления НКВД СССР, резидент НКГБ в Германии, начальник управления «С» (нелегальная разведка) и уполномоченный КГБ СССР при МГБ ГДР, в 1928 году работал монтёром по лифтам на Лубянке. Обладая великолепными физическими данными, он привлёк внимание чекистов на стадионе «Динамо», где занимался теннисом. Через несколько месяцев его переводят в ИНО ОГПУ (внешняя разведка), где он проходит оперативную и языковую подготовку, и направляют на нелегальную работу во Францию. Выдавая себя за австрийца чешского происхождения, Коротков поступает в Сорбонну на курс антропологии и одновременно учится в школе радиоинженеров. Впоследствии Хайнц Фельфе, бывший начальник швейцарского отдела внешней разведки СД (SD-Ausland - VI отдел РСХА), отвечавший за финансовые операции спецслужб Третьего рейха и одновременно являвшийся агентом личной разведки Иосифа Сталина, вспоминал: «Я хорошо помню генерала Короткова. Во время наших встреч в Берлине или Вене мы часто вели с ним продолжительные диспуты о внутриполитической обстановке в ФРГ. Его отличный немецкий язык, окрашенный венским диалектом, его элегантная внешность и манеры сразу же вызвали у меня симпатию».
Дежавю, не правда ли? Ведь именно о том же говорил чуть выше Николай Кузнецов.
А в сентябре 1938 года, когда восстановленное в структуре НКВД СССР Главное управление государственной безопасности (ГУГБ) возглавил Лаврентий Берия, перед органами была поставлена нелёгкая задача - освободиться от запутавшейся в коминтерновских сетях агентуры троцкистского разлива и создать эффективную национальную разведывательную службу. 13 мая 1939 года внешнюю разведку (ИНО, или 5-й отдел ГУГБ) впервые возглавил русский - уроженец сибирского села Павел Фитин, начинавший учёбу, как и Николай Кузнецов, в Тюмени. Фитин стал тринадцатым руководителем ИНО - среди двенадцати предыдущих не было ни одного русского. В своих недавно рассекреченных воспоминаниях Павел Михайлович пишет: «В октябре 1938 года я пришел на работу в Иностранный отдел оперативным уполномоченным отделения по разработке троцкистов и «правых» за кордоном, однако вскоре меня назначили начальником этого отделения. В январе 1939 года я стал заместителем начальника 5-го отдела, а в мае 1939 года возглавил 5-й отдел НКВД. На посту начальника внешней разведки находился до середины 1946 года».
1 января 1939 года Берия пригласил сотрудников внешней разведки на совещание. Но вместо новогодних поздравлений нарком фактически обвинил всех разведчиков, возвратившихся из-за кордона, в предательстве, в том, что они являются агентами иностранных спецслужб. В частности, обращаясь к помощнику оперуполномоченного 1-го отделения 5-го отдела Александру Короткову, нарком сказал:
- Вы завербованы гестапо и поэтому увольняетесь из органов.
Александр Михайлович, к тому времени уже обладатель нагрудного знака «Почётный работник ВЧК-ГПУ (XV)», не стал гадать о причинах своего отстранения от дел и пошёл на беспрецедентный по тем временам шаг. Он написал письмо на имя Берия, в котором просил… пересмотреть решение о своём увольнении! Он подробно изложил оперативные дела, в которых ему довелось участвовать, и прямо указал на то, что не знает за собой проступков, могущих быть причиной «отнятия у него чести работать в органах».
И случилось невероятное. Берия вызвал к себе разведчика для беседы и подписал приказ о его восстановлении на службе. Это едва ли не единственный случай подобного рода в органах. И причина его очевидна: Коротков был русским, и Берия ему поверил. Более того, Короткова (одновременно с Фитиным) повысили в должности, назначив в мае 1939 года заместителем начальника 1-го (германского) отделения 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР.
В июле 1940 года лейтенанта госбезопасности Короткова направляют под именем Степанов в Берлин в качестве 3-го секретаря Полпредства СССР и вскоре назначают заместителем резидента, майора госбезопасности Амаяка Кобулова, родной брат которого Богдан Кобулов являлся заместителем наркома госбезопасности СССР и входил в ближний круг Берия.
В 1950-е годы в связи с так называемым делом Берия состряпали легенду о том, что резидент в Берлине Амаяк Кобулов, не имея опыта разведывательной деятельности, поступал непрофессионально, верил специально подосланным к нему агентам гестапо и в итоге дезинформировал руководство СССР о якобы отсутствии планов у руководства гитлеровской Германии напасть на СССР. В июне 2003 года на ОРТ состоялась премьера документального фильма «Агент, которому верил Сталин», снятого по материалам… гестапо (!), предоставленным Государственным архивом Германии и Национальной архивной службой США.
На самом деле опыта чекистской работы Амаяку Кобулову было не занимать. Будущий руководитель советской атомной разведки, он с декабря 1938 года исполнял обязанности наркома внутренних дел Украины. 2 сентября 1939 года на этом посту его сменил Иван Серов, а первым секретарём ЦК КП(б) Украины стал Никита Хрущёв. Поскольку через две недели началось присоединение западных областей Украины и Белоруссии, то нетрудно видеть причины подобного назначения. Будущие низвергатели «культа личности» Хрущёв и Серов оказались повязаны кровью, участвуя в массовых репрессиях против местного населения, в том числе польской и украинской интеллигенции.
3. Серов (третий слева), Жуков и Коротков во время подписания Акта капитуляции ГерманииИван Серов (третий слева), Георгий Жуков и Александр Коротков во время подписания Акта капитуляции Германии
А в Берлине Кобулов и Коротков, напротив, проявили себя высочайшими профессионалами. Действуя под именем Александра Эрдберга, Коротков сумел восстановить связь с ценнейшими источниками резидентуры - сотрудником разведотдела люфтваффе Старшиной (Харро Шульце-Бойзеном), личным протеже Германа Геринга, внучатым племянником гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица и старшим правительственным советником Имперского министерства экономики Корсиканцем (Арвидом Харнаком). Они входили в агентурную сеть, ставшую известной под именем «Красная капелла», которая была заложена ещё в 1933 году советским резидентом Василием Зарубиным и его женой. Елизавета Зарубина привлекла к этому и сотрудника гестапо гауптштурмфюрера СС Вилли Лемана (агент А-201, он же Брайтенбах), ставшего одним из прототипов Штирлица.
17 июня 1941 года в Москву поступила телеграмма, составленная Коротковым на основании информации, полученной от Старшины и Корсиканца. В ней, в частности, говорилось: «Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время». В тот же день начальник внешней разведки Павел Фитин передал эти сведения Хозяину - Иосифу Сталину.
Ранним утром 22 июня 1941 года советское представительство в Берлине окружили эсэсовцы. У Александра Короткова оставались доставленные дипкурьерами последние инструкции Центра, запасные батареи для приёмопередатчиков и крупная сумма денег для немецкой агентуры. Друг Короткова, дипломат и переводчик Сталина Валентин Бережков, выделенный для связи с МИД Германии, мог выезжать из посольства автомашиной только в сопровождении начальника эсэсовской охраны Эриха Хайнемана. Коротков внимательно наблюдает за поведением немца и приходит к выводу, что этот пожилой служака проявляет тщательно скрываемую от постороннего глаза доброжелательность к оказавшимся в беде советским людям. Бережков просит немца о выезде за пределы посольства со своим другом, которого надо оставить в городе на пару часов, чтобы тот успел попрощаться со своей немецкой возлюбленной. Хайнеман понимающе кивает и соглашается. Таким путём Короткову удаётся дважды выехать за пределы посольства и встретиться с Корсиканцем и Старшиной. Бережков щедро отблагодарил Хайнемана и услышал в ответ поразившие его слова: «Не забудьте потом о моей услуге…».
После войны и Коротков, и Бережков пытались разыскать этого симпатичного немца, оказавшего советской разведке смертельно опасную услугу, но безрезультатно.
После прибытия в Москву в июле 1941 года транзитом через Болгарию и Турцию с эшелоном советских дипломатов Александра Короткова назначили заместителем начальника, а вскоре и начальником германского отдела внешней разведки НКВД СССР. На этой должности он оставался до 22 мая 1946 года.
Германский отдел в составе 1-го управления, из которого было выделено 4-е (диверсионное) управление, возглавляемое Павлом Судоплатовым, занимался главным образом разложением войск и населения противника. С этой целью Александр Коротков вылетал на фронт, где, переодетый в немецкую форму, под видом военнопленного вступал в разговоры с захваченными офицерами вермахта. Полученные сведения использовались для подготовки агентов-нелегалов и их вывода на территорию противника со спецзаданиями. Та же работа велась и в лагерях для военнопленных.
В конце войны полковника Короткова вызвал к себе заместитель наркома, уполномоченный НКВД по 1-му Белорусскому фронту Иван Серов: «Отправляйся в Берлин, где тебе предстоит возглавить группу по обеспечению безопасности немецкой делегации, которая прибудет в Карлсхорст для подписания акта о безоговорочной капитуляции Германии. Если её глава фельдмаршал Кейтель выкинет какой-нибудь номер или откажется поставить свою подпись, ответишь головой. Во время контактов с ним постарайся прощупать его настроения и не пропустить мимо ушей важные сведения, которые, возможно, он обронит».
Полковник Александр Коротков и генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель
Александр Михайлович успешно справился с заданием. На фотографиях, запечатлевших момент подписания 8 мая 1945 года в 22:43 (9 мая 0:43 по московскому времени) в Карлсхорсте Акта о безоговорочной капитуляции Германии, полковник Александр Коротков стоит за спиной маршала Георгия Жукова и немцев. В своих мемуарах, написанных в ожидании приговора Нюрнбергского трибунала, начальник Верховного главнокомандования вермахта Вильгельм Кейтель отметил: «К моему сопровождению был придан русский офицер; мне сказали, что он обер-квартирмейстер маршала Жукова. Он ехал в машине со мной, за ним следовали остальные машины сопровождения».
Следует заметить, что со времён Петра I генерал-квартирмейстер русской армии возглавлял её разведывательную службу. Поэтому, когда маршал Жуков стал главой Советской военной администрации в Германии (СВАГ), а его заместителем - генерал-полковник Иван Серов, то полковник Александр Коротков назначается резидентом внешней разведки в Германии. В Карлсхорсте он занимает официальную должность заместителя советника СВАГ. Так сложился триумвират Жуков - Серов - Коротков, которому предстояло ненадолго оказаться во главе «русской весны».
Уже в мае 1946 года Александр Коротков становится заместителем начальника ПГУ (внешняя разведка) МГБ СССР. 26 июня 1953 года группой военных был арестован, обвинён в шпионаже и тут же расстрелян маршал Берия. Организатором и вдохновителем переворота выступил Никита Хрущёв. Согласно воспоминаниям Георгия Жукова, Иван Серов, соратник Хрущёва ещё по Украине, блокировал личную охрану Берия, а операцию по ликвидации Берия возглавил министр внутренних дел Сергей Круглов, который произвёл аресты нескольких десятков высших руководителей бывшего НКВД.
В обвинительном заключении Берия среди прочего говорилось, что он «разрушал наши разведывательные органы, дезорганизовывал нашу работу… В 1938 г., став народным комиссаром внутренних дел СССР, Берия вызвал из-за границы наших резидентов, как легальных, так и нелегальных. Он охаивал нашу заграничную разведку, убирал наших разведчиков…»
А что же Коротков? Ведь и его, и многих других Берия как раз вытащил, буквально спас и обеспечил им «лифт в разведку». На судебном заседании Берия якобы заявил: «Пусть скажет свидетель Коротков, кто его самого послал на работу в Германию», на что Коротков ответил: «В Берлине находился Амаяк Кобулов, который никакого отношения к агентуре не имел». По мнению Елены Прудниковой: «…либо Коротков исполнен величайшего презрения к суду и к себе за то, что явился сюда ради сохранения места, свободы или жизни, либо… либо его на суде попросту не было, и весь этот базар - грубо сляпанная фальшивка».
После ликвидации Берия весь карательный аппарат СССР оказался в подчинении Круглова, который выступил инициатором создания Комитета государственной безопасности. Последний был образован 13 марта 1954 года путём выделения из состава МВД СССР «оперативно-чекистских управлений и отделов». Первым председателем КГБ при СМ СССР стал Иван Серов, а Александр Коротков - начальником управления «С» (нелегальная разведка).
Вспоминая о своей первой встрече с Александром Коротковым, разведчица-нелегал Галина Фёдорова писала: «С необыкновенным волнением вошла я в кабинет начальника нелегальной разведки. Из-за большого стола в глубине кабинета энергично поднялся высокий широкоплечий мужчина средних лет и с приветливой улыбкой направился мне навстречу. Обратила внимание на его мужественное, волевое лицо, сильный подбородок, волнистые каштановые волосы. Одет он был в темный костюм безупречного покроя. Пронизывающий взгляд серо-голубых глаз устремлен на меня. Говорил низким, приятным голосом, с доброжелательностью и знанием дела. Беседа была обстоятельной и очень дружелюбной. На меня произвели большое впечатление его простота в общении, располагающая к откровенности манера вести беседу, юмор. И, как мне показалось, когда бы он захотел, мог расположить к себе любого собеседника».
В феврале 1955 года маршал Жуков возглавил Министерство обороны СССР. Таким образом, весь силовой блок Советского Союза впервые состоял из русских. Это была подлинная «русская весна».
Продолжалась она, однако, недолго. 31 января 1956 года, перед самым ХХ съездом КПСС, на котором произошло развенчание «культа личности» Сталина, Хрущёв для подстраховки убрал из МВД Круглова и заменил его на своего старого приятеля, в недавнем прошлом заместителя председателя Моссовета Николая Дудорова.
Последствия не заставили себя ждать. Осенью того же года венгры, недавние соратники Гитлера, по-своему расценили «десталинизацию» и при поддержке западных спецслужб устроили кровавый фашистский реванш-майдан.
4 ноября в Венгрию были введены советские войска. Подавлением мятежа командовал маршал Жуков. В Будапешт также прибыли Серов и Коротков во главе спецгруппы КГБ, которой был поручен захват премьер-министра Венгрии Имре Надя.
Ветеран внешней разведки Георгий Санников, работавший под началом Короткова, впоследствии рассказывал: «Серов сидел рядом с водителем. А Коротков - на броне. С верхнего этажа какого-то здания по ним открыли огонь - позже выяснилось, что это подростки стреляли из ручного пулемета Дегтярева. Одна пуля через смотровую щель попала в голову водителю - мозг вылетел прямо на Серова. Генерал взял управление и вывел машину из-под огня. А Коротков обнаружил в своей шинели 12 пулевых отверстий. Сам же не получил ни царапины. Не иначе талисман спас: взятый в последний момент перед отъездом берет жены, он лежал в кармане простреленной шинели».
И вдруг всё изменилось. 3 ноября 1957 года в газете «Правда» вышла статья, в которой освещались итоги октябрьского пленума ЦК КПСС. В ней говорилось, что Жуков не оправдал доверия партии, «оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму в понимании важнейших задач внешней политики СССР и в руководстве Министерством обороны». Постановлением Совета Министров СССР № 240 от 27 февраля 1958 года Жуков был отправлен в отставку.
Та же судьба ожидала и других участников «русской весны». В 1958 году с поста председателя КГБ сняли Серова и перевели в ГРУ. В октябре 1961 года он, являясь членом ЦК КПСС, не был избран делегатом XXII съезда КПСС, в 1963 году разжалован и уволен. В апреле 1965 года «за нарушения социалистической законности и использование служебного положения в личных целях» Серова исключили из партии.
Сергея Круглова в 1959 году лишили генеральской пенсии и выселили из элитной квартиры, а 6 июня 1960 года - исключили из партии. 6 июля 1977 года он погиб, попав под поезд возле платформы «Правда» под Москвой.
Александра Короткова 23 марта 1957 года отправили в ГДР старшим советником КГБ при органах МГБ ГДР. Ему удалось установить доверительные отношения с руководством «штази», в том числе с Эрихом Мильке и Маркусом Вольфом. В результате разведка ГДР в кратчайшие сроки стала сильнейшей в мире.
В июне 1961 года Короткова вызвали в Москву, где новый председатель КГБ Александр Шелепин пригрозил уволить его после завершения совещания в ЦК КПСС. Отправляясь на следующий день, 27 июня, на Старую площадь, Коротков сказал жене, что, возможно, вернётся домой без погон или вовсе не придёт…
Снова, как и в далёком 1938 году, Коротков не соглашается с решением руководства органов и настаивает на своей правоте, доказывая, что он не должен быть отстранён, уволен. И совещание поддержало разведчика. Шелепин от выступления отказался.
В тот же день, играя на теннисном корте «Динамо» со своим другом Иваном Серовым, Александр Коротков скончался. По официальной версии, от разрыва аорты. Короткову шёл 51-й год, он был тренированным спортсменом…
Скорее всего, он явно мешал выдвиженцам Никиты Хрущёва - комсомольским работникам Александру Шелепину и Владимиру Семичастному. У Короткова было шесть орденов Красного Знамени - больше не имел никто. А также два ордена Красной Звезды, орден Ленина, орден Отечественной войны и много других боевых наград.
Расстановкой кадров в силовых структурах при Хрущёве занимался заведующий Административным отделом ЦК КПСС Николай Миронов, выходец с Украины. Поэтому на смену Георгию Жукову, Ивану Серову, Сергею Круглову, Александру Короткову, Григорию Сафонову пришли Родион Малиновский, Кирилл Москаленко, Андрей Гречко, Владимир Семичастный, Роман Руденко. При Брежневе эта украинская линия в кадровой политике Москвы успешно продолжилась.
Вот такая она, «хрущёвская оттепель».
https://историк.рф/special_posts/%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80-%D0%BA%D0%BE%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B2/