Степановна и Со
Давным давно, когда деревья были большими, у родителей жили гуси. У нас не может быть такого, чтобы скотинка жила просто так, в своем скотиньем статусе. Все гуси были ручными. Можно было погладить, некоторые даже позволяли засунуть руку под крыло, там внутри так тепло и мягко :) Мне в детстве очень нравилось :) Мы приучили их к яблокам. Я приходила к ним с яблоками, садилась на чурбачок и кормила с рук. Ели хорошо, а если высыпать кучу яблок в кормушку - пару раз клюнут и отходят. Придирчивые были, ага. Когда яблоки кончались, гуси совали носы в карманы моей куртки, грызли пуговицы :). У многих были свои собственные имена, главного гусака-производителя звали Мартин, в честь гуся из книжки.
Была среди наших гусей одна весьма старая и уважаемая гусыня. За вдумчивость и степенность папа прозвал ее Степановной. Степановна насколько лет исправно выводила птенцов, воспитывала их, в общем, была хорошей мамашей. Самое удивительное, что она дружила с Джеком. Джек - огромный лохматый кобель, черный как уголь. На людей не бросался, но любую собаку мог порвать в лоскутки, дай только повод. Степановна сдружилась с ним на почве любви к яйцам. Она подходила к собачьей будке, заглядывала внутрь. Если Джек был на месте - выходил наружу и впускал гостью. Степановна переваливалась через высокий порожек, устраивалась поудобнее и через час-полтора сносила Яйцо. Потом тщательно закапывала его в солому и спокойно уходила пастись. Джек выуживал Яйцо из соломы, аккуратно прокусывал и съедал. Скорлупу тут же склёвывали вездесущие куры. Гусыню, видимо, не волновала регулярная пропажа яиц, ей нравилось сидеть в будке. Потом дружба стала еще крепче: Степановна усаживалась рядом с Джеком и подолгу перебирала клювом его шерсть. Трогательное было зрелище. И хотя давно уже нет на свете ни Джека, ни Степановны, я отлично помню, как гусыня уютно сидела на собаке, копошилась в шерсти, ухаживала за ним по-своему.
А был и такой случай: папа снимал колесо с Москвича. Снял с него колпак, открутил гайки, сложил в колпак, чтобы не укатились. А вокруг гуси трутся, лезут под руки, яблоко хотят. Папа шуганул их пару раз и занялся машиной.... Только и успел увидеть, как ушлый молодой гусак сожрал гайку из колпака. Папа ругал гусака на чем свет стоит, мы долго ржали.
А гайку он потом новую прикрутил.
Гусак выжил, хотя гайку потом так и не нашли.
Была среди наших гусей одна весьма старая и уважаемая гусыня. За вдумчивость и степенность папа прозвал ее Степановной. Степановна насколько лет исправно выводила птенцов, воспитывала их, в общем, была хорошей мамашей. Самое удивительное, что она дружила с Джеком. Джек - огромный лохматый кобель, черный как уголь. На людей не бросался, но любую собаку мог порвать в лоскутки, дай только повод. Степановна сдружилась с ним на почве любви к яйцам. Она подходила к собачьей будке, заглядывала внутрь. Если Джек был на месте - выходил наружу и впускал гостью. Степановна переваливалась через высокий порожек, устраивалась поудобнее и через час-полтора сносила Яйцо. Потом тщательно закапывала его в солому и спокойно уходила пастись. Джек выуживал Яйцо из соломы, аккуратно прокусывал и съедал. Скорлупу тут же склёвывали вездесущие куры. Гусыню, видимо, не волновала регулярная пропажа яиц, ей нравилось сидеть в будке. Потом дружба стала еще крепче: Степановна усаживалась рядом с Джеком и подолгу перебирала клювом его шерсть. Трогательное было зрелище. И хотя давно уже нет на свете ни Джека, ни Степановны, я отлично помню, как гусыня уютно сидела на собаке, копошилась в шерсти, ухаживала за ним по-своему.
А был и такой случай: папа снимал колесо с Москвича. Снял с него колпак, открутил гайки, сложил в колпак, чтобы не укатились. А вокруг гуси трутся, лезут под руки, яблоко хотят. Папа шуганул их пару раз и занялся машиной.... Только и успел увидеть, как ушлый молодой гусак сожрал гайку из колпака. Папа ругал гусака на чем свет стоит, мы долго ржали.
А гайку он потом новую прикрутил.
Гусак выжил, хотя гайку потом так и не нашли.