Я люблю тебя
Звук или запах коньяка по комнате? Я не различаю... Почему в одну ночь ты превратился из ангела во врага? Из моего ангела в моего врага?
Мадам сыграла злую шутку со мной. Во-первых, не приняла в одиночестве. Я не спорю, что следовало выключить все телефоны и забыть об их существовании, но ведь это нужно было сообразить сделать. Или я просто стала более зависима от других людей? Во-вторых, вытащила из меня силу неимоверной злобы, взяла под крыло своей мести и шептала разные слова мне на ухо, пока в сердце у меня не собралась кольцами змея в мантии и шапочке средневекового судьи.
И я стала искать чем замерить боль, т.е. в чём она измеряется и сколько её было из-за тебя. Но мера оказалась странной - просто змея должна была насытиться.
Тогда я стала самым родным и любимым тебе человеком, самой ласковой собакой и самой ненавязчивой кошкой, самой развязной блядью и самым трогательным ребёнком, самой верной послушницей и самым увлекательным комиксом. Я стала мечтой, которая полностью зависит от того, кто её придумал. И я увидела, что скотство человеческое не имеет границ. Чем больше я тебе давала, тем изощрённей ты вырывал у меня из рук самое доброе и чистое.
И тогда я ушла. Я холодными губами прикоснулась к твоей руке на пике идеального блаженства, затем холодные руки обвили твою шею в апогее истинного экстаза, холодные ноги, обвив твои бёдра сыграли роль заключительного аккорда сказки. Я разрешила меня видеть и разрешила мне звонить, это безумно больно, но ты не заслужил того, чтобы я просто исчезла.
И ты умер как умерла я. Ты изнасиловал себя вопросами «почему?» и «за что?», как изнасиловала себя я. Ты выл лёжа на полу, смешивая слёзы и липкий пот, как лежала и выла я. Ты пытался зашить рану под грудной клеткой, как зашивала её я. Ты решил разбиться, потеряв свой смысл жизни как НЕ делала этого я. Поэтому тебе не удалось.
Ты всегда доверял своим машинам больше чем своим женщинам и в самый нужный миг твоей жизни они обе тебя кинули. Одна наградила тебя болью сломанных рёбер, другая смертельной тоской под ними. Ничего... Всё пройдёт и заживёт когда-нибудь. Мне ли этого не знать...
Прощён.
Вот так королева эмпатии и доброты вывернула из меня самую чёрную сторону луны. И всё-таки, я благодарна Вам, Мадам.
Мадам сыграла злую шутку со мной. Во-первых, не приняла в одиночестве. Я не спорю, что следовало выключить все телефоны и забыть об их существовании, но ведь это нужно было сообразить сделать. Или я просто стала более зависима от других людей? Во-вторых, вытащила из меня силу неимоверной злобы, взяла под крыло своей мести и шептала разные слова мне на ухо, пока в сердце у меня не собралась кольцами змея в мантии и шапочке средневекового судьи.
И я стала искать чем замерить боль, т.е. в чём она измеряется и сколько её было из-за тебя. Но мера оказалась странной - просто змея должна была насытиться.
Тогда я стала самым родным и любимым тебе человеком, самой ласковой собакой и самой ненавязчивой кошкой, самой развязной блядью и самым трогательным ребёнком, самой верной послушницей и самым увлекательным комиксом. Я стала мечтой, которая полностью зависит от того, кто её придумал. И я увидела, что скотство человеческое не имеет границ. Чем больше я тебе давала, тем изощрённей ты вырывал у меня из рук самое доброе и чистое.
И тогда я ушла. Я холодными губами прикоснулась к твоей руке на пике идеального блаженства, затем холодные руки обвили твою шею в апогее истинного экстаза, холодные ноги, обвив твои бёдра сыграли роль заключительного аккорда сказки. Я разрешила меня видеть и разрешила мне звонить, это безумно больно, но ты не заслужил того, чтобы я просто исчезла.
И ты умер как умерла я. Ты изнасиловал себя вопросами «почему?» и «за что?», как изнасиловала себя я. Ты выл лёжа на полу, смешивая слёзы и липкий пот, как лежала и выла я. Ты пытался зашить рану под грудной клеткой, как зашивала её я. Ты решил разбиться, потеряв свой смысл жизни как НЕ делала этого я. Поэтому тебе не удалось.
Ты всегда доверял своим машинам больше чем своим женщинам и в самый нужный миг твоей жизни они обе тебя кинули. Одна наградила тебя болью сломанных рёбер, другая смертельной тоской под ними. Ничего... Всё пройдёт и заживёт когда-нибудь. Мне ли этого не знать...
Прощён.
Вот так королева эмпатии и доброты вывернула из меня самую чёрную сторону луны. И всё-таки, я благодарна Вам, Мадам.