Так, чтобы ничем не жертвовать, точно не можете. По-другому - можете и знаете, как. Но мне почему-то кажется, что в вашей ситуации это уже никак не поможет.
У нас было тяжелое время. Адский кризисный год. Мы проживали его, как могли. И, возможно, справились бы. Вырулили бы. Но появилась она и не оставила нам шанса. Она разрушила мой мир. Мои двенадцать лет близости. Это была точка невозврата, после которой уже ничего и никаким образом поправить нельзя. Потому что "ты знаешь, что я иногда бываю с ним" - это не про меня. Потому что у нас был маленький, интимный и уютный мир на двоих, пока он в наш тяжелый период тайком с черного хода не запустил в него чужака в грязных ботинках. Я не могу простить предательства. Уйти было единственным выходом, чтобы не разрушить себя.
Я не знаю, как отвечать моей шестилетней дочке, которая привыкла, что мама с папой всю ее жизнь засыпают в обнимку каждую ночь и идут по улице, держась за руки, на вопрос "почему вы с папой расстались?". И он тоже не знает. Я вообще теперь не знаю, как заново учиться доверять, потому что человек, который двенадцать лет прикрывал мне спину и которому я верила, как себе, предал меня. Один раз за все время, но зато так, что мало не показалось.
В моей картине мира измена - непростительное заклятие. Я вполне допускаю, что есть люди, которые думают иначе. Имеют право. Есть такое понятие, как полиамори. Тоже имеют право. Я вообще ничьих прав не оспариваю. Но если я с мужчиной вместе, в моих отношениях может быть только так, как подходит мне. Если ему это не подходит, они просто заканчиваются. А лучше было бы, чтобы вообще не начинались.
У меня вырезали жизненно важный орган. Без наркоза. У меня на его месте теперь дырка. Болезненная, кровавая рана, которая, надеюсь, со временем затянется. И вот это действительно адски больно, да.
У нас было тяжелое время. Адский кризисный год. Мы проживали его, как могли. И, возможно, справились бы. Вырулили бы. Но появилась она и не оставила нам шанса. Она разрушила мой мир. Мои двенадцать лет близости. Это была точка невозврата, после которой уже ничего и никаким образом поправить нельзя. Потому что "ты знаешь, что я иногда бываю с ним" - это не про меня. Потому что у нас был маленький, интимный и уютный мир на двоих, пока он в наш тяжелый период тайком с черного хода не запустил в него чужака в грязных ботинках. Я не могу простить предательства. Уйти было единственным выходом, чтобы не разрушить себя.
Я не знаю, как отвечать моей шестилетней дочке, которая привыкла, что мама с папой всю ее жизнь засыпают в обнимку каждую ночь и идут по улице, держась за руки, на вопрос "почему вы с папой расстались?". И он тоже не знает. Я вообще теперь не знаю, как заново учиться доверять, потому что человек, который двенадцать лет прикрывал мне спину и которому я верила, как себе, предал меня. Один раз за все время, но зато так, что мало не показалось.
В моей картине мира измена - непростительное заклятие. Я вполне допускаю, что есть люди, которые думают иначе. Имеют право. Есть такое понятие, как полиамори. Тоже имеют право. Я вообще ничьих прав не оспариваю. Но если я с мужчиной вместе, в моих отношениях может быть только так, как подходит мне. Если ему это не подходит, они просто заканчиваются. А лучше было бы, чтобы вообще не начинались.
У меня вырезали жизненно важный орган. Без наркоза. У меня на его месте теперь дырка. Болезненная, кровавая рана, которая, надеюсь, со временем затянется. И вот это действительно адски больно, да.
Reply
Leave a comment