Сергей Глезеров. Долой стыд и срам! О своеобразной морали некоторых атеистов
Одной из форм послереволюционной борьбы за «освобождение женщины», за «новый быт», против отжившего «старого мира» являлось движение нудизма. Зародилось оно еще на рубеже XIX - ХХ веков в Европе, потом просочилось и в Россию, но воспринималось как благородный порыв к полному сближению с природой и попытка отбросить ханжеские нормы морали. Теперь же нудизму придали ярко выраженный политический характер.
Летом 1925 года в Москве появилось общество «Долой стыд!». Его участники решили бороться со стыдом как с буржуазным предрассудком. Группы людей по шесть-десять человек совершенно голыми маршировали по улицам, а на лентах, надетых поперек обнаженного тела, было написано: «Долой стыд - это буржуазный предрассудок». На дамах не было ничего, кроме обуви и сумочек для документов. Причем они ходили в таком виде в кино, в столовую для рабочих и даже ездили в трамвае. Правда, затея не вызвала понимания в обществе: говорят, бабушки, видя их, крестились, дети бросали в них камнями и гнилыми овощами.
Бельгийский консул в России Жозеф Дуйе впоследствии вспоминал: «В 1925 году при покровительстве советского правительства образовалось общество «Долой стыд!». Члены этого общества обязались отказаться от одежды и ходить голыми. Для пропаганды некоторые члены этого эксцентричного общества были посланы в поездки: в Харьков, Ростов, Минеральные Воды и т. д. Я видел их в костюме Адама и Евы в Ростове».
По воспоминаниям писателя Варлама Шаламова, «мальчишки, зеваки шли толпами за адептами этого голого ордена. Потом московская милиция получила указания - и нагие фигуры женщин и мужчин исчезли с московских улиц».
Народный комиссар здравоохранения Семашко от имени правительства осудил попытки ходить голыми «по московским изогнутым улицам». При этом он выдвигал главным аргументом следующий: «неподходящий климат, слишком низкая температура Москвы, грозящая здоровью населения, если оно увлечется идеями общества «Долой стыд!». Далее говорилось, что наркомат здравоохранения выяснил, что воздух городских улиц перенасыщен пылью и бактериями, вредными для человеческой кожи. Поэтому Наркомздрав рекомендовал не появляться на городских улицах без одежды, а полезный свежий воздух и солнечный свет искать на окраинах города и берегах водоемов...
Приложение: (Из статьи А.Бунге «Брак и положение женщины» в сборнике «Мир перед пропастью» под ред. И.Ильина (Берлин, 1931, на немецком языке). Русский перевод издан в Москве в 2001 г. Хотя в русском издании это прямо и не оговорено, все цитаты из советской прессы в русском издании даны, по-видимому, в обратном переводе с немецкого).
«…Известная коммунистка Смидович кратко изложила суть сексуальной морали, царившей в то время среди коммунистической молодежи: «Кажется, наша молодежь уверена в том, что она призвана решать все вопросы, связанные с любовью, самым грубым и грязным способом; иначе она нанесет ущерб достоинству коммуниста. Нынешняя мораль нашей молодежи в кратком изложении состоит в следующем:
1.Каждый, даже несовершеннолетний, комсомолец и каждый студент «рабфака» (рабочий факультет) имеет право и обязан удовлетворять свои сексуальные потребности. Это понятие сделалось аксиомой, и воздержание рассматривают как ограниченность, свойственную буржуазному мышлению.
2.Если мужчина вожделеет к юной девушке, будь она студенткой, работницей или даже девушкой школьного возраста, то девушка обязана подчиниться этому вожделению, иначе ее сочтут буржуазной дочкой, недостойной называться истинной коммунисткой…» («Правда», 21 марта 1925 г.)
Правильность этих формулировок подтверждалась письмами, пришедшими в ответ на ее статью. Так, например, одна студентка пишет: «Студенты косо смотрят на тех комсомолок, которые отказываются вступить с ними в половые сношения. Они считают их мелкобуржуазными ретроградками, которые не могут освободиться от устаревших предрассудков. У студентов господствует представление, что не только к воздержанию, но и к материнству надо относиться как к буржуазной идеологии» («Правда», 7 мая 1925 г.). Другая студентка, по фамилии Рубцова, рассказывает, что коммунисты рассматривают любовь как нечто очень скоро преходящее, долгую любовь они считают скучной; а понятие «супруга» для них - буржуазный предрассудок. В ответ на вопрос: «Где работает ваша жена?» - они рассмеялись и спросили: «Какая?» «Один известный коммунист сказал мне: «В каждом городе, куда я езжу по работе, у меня есть временная жена». «Муж моей подруги, - продолжает Рубцова, - предложил мне провести с ним ночь, так как его жена больна и этой ночью не может его удовлетворить. Когда я отказалась, он назвал меня глупой гражданкой, которая не способна постичь все величие коммунистического учения» («Правда», 7 мая 1925 г.).
Следует заметить, что все эти женщины - настоящие коммунистки, которые никоим образом не сомневаются в правоте коммунистических взглядов, а жалуются лишь на ужасный цинизм в поведении коммунистов и ущемление их женского достоинства (См. также вышеупомянутый стенографический отчет пленарный заседаний ВЦИК, стр. 155, 169). (…) У коммунистической молодежи преобладает мнение, что между полами могут существовать лишь сексуальные отношения. Так, «Правда» пишет (9 января 1928 г.): «Между мужчиной и женщиной у нас существуют только сексуальные отношения». И героиня популярного рассказа известного писателя Пантелеймона Романова «Без фигового листка» говорит: «Мы не признаем любви. Мы знаем только сексуальные отношения, потому что любовь презираема как нечто психологическое, а у нас имеет право на существование только физиология. Всех, кто видит в любви что-то кроме физиологии, высмеивают и считают импотентами и ненормальными».
Изнасилование женщин
Согласно этим взглядам коммунистов каждая женщина и каждая девушка, как говорилось, «обязана» удовлетворять сексуальный инстинкт мужчины. Конечно, это не всегда происходит беспрепятственно. В таком случае иногда прибегают к изнасилованию. Изнасилование стало просто бедствием в советском государстве. Суды полнятся соответствующими исками, число таких исков постоянно растет. Одним лишь Московским судом рассмотрено в 1926 году 547 случаев изнасилования; в 1927 году это число (для Москвы) увеличилось до 726; в 1928 году до 849. В других судах - то же самое. Это явление в советской жизни получило особое наименование - «чубаровщина», по названию Чубаровского переулка в Петербурге, где в 1926 году двух женщин насиловала целая банда молодых коммунистов. Тогда этот случай вызвал большой резонанс, так как в этом принимали участие исключительно рабочие и преимущественно члены партии и комсомольцы.
Этот процесс был весьма характерным для нравов коммунистов и их отношения к женщине. По показаниям обвиняемых и свидетелей на процессе было установлено, что у молодежи в Петебурге существует следующее главное мнение относительно женщин: «Женщина - не человек, а всего лишь самка. Каждая женщина - девка, с которой можно обходиться, как вздумается. Ее жизнь стоит не больше, чем она получает за половое сношение» («Комсомольская правда», 18 декабря 1926 г.). Главные обвиняемые упорно твердили, что ничем не отличаются от остальных членов комсомола. «Все комсомольцы так же настроены и живут таким же образом, как мы». «Самым скверным, - замечает по этому поводу «Комсомольская правда», - является то обстоятельство, что этот ужасный случай не представляет собой в нашей жизни никакого особого преступления, ничего исключительного, он - всего лишь обычное, постоянно повторяющееся происшествие» (там же).
Обыденность этого судебного дела ярко характеризуется и показаниями одного комсомольца, который видел, как совершается насилие, но спокойно прошел мимо. Вопроса прокурора, почему он не позвал на помощь, он просто не мог понять… Казалось, ему вполне достаточно, что он сам не участвовал в деле. Один из обвиняемых даже утверждал, что изнасилования и вовсе не было: дело происходило лишь без согласия женщины… Страницы коммунистической печати полны материалами о подобных случаях, красноречиво свидетельствующих о невероятном цинизме большевистских взглядов по отношению к женщине.
«Освобождение женщины»
… Положение освобожденной и уравненной во всем с мужчиной женщины в советском государстве и вправду тяжко и унизительно. Общее обнищание, безработица и тяжелейшие условия труда привели к возникновению в стране нового явления - полной зависимости женщины от начальства и вследствие этой зависимости - «взятке натурой», или как это там называют, «женским чаевым». Мы часто встречаем в советской печати описания таких требований и печальные последствия отказа в удовлетворении подобных амбиций (см. раздел «Коммунизм как господство чиновников» в ч. I данной книги). Коммунистические начальники стараются полностью использовать экономическую зависимость женщины и теорию свободного удовлетворения сексуального инстинкта. Верховный суд принимает в апреле 1929 года решение возбудить уголовные дела против тех мужчин, которые требуют от женщин «из благодарности» вступать с ними в половые отношения. По этому решению против председателя исполкома в Дербенте было возбуждено уголовное дело по 14 искам за принуждение к сожительству женщин, которые обратились к нему за работой («Известия», 6 июля 1929 г.). Один директор больницы, коммунист Гульбатов, под угрозой увольнения требовал от женщин, своих подчиненных, вступать с ним в половые отношения (там же).
Особенно тяжелым здесь представляется положение учительниц. «Следует положить конец “чубаровщине” на ниве народного образования. Работники комиссариата просвещения нередко забывают о своей ответственности, своей должности и своем авторитете и без всякого стыда накидываются на молодых учительниц. Вначале они пытаются уговаривать, затем требуют под угрозой увольнения; а если все это не помогает, прибегают к насилию. Так поступают все, от молодых комсомольцев до поседевших членов партии. Всякая юная учительница считается блудницей: это входит в ее обязанности. Коммунистическая партия по этому поводу отмалчивается, а отдельные ее члены участвуют в этих делах и требуют от молодых учительниц беспрекословного исполнения этой естественной повинности» («Труд», 23 декабря 1928 г.). Еще одна, «Рабочая газета», сообщает, что в Сибири внезапно уволено много учительниц. Восемнадцати из них удалось доказать, что их увольнение последовало лишь по причине непокорности домогательствам начальства; вслед за этим их вновь приняли на работу («Рабочая газета», 12 сентября 1929 г.). «Мы отмалчивались, так как жили в нужде и не хотели лишиться своего куска хлеба. Так как мне известно, что приходится выносить моим товаркам по несчастью, я, чтобы предотвратить новые жертвы, решилась открыто написать обо всем», - пишет учительница Тарасова, руководитель начальной школы в Рязанской губернии («Известия», 6 июня 1929 г.).
Немногим лучше и положение работниц, женщин, принадлежащих к классу людей, которым в советском государстве оказывается особое предпочтение. На фабрике «Катушка» Смоленской губернии целому ряду мастеров и рабочих, а также председателю профсоюза, сплошь коммунистам, предъявлено обвинение в злоупотреблении служебным положением. Они требовали от женщин, чтобы те вступали с ними в половые отношения, а непокорных увольняли («Труд», 22 мая 1928 г.). Женщины, посещающие биржу труда, чтобы получить работу, должны соглашаться на сексуальные домогательства председателя («Труд», 15 июня 1928 г.). Коммунисты пытаются даже ввести кое-где феодальное право «первой ночи». Главная коммунистическая газета повествует о том, как директор одной из фабрик в Туркестане, коммунист Петровский, потребовал от вахтера фабрики, узбека, который собирался жениться, предоставить ему невесту на первую ночь после свадьбы. Так как он предупредил, что не простит и не забудет отказа, то жених после недолгого сопротивления согласился. Труднее было, пишет «Правда», получить согласие невесты, но в конце концов и это удалось («Правда», 25 апреля 1928 г.).
Проституция
Коммунисты любят указывать на то, что результатом свободных сексуальных отношений в советском государстве стало полное исчезновение совершенно позорного социального явления проституции. Это утверждение наивно повторяется и иностранцами. Однако официальные данные Советов полностью опровергают это утверждение. Да, исследованиями, проведенными Институтом венерических болезней, установлено, к сожалению, без приведения точных цифр, что проституция неизменно растет; это легко объяснить при чрезвычайно тяжелом положении в СССР вообще и женщин в частности. На вопрос, что, собственно, побудило их пойти на улицу, 95% этих женщин дали один и тот же ответ: безысходная нужда в результате долгой безработицы, сокращение, развод, бедственное положение родственников и т.п. Среди проституток - до 40% дочерей прежней аристократии, купечества и чиновников. В то же время до 27% здесь составляют дочери рабочих (данные Исследовательского института венерических болезней, см. также у Залкинда: Новая половая мораль, Москва, 1927 г.).
Резюме
Так выглядят итоги освобождения женщин и коммунистической борьбы с семьей. Эти итоги вынуждены признавать сами коммунисты. Так, например, центральная газета среди прочего пишет: «Есть люди, которые утверждают, что подобные итоги вызваны именно нами через нашу пропаганду свободных сексуальных отношений. Эти люди заявляют: “Вы пожинаете именно то, что сами посеяли! Вот вам ваша молодежь! Посмотрите на ваших молодых коммунистов”». Вслед за этим газета смущенно заключает: «Надо признать, что в здоровой пролетарской атмосфере подобные явления недопустимы» («Известия», 6 июня 1928 г.)".
В этом свете становится понятна ностальгия уцелевших и постаревших "первых комсомольцев", когда они в семидесятые годы вспоминали свою молодость: "Эх, весёлое было время, романтическое... Не то что сейчас...".