МУЧЕНИКАМ И ИСПОВЕДНИКАМ СВЯТОГО ПРАВОСЛАВИЯ ПОСВЯЩАЕТСЯ
Максим Сандович родился 31 января 1882 года в селе Ждыня Горлицкого уезда на Лемковщине в благочестивой униатской семье. После окончания четырех классов гимназии юноша поступает в школу монахов-василиан в Крехове.
В то время в Галиции, которая входила в состав Австро-Венгерской империи, Православие было вне закона. Хотя конституция и гарантировала религиозную свободу в стране, "либеральное" законодательство на православных не распространялось. Из римо-католичества свободно можно было переходить в любую религию, даже в иудаизм, но только не в Православие. В учебных заведениях среди молодого поколения культивировались презрение и ненависть не только к Православию, но и к носителю его - русскому народу.
Особенно преуспевали в этом василиане, сеявшие свои плевелы на ниве народного просвещения.
Все это было глубоко чуждо чистой и благородной душе юноши, которая с тех пор навсегда отвращается от униатства. Максим уезжает в Россию, на Волынь, где подвизается послушником в Свято-Успенской Почаевской лавре. Через несколько лет по благословению епископа Волынского и Житомирского Антония (Храповицкого) он был направлен в Волынскую Духовную семинарию. Там своим благочестием, прилежанием и успехами в учебе Максим превзошел всех соучеников.
17 ноября 1911 года Максим Сандович был рукоположен в пресвитерский сан. К тому времени у него уже созрела мысль всю оставшуюся жизнь посвятить пастырскому служению своему народу. Однако с первых же дней о. Максима постигли суровые испытания. За совершение первой Божественной литургии в родном селе он был подвергнут штрафу в 400 крон и отсидел восемь дней в тюрьме. Тем не менее трудами молодого пастыря жители села Ждыня все более возвращались к истинной вере предков. Вскоре о. Максим переселился в соседнее село Граб, жителей которого он также привел к Православию.
Вскоре активная миссионерская деятельность православного пастыря, которая охватила и соседние села, не на шутку встревожила местного униатского священника Кислевского. По его доносу о. Максима арестовывают и препровождают во Львов, где летом 1914 года он предстал перед судом вместе со священником о. Игнатием Судимой и мирянами Семеном Бенедесюком и Василием Коддрой. Поскольку верность и исповедничество святого Православия приравнивалось тогда к государственной измене, всем подсудимым грозил смертный приговор. Однако абсурдность обвинения была настолько очевидной, что даже заинтересованная судебная сторона вынуждена была снять все обвинения. Отец Максим возвратился на свой приход.
С началом Первой мировой войны положение православных в Австро- Венгрии стало невыносимым. Они подвергались жестоким репрессиям за одно только подозрение в симпатиях к Русской армии, которая вела успешное наступление на Юго-Западном фронте. Как свидетельствовал депутат австрийского сейма поляк Дашинский, за это время были зверски убиты и замучены в концентрационных лагерях более 60 тыс. человек, казнены все русские депутаты сейма, а 100 тыс. человек, опасаясь репрессий, вместе с отступившей Русской армией покинули родные места. Только в одном концлагере Талергоф, расположенном близ города Грац в Австрии, было уничтожено около 300 униатских священников, заподозренных в симпатиях к России и Православию.
Не избежал репрессии и о. Максим. Во все селения Ново-Сандецкой и Грабовской волостей, где служил отважный пастырь, нагрянули жандармы. По спискам, составленным заранее проавстрийски настроенными националистами из местной интеллигенции, начались обыски и аресты. Достаточно было обнаружить в доме книжку православно-патриотического издательства М. Качковского, как виновный тотчас отправлялся в концлагерь или прямо на виселицу. Так были расстреляны без суда и следствия священники Петр Сандович с сыном Родионом, Феофил Кочтарик с сыном Виктором, Иоанн Руснак, и многие другие. Отец Петр Сандович, например, обвинялся лишь в том, что вопреки абсурдности введенного в Галиции "нового" украинского правописания слово "русский" писал с двумя "с", а не "руський", якобы отождествляя, граждан России с галичанами-украинцами, что в глазах официальных властей, также являлось тяжким преступлением.
После ареста о. Максим был препровожден в Галицкую тюрьму, а его матушка, несмотря на беременность, - в концлагерь Талергоф. Через две недели к начальнику тюрьмы явился жандармский ротмистр Дитрих и потребовал немедленной выдачи священника, но, не имея на то специального документа, получил отказ. Тогда, угрожая револьвером начальнику тюрьмы, ротмистр добился, чтобы всех заключенных вывели во двор и на глазах множества свидетелей лично расстрелял о. Максима.
По свидетельству очевидцев, о. Максим, осенив перед смертью себя и всех присутствующих крестным знамением, воскликнул: "Пусть живет святое Православие, пусть живет русский народ!" Взбешенный ротмистр подбежал вплотную к священнику и с криком: "Сгинь, собака!" - трижды выстрелил ему в лицо.
В 1922 году тело невинно убиенного, тайно погребенное на Горлицком кладбище, было перенесено в родную Ждыню, где над ним был совершен обряд православного погребения. С тех пор место захоронения о. Максима Саидовича стало местом поклонения православных галичан и карпатороссов. Даже в далекой Америке именем о. Максима названы многие детские дома, приюты для престарелых и православные братства.
В 1994 году священномученик о. Максим Сандович был прославлен в лике святых Польской Православной Церкви, а в 1996-м - Русской Православной Церковью за границей.
Святые исповедники и мученики Галицийские,
от латинян убиенные, молите Бога о нас!
Материал подготовил Сергей СЫРОВАТСКИЙ,
Союз православных граждан Украины.