Малые души
Часть III
Глава X, в которой доктор Сальватор Хренов демонстрирует свои феноменальные способности в дрессуре, режиссуре и вирусологии
Как мы помним, наукообразный клистир Дребезги с резиденцией Гона соединял туннель - пять минут и приехали. Впрочем, Гон приказал водителю не слишком торопиться: туловохранители пока блокировали все подъезды к Храмине Наук и Технологий, а также его помещения на предмет вероятной опасности для МегаПахана.
Покуда же он завел с доктором как бы ничего не значащий, из чистой только любознательности, разговор об особенностях волчьей физиологии и ее отличиях от человеческой. По итогам этой ученой беседы Гон выяснил для себя, что придется ему завести штатного ветеринара, поскольку после ночного приключения в морозном лесу, волчьего в нем оказалось уже несколько больше, чем человечьего, в соотношении примерно 60% к 40%. Конечно, имея при себе такого гениального специалиста, как Сальватор Хренов, можно было ни о чем и не тревожиться, и даже продолжать эволюционировать - как мы уже поняли - хоть до бактериального размера, однако, именно это и внушало предельно осторожному как все вертухаи Гону нешуточные опасения. Да можно ли положиться на Хренова? Разумеется, нет! Ни в коем случае.
Ибо!
Первая заповедь вертухаев Родины и Отечества, внушенная юному Гону еще легендарным его учителем Ноздреем Нюхачом гласила: «Верить нельзя никому, и в первую очередь - самому себе!»
Как бы то ни было, а ветеринара придется искать - решил Гон, когда они уже въезжали в ворота Дребезгов, все пространство которых было усеяно черными фигурками СпецВертухаев - Гон после своего, отнюдь не триумфального, возвращения из экспедиции в Жопу велел удесятерить охрану собственной персоны, так что теперь, где бы он ни появлялся, его безопасность обеспечивали до сводного полка СпецВертухаев со всем необходимым материалом для бесперебойного функционирования организма МегаПахана, включая дюжину персональных позолоченных унитазов, функционирование которых обслуживала отдельная СпецРота.
Лимузин снова нырнул в туннель и оказался на подземной площадке перед тайным входом в клистир, вернее - в секретную подземную часть его, в которой и располагалась лаборатория Хренова. Перед раздвижными дверями МегаПахана уже ждали трое - единственные люди Родины и Отечества, которым он решил доверить то, что предстояло сейчас узнать. Это были спешно прибывшие в Дребезги: ГосНавозГосОлигарх Перегарь Сикин, Нежить Потрошилов и Силуэт Втайгу. Сия сановная троица как бы олицетворяла собой державную мощь, которая зиждется на ГосНавозе, Силовых Силах и ГосВертухайстве.
Все они с легким пренебрежением посмотрели на Хренова, когда тот вылезал из лимузина, однако, увидав непривычно пристальное внимание, которое оказывает ему Гон, который даже подождал доктора, чтобы идти рядом, тут же вывесили на свои физиономии невероятное почтение, и руку ему жали уже даже и присогнув ноги в коленях.
Двери распахнулись и вся пятерка во главе с номинальным хозяином, вошла в клистир. Хренов уверенно повел их по длинному тускло освещенному коридору. Стайка СпецВертухаев, разумеется, сопровождала сановных, но на почтительном отдалении. Наконец доктор ввел гостей в небольшую круглую залу, устеленную мягким ковром и уставленную мягкими креслами, подошел к стене, нажал кнопку, пластиковая панель на ней раздвинулась, за ней оказалась стена из толстого стекла, за которой уже взорам предстало обширное мерцающее неясным светом пространство амфитеатром уходящее вниз.
Хренов подвел сановных ближе, знаком попросив СпецВертухаев придвинуть кресла.
- Я тут поэспериментировал немного, кое-что, на мой взгляд, получилось, хотел бы показать, как, примерно, разумеется, это могло бы выглядеть в реальном режиме... - сделал он короткую преамбулу.
Гости послушно расселись, воззрились в полутьму. Хренов же встал за их спинами, а СпецВертухаи замкнули группу зрителей плотным полукругом.
Доктор достал из кармана пульт, нажал какую-то кнопку, амфитеатр осветился ярким, почти солнечным светом. Затем площадка, которой он завершался внизу стала медленно подниматься, в то время как с боков ее обступали макеты зданий, а между ними возникали улицы и переулки - и вскоре декорация явила собой городскую площадь, напоминающую одну из центральных лубянских, ту, на которой стоял памятник в полный рост Великому ГосПоэту Родины и Отечества Александрину Ушкину.
Дальше - больше: откуда-то слева и справа площадь стали заполнять разнообразные насекомые со вполне человеческими, впрочем, повадками, и уж одетые совершенно по-человечески: иные в шляпах, иные в шубах, иные в пальто, причем, у обладателей перчаток, они были надеты на две лапы, тогда как остальные четыре - обуты в ботинки, кроссовки или сапоги. Все, решительно все как у людей!
Сановные, впрочем, сидели недвижно, словно не находя во всем этом ничего особо удивительного.
Правда чуть позже им таки пришлось не только удивиться, но и несколько поелозить: на площадь стали понемногу просачиваться весьма характерного вида жуки - все холеные, с иголочки одетые, с хитином (там где он проглядывал) черного цвета, но с весьма аристократическим изумрудным отливом. В руках же они несли плакаты и транспаранты, содержимое которых различить издалека не удавалось. Число их росло, что явным образом свидетельствовало о том, что они затевали некую протестную акцию - во всяком случае обычная публика начала потихоньку линять по мере того, как жуки, образуя уже довольно внушительную и грозную толпу, надвигались на зрителей. Слова на плакатах становились все отчетливее и различимее. Настолько, что сановные как по команде скосили глаза на Гона. Но тот и теперь не выказал никакой реакции, хотя главный лозунг митингующих состоял из четырех весьма неприятных слов: «Гон- вор, Гона - вон!».
- Это что за херня? - шепотом вполоборота спросил Хренова Потрошилов.
- Жуки навозные, - так же шепотом ответствовал тот. И еще тише:
- Скарабеи...
Потрошилов, словно бы удовлетворившись ответом, кивнул и отвернулся.
Надо отметить, что по своим габаритам вся эта насекомая братия была самой заурядной, натуральной. И этот факт не мог не вызвать законного вопроса: как же они мыслят, коль скоро их мозг (а наличие его являлось несомненным) не превышает размером булавочной головки? Однако даже и эта удивительная загадка нимало не взволновала сановных: они сидели молча и только слегка вертели головами. Вскоре вертеть им пришлось несколько активнее: с обеих сторон широкой улицы, идущей по авансцене перед площадью, возникли стройные шеренги крупных черных тараканов в сияющих черных же шлемах и с дубинками в обеих руках. Мерный гул их строевого шага был четко различим даже сквозь толстое стекло. Потоки сомкнулись, бойцы по чьей-то неслышной команде развернулись, встав спиной к зрителям, и немедленно начали наступление на митингующих: дубинки мерно вздымались и опускались на головы навозников, круша хитин, ломая лапы, сбивая с ног!
Гон слегка елознул в своем кресле и чуть слышно крякнул, сановные крякнули следом еще менее слышно.
Спустя каких две-три минуты все было кончено - площадь завалена телами корчащихся скарабеев вперемешку с драными плакатами. Откуда ни возьмись слетелись красноватые жуки-пожарники и принялись за уборку территории.
- Надо ж, как живые! - высказался, наконец, Гон, повернувшись к Хренову.
- Дык и живые и есть, - пожал тот плечами.
- Грамотная дрессура! - подал голос Втайгу.
- Можно театр типа это... «Уголка Идиотова». Там слоны и собаки, а у тебя - насекомые. Детишкам интересно будет, - предложил Потрошилов. - Бабла вон спроси у Перегаря Ибаныча, он поможет.
Сикин загадочно улыбнулся, встал и развел руками:
- Знал бы, что в кукольный театр еду, внуков бы захватил...
- Погоди, - буркнул Гон, - тут не про куклы.
И повернувшись к Хренову, спросил:
- Еще чего покажешь?
Доктор кивнул, снова нажал пульт.
Плавно опустилась недавняя «площадь», исчезли улицы, памятник Ушкину и дома, на место вернулся амфитеатр, настоящий, с сиденьями и со сценой внизу. Со всех сторон повалили в зал насекомые зрители, стали рассаживаться, причем строго по рангу: сверху всякая мелочь, типа клопов и божьих коровок, тогда как книзу статус заметно укрупнялся, так что кресла первого ряда заняли судя по всему наивысшие насекомые сановники. Один из них щеголял в золотой, инкрустированной жемчугом и бриллиантами митре на голове и с омофором на плечах, с вышитыми по золотой парче крылатыми насекомыми в нимбах. Очевидно это было насекомое наивысшего духовного звания. Рядом с ним разместился жук-носорог, хитиновый панцирь которой украшала огромная золотая звезда - вероятно, это был крупный насекомый военачальник.
Когда зала заполнилась, по ее периметру встали охраной черные скорпионы, за спинами которых суетились насекомые репортеры с камерами.
Зала затихла, застыв в торжественном ожидании. Из-за кулис с обеих сторон на сцену вышли красные жуки-трубачи, оглушительно возвестив о начале какого-то долгожданного события. И точно: с последними звуками труб на сцену откуда-то сверху опустился крылатый африканский таракан, движениями своими, или, скорее - ужимками, удивительно напоминающий Гона.
Сановные тихо крякнули. Гон смолчал.
Таракан тем временем уселся в кресло, взял микрофон и бодро стал что-то вещать собравшимся, те же подобострастно внимали, иной раз улыбки пробегали по слегка очеловеченным насекомым мордам, а иной раз и гневный оскал. Порой они начинали аплодировать, так что до сановных доносилось нечто вроде шелеста. Потом свет в зале померк, зато осветилась стена за спиной ГлавТаракана и по ней поползли кадры по всей видимости некой кинопрезентации пропагандистского толка. Сам же, в характерной гоновой манере расставив четыре ноги и вывалив на всеобщее обозрение гениталии, комментировал происходящее на экране.
А там было, на что посмотреть: сперва плотными шеренгами, сжимая в лапах каждый по паре автоматов, выпятив волевые подбородки, промаршировали шеренги отборных жуков-носорогов, роста в которых судя по всему было уж никак не меньше человеческого. Бойцов сменила военная техника: бронетранспортеры, танки, зенитные установки, ракеты на тягачах, затем - истребители и бомбардировщики, подводные лодки и авианосцы, короче: все, все, все, что изобретено было человечеством для того, чтобы убивать себе подобных, было перенято миром насекомым в тех же целях.
Всеми этими смертельными приспособлениями управляли жуки и клопы, клещи и тараканы, термиты и муравьи.... Целый час на экране все стремительно летало, стреляло, плыло, взрывалось, падало, рушилось, тонуло, гибло - и не только насекомый зал, но и сановные наблюдатели смаковали это зрелище затаив дыхание! Уж не говоря о том, что появление каждого нового вида вооружений насекомые встречали оглушительным треском, если так можно выразиться, лапоплесканий, да и люди едва сдерживали эмоции...
Фильм, тем временем, близился к финалу, причем становилось совершенно очевидно, что «на сладкое» его создатели приготовили нечто из ряда вон. ГлавТаракан поднялся с кресла, подошел к сидящим в первом ряду, пара скорпионов услужливо принесла ему кресло, так чтобы он оказался среди соратников. Сел, вытянул лапу, словно приглашая зал вкусить десерт. Слов слышно не было, но в том, что ГлавТаракан анонсировал появление главного хита программы - некоего чудовищно смертоносного оружия, способного смести все живое в кратчайшие сроки и с максимальной выгодой для его обладателя, никаких сомнений не было.
Вновь зазвучали фанфары, барабаны забили торжественную дробь, экран погас, но только за тем, чтобы вспыхнуть вновь, чтобы на нем постепенно и неотвратимо проявились контуры некоего насекомого сверхоружия. В самом центре что-то замерцало сперва голубоватым, затем зеленоватым и вот оно!
То было миллионкратно увеличенное изображение коронавируса, выведенного в секретной насекомой лаборатории из генетического материала, взятого непосредственно из организма ГлавТаракана! Смертельная мощь помноженная на невероятные изворотливость и цинизм - что может быть страшнее этого оружия! И по экрану побежали цифры, подтверждающие этот тезис. Не стану утомлять читателя уж совсем неприятной информацией, процитирую лишь один факт: КОRОNОGОН-ХХI способен всего за три месяца уничтожить все живое на планете, включая не только флору, но и фауну.
Зал охнул и зашелся в овациях. Сановные тоже не устояли:
- Чо, правда?
Хренов скромно кивнул.