Прашкевич Г."Красный сфинкс. История русской фантастики от Одоевского до Штерна"
У нас гости из Новосибирска - книги издательства "Свиньин и сыновья". Достаточно специфические, как впрочем, и большинство наших гостей. На обложке одной из них значится "Красный сфинкс. История русской фантастики от Одоевского до Штерна". Написал этот объёмный труд человек, хорошо известный как любителям "философской фантастики", так и читателям-почитателям "болитры" (большой литературы) - Геннадий Прашкевич. Вообще проблема родилась не вчера. Но она обостряется в наиболее активные и яркие периоды жизни общества. Вспоминаются битвища физиков-лириков да споры на тему "является ли фантастика (детектив (вообще жанровое искусство)) литературой" и в 1920-х, и в 1960-х. Нынешний фэндом подобен негритянской резервации - та же агрессивность от осознания своей изоляции, видимое наплевательство с нотками превосходства на прочий свет, заметное отовсюду желание, чтоб с тобой в этом свете считались. Притом загнали себя в резервацию сами (в отличие от чорных братьев). Красным сфинкс назван из-за своего анархизма, революционности и силы (мнение рецензента под обложкой). Как видно, никто не брезговал раньше быть жанровым писателем. Нестройными рядами проходят перед нами странные персонажи двух веков. Сенаторы и ссыльнопоселенцы Российской империи, классики из хрестоматий и забытые при жизни, университетские профессора и деревенские недоучки, преуспевающие советские функционеры и запойные маргиналы, едкие сатирики и восторженные романтики, расстрелянные и отправлявшие под дуло. Всех объединяет лишь страсть к фантазированию, попыткам представить пути развития нашего общества или альтернативные варианты жизни. И талант. Во всяком случае, по мнению очень необъективного (принципиально) составителя этого путеводителя по персонажам и идеям отечественной утопической (и анти-) мысли. Каждый волен был выбирать, чего ждать от своего творения. Сталинскую премию и экранизацию или сталинские лагеря и эвакуацию. А то и побыстрей да похужей. В нужное настроение читателя вводят многочисленные иллюстрации - обложки книжек, страницы журналов, портреты писателей разных периодов их сложной жизни (найдите десять отличий!). К слову, поначалу в заголовке стояла другая фамилия: "от Сенковского до Штерна". Думается, замена вызвана соображениями престижности и солидности. Начинать с сенатора-мистика князя Одоевского как-то сподручней да показательней, чем с Барона Брамбеуса Сенковского, чья яркая загадочная независимая личность до сих пор вызывает в основном негативную реакцию (у тех, кто вообще слыхал об этом гениальном учоном, мистификаторе и изобретателе). Он стал в книге вторым. Если учесть, что лучшее творение Штерна - инспектор Бел Амор - космический вариант Мюнхаузена, а Брамбеус прямо растёт из того же корня, то выстраивалась явная мюнхаузенская парадигма, что не входило в концепцию автора (да и не соответствует материалу). В общем, трудно быть Богом.
Издательство "Свиньин и сыновья", 2009
Издание 2-ое и дополненное
цена 830 р.