Вероника Кунгурцева. Орина дома и в Потусторонье
Пиотровский :
После популярной трилогии-эпопеи про Ваню Житного автор выводит нового героя, точнее, героиню. «Родители» этой книжки: «Витя Малеев в школе и дома» и «Алиса в Зазеркалье», а «бабушка» - сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, всё это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком (юношей, мужчиной) должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот поможет ли ей попутчик… «Представьте себе, что Шарль Перро, псевдо-Аполлодор, Маркес и Мамлеев оказались в одной русской избе, уселись по углам и все одновременно принялись что-то рассказывать; тот странный гул, что наполнит воздух, и будет „взрослый” роман Кунгурцевой. Сказка - отдельно, миф - отдельно, сны - отдельно, реальный мир - отдельно… в „Орине” традиционная система литературного апартеида не работает; тут все разом, все - сросшееся. И учтите, взаимодействие с магическим реализмом в такой версии обходится читателю недешево: книга густая, плотная, вязкая; просто глазеть на приключения героев в Потусторонье не получится; вам тоже придется контактировать с кунгурцевскими хтоническими силами. Самому, вплотную, тактильно» (Лев Данилкин). Книга “Орина дома и в Потусторонье” вошла в лонг-лист премии “Новая словесность”
После популярной трилогии-эпопеи про Ваню Житного автор выводит нового героя, точнее, героиню. «Родители» этой книжки: «Витя Малеев в школе и дома» и «Алиса в Зазеркалье», а «бабушка» - сказка о Семилетке. После того как Орине исполнилось семь, время ускорило свой бег, и девочка из Поселка в течение трех дней стала девушкой и женщиной. Впрочем, всё это произошло не дома, а в Потусторонье, которое оказалось отражением прожитой ею жизни. Орина вместе с соседским мальчиком (юношей, мужчиной) должна выполнить трудные задания, чтобы вернуться домой. Только вот поможет ли ей попутчик… «Представьте себе, что Шарль Перро, псевдо-Аполлодор, Маркес и Мамлеев оказались в одной русской избе, уселись по углам и все одновременно принялись что-то рассказывать; тот странный гул, что наполнит воздух, и будет „взрослый” роман Кунгурцевой. Сказка - отдельно, миф - отдельно, сны - отдельно, реальный мир - отдельно… в „Орине” традиционная система литературного апартеида не работает; тут все разом, все - сросшееся. И учтите, взаимодействие с магическим реализмом в такой версии обходится читателю недешево: книга густая, плотная, вязкая; просто глазеть на приключения героев в Потусторонье не получится; вам тоже придется контактировать с кунгурцевскими хтоническими силами. Самому, вплотную, тактильно» (Лев Данилкин). Книга “Орина дома и в Потусторонье” вошла в лонг-лист премии “Новая словесность”