УМКА НА ДЕКАДЕНТСКОМ БРОНЕВИЧКЕ
Хиппи-бардесса Умка в свободное от гастролей по флэтам-сценам время посвящает созданию книжек. Как филолог-профи Анна Герасимова она шуршит архивными раритетами, пытает выживших ветеранов каверзными вопросами, сличает одни и те же слова, писанные разным почерком. Изучает обэриутов. Среди которых мерцал и герой нового тома умкиного выпуска "Песня слов" - Константин Вагинов. Сейчас более известный как постмодернистский прозаик, ещо в начале 30-х воплотивший карнавальную теорию своего друга-философа М.Бахтина на практике удачными романами типа "Козлиная песнь". На обэриутских вечерах 20-х Вагинов заворожонно читал сомнамбулические стихи под пляску классичной балерины. Стихопластика, однако. Сын важного жандармского полковника-немца Вагенгейма да полуякутки-сибирячки из золотопромышленников, брат исправного офицера да сотоварищ будущих белых юнкеров-добровольцев - молодой герой нашей заметки встретил революцию в маске "проклятого поэта" под боготворимого парижского Ш.Бодлера. Семнадцатилетняя уличная проститутка в роли Прекрасной Дамы, злачные невские кафэ как сцена, кокаин-опиум-морфий как пропуск в единственную интересную реальность. Такого декадента пролетариат срочно отправил перевоспитываться на польский, затем - колчаковский фронт. Возможно, и по нашим прИдуральским улицам промаршировал в сторону окопов нелепый красноармеец в шинели не по размеру хилого тела да горящими глазами. Не то от старого кокаина, не то от нового туберкулёза. Который и свёл его в могилу 35-ти лет. Но за оставшееся время мало перевоспитавшийся декадент вернулся на Неву, активно выступал-печатался, со всеми дружил - от имажинистов до эллинистов, от бандитов до академиков. Входит почти во все литературные группы: АБДЕМ, ДИСК, "Звучащая раковина", "Кольцо поэтов", "Левый фланг", неофутуристы, ОБОБНИС, ОБЭРИУ, "Островитяне", "Ушкуйники", "Цех поэтов", эмоционалисты, проч. Организует в подражание В.Шершеневичу (он же пропагандист поэтов французской группы "Аббатства" Г.Гаер, он же Аббат Фанферлюш) недолговечное "Аббатство гаеров". Среди коллекционеров Вагинов слывёт любителем маргинальности. Среди букинистов - специалистом, ценителем, завсегдатаем, ему откладывают лучшее (во время эвакуации вдовы из блокадного Питера в квартиру вселили чужого, который быстренько променял библиотеку раритетов на автомобиль). Среди собратьев поэт считается милым чудаком, которому очень идёт любая странность. Так, электричество в вагиновской квартире появилось лишь после того, как соседу-пролетарию надоели поэтические бдения при свече. Невдомёк было самозваному электрику, что свеча горела на столе не по бедности, а по сути. Для создания атмосферы. Последнее слово очень важно при характеристике презентуемого тут тома (Объединённое Гуманитарное Издательство, цена 500 руб., наиболее полная коллекция, куда собраны все известные на сей момент стихи автора (только стихи, без прозы (зато плюс мемуары о герое, фото, шаржи, автографы))). Даже сама Умка-составитель в послеслове честно указывает на пиитические огрехи-недочоты. Однако списывает прелесть вагиновских строк именно на особую атмосферу. Так же примерно это воспринималось с самого начала. С напутственных рецензий мэтра-белогвардейца Н.Гумилёва (удачливый соперник юного красноармейца-кокаиниста лишь на любовном фронте, в сердце будущей эмигрантки-поэтессы В.Лурье). До авангардистских антологий Т.Никольской и В.Эрля. Такой вот трудноуловимый атмосферный писатель. В заключении - необычные откровения семнадцатилетнего городского юнца-гаера:
У женщины есть нежные пушистые крылья -
Это - её розовые, как бутоны, бёдра,
Где прячутся неземные ароматы, как эскадрилья
Готовая вылететь во всякое время бодро.
Когда женщина идёт покачиваясь в изящных ботинках
Разве это не крепость, которая сама себя предлагает
А её корсет разве не корзинка,
Где груди, как фрукты взоры ласкают?
Девочки, девушки, женщины вы не великолепный инструмент
Вы не сосуд Диавола или Бога,
А просто ресторанный счот или документ,
Где каждый из нас расписывается понемногу.