Похвала растительному отдыху
Давно уже не доводилось мне отправляться на сугубо пассивный отдых, где я вел бы чисто растительный образ жизни. А когда-то я такой отдых время от время от времени себе позволял, выезжая для этого на побережье Красного моря в Египет. Последний раз такое было осенью 2006 года. Тогда я провел в Хургаде 10 дней. Сегодня как раз ровно 10 лет как я оттуда вернулся.
Одна моя подруга тогда очень удивлялась, как я могу получать удовольствие от чисто пассивного отдыха, и поинтересовалась, в чем же конкретно он у меня состоит. Понимая, что коротко ответить на этот вопрос я не могу, я написал небольшое сочинение и послал ей по емейлу. Недавно я обнаружил файлы с этим сочинением и с интересом его прочитал. Предлагаю его и вашему вниманию.
Мой растительный образ жизни в Египте
(сочинение)
Сперва одно важное пояснение.
Чем занимается большая часть отдыхающих в Египте (особенно, русских и других постсоветских), чем не занимаюсь там я?
1. Шоппинг.
2. Различного рода услуги, навязчиво предлагаемые на пляжах и в др. в местах скопления туристов (татуировки, заплетание африканских косичек и т.п.).
3. Экскурсии.
Поясню по пунктам.
1. Шоппинг меня не привлекает потому что я с детства ненавижу ходить по магазинам. В лучшем случае я не хожу по магазинам, а иду в магазин для того, чтобы купить что-то конкретно мне нужное, чаще - не просто нужное, а необходимое (кончились чистые рубашки, стирать-гладить несподручно - иду и покупаю; лопнули брюки; порвался ботинок; и т.п.). Покупать то, что в этой стране принято среди наших покупать, потому что по слухам оно там много дешевле, чем на родине, - это не мой жанр (в Египте, напр., покупают золото и др. ювелирку, хотя качество их, по мнению знатоков, весьма сомнительно; также изделия из кожи). Сувениры в память о стране в виде всякого кича с характерной для нее символикой или атрибутикой просто терпеть не могу. Тем более уже много лет как перестал непременно возить подарки всем знакомым и родственникам, лишь бы что-то подарить: если вижу вдруг вещь, про которую понимаю, что она очень приколет кого-то конкретного, и при этом она мне по карману, то беру и покупаю, но такие случаи крайне редки.
2. Думаю, можно не пояснять, и так понятно. В этот заезд, правда, пару раз сделал массаж.
3. В Египте экскурсии бывают разные: близкие и очень дальние, от нескольких часов до нескольких дней; напр., это может быть посещение кораллового рифа в километре от берега - или поездка в Каир и Александрию вместе взятые или плавание на теплоходе по Нилу от Ассуана до Каира, занимающее в общей сложности дней пять. Экскурсии можно было бы подразделить на: 1) культурно-исторические (пирамиды, сфинксы, Каирский национальный музей в течение часа и т.п.); 2) этнологические (посещение бедуинского селения с танцами живота и глотанием змей); 3) посещение пустыни, или морского заповедника с коралловыми рифами, или погружение с аквалангом для чайников (те, кто едет туда всерьез заниматься дайвингом, обычно держатся самостоятельным сообществом). Опять по пунктам: 1) мне не особо интересны искусство и культура Древнего Египта, да и если бы интересовали, тратить более 12 часов пути в оба конца от Хургады до Каира или Луксора, чтобы галопом обежать несколько основных достопримечательностей, совсем не то, чего мне хотелось бы в таком случае; я бы посмотрел некоторые из христианских памятников, но к ним добираться еще дольше и сложнее, поэтому я предпочел не обременять себя (будучи в прошлый раз в Шарм-аш-Шейхе, я охотно съездил в Синайский монастырь св. Екатерины и взошел на гору Синай, но там и расстояние поменьше); 2) с удовольствием понаблюдал бы подлинный быт бедуинов, но терпеть не могу постановочную этнографию (кстати, специалисты говорят, что в большинстве случаев танцы живота, показываемые туристам, очень низкого профессионального уровня, но я этого искусства в принципе не понимаю); 3) пустыни - особенно эти, связанные с библейской и раннехристианской историей, - вызывают у меня благоговейное восхищение, но посещение их в форме сафари на джипах или квардоциклах начисто перечеркивает, на мой взгляд, саму идею посещения пустыни; что до красот коралловых рифов, то она меня очень даже вставляет еще со времени первого моего им приобщения на Мальдивских островах, хотя долго плавать с маской я не люблю по причине крайне неуютного в ней ощущения (и еще более неуютного для волос в момент ее одевания и снятия); на одну короткую (2 часа - самое оно) экскурсию к ближайшему рифу на лодке с прозрачным дном я в этот раз таки сплавал.
Однако из того, чем занимается большинство отдыхающих в Египте, я вполне принимаю: а) купание; б) загорание (хотя долго лежать на солнце не люблю - устаю от этого лежания); в) вкушение различных яств и питий; иногда можно и г) покурить шишу (шиша - это кальян: не путать с гашишем, потому что курят в шише не гашиш, а обычный табак, хотя и ароматизированный).
Ввиду пунктов а и б, предпочитаю отели первой линии с собственным пляжем, каковой выбрал и в этот раз: всегда есть возможность, когда считаешь нужным, быстро переместиться с пляжа в номер - или наоборот.
Отель «Sandy Beach» (***), в котором я жил в Хургаде, представлял собой довольно большую и по египетским меркам очень зеленую территорию, выходящую на маленькую морскую бухточку; ее по береговой линии окаймляют справа и слева два далеко выступающих мола, благодаря которым даже при сильном волнении в нашем распоряжении довольно большая акватория, где волны, если и есть, то сравнительно невысокие.
Прежде чем перейти к описанию привычного распорядка моего дня, поясню еще одно обстоятельство: в южных широтах мне (и, говорят, это очень у многих так), чтобы выспаться, требуется значительно меньше времени, чем в северных. Ложась не так уж рано (хотя раньше, чем в Москве), я легко просыпался собственным ходом уже в 7 - начале восьмого.
Итак, я вставал в среднем в начале восьмого и сразу же шел на пляж. В это время еще не жарко, солнце только взошло и не сильно еще печет, народу совсем мало, да и море, даже при волнении, много спокойнее, чем днем. Что уж говорить о редких днях полного штиля: именно в это время море у берега еще вовсе не взбуламучено купающимися, вода совсем прозрачная, а множество разных рыб и гад морских - невспугнуты. Тут можно увидеть и осьминога, и каракатицу, и рыбешек разных форм и цветов... А вода очень теплая. Полюбуюсь на тварей, поплаваю, а потом в номер: сполоснусь - и иду завтракать...
После завтрака я нерасторопно снова иду на пляж. Солнце уже печет вовсю, поэтому в те дни, когда я близок к обгоранию или обгорел уже совсем, я в самое солнечное время меньше времени провожу на пляже (и, особенно, непосредственно в воде, где нет никакой тени и продолжаешь незаметно для себя обгорать с особой силой), а сажусь где-нибудь в тени и читаю книжку.
Важным элементом растительного образа жизни у меня является также ненавязчивое и ни к чему не обязывающее общение с разными встречающимися мне людьми, разных возрастов, принадлежащими к разным социальным слоям, к разным народам и цивилизациям, говорящим на разных языках. Поскольку Египет давно уже стал всесоюзной здравницей, много там соотечественников из России и ближнего зарубежья. В чем-то их обилие и раздражает, да и социальный состав не всегда особенно располагает (мои родители, которые почти в то же время впервые в жизни отдыхали в одной из таких заграничных здравниц на Сицилии, были удивлены тем, что среди соотечественников преобладает тип работниц жэков: госслужащие из «лимитчиц», коррупционные доходы которых уже позволяют им выезжать на отдых в Европу). Но я довольно быстро научаюсь абстрагироваться от тех, которые раздражают, а с теми, которые нет, дозированно общаюсь. Отдыхающие из Европы, между прочим, не многим лучше в большинстве своем, просто у них негатив проявляется в своих формах. Помнится, когда я из Шарма собирался ехать на гору Синай, то очень хотел присоединиться к какой-нибудь нерусской группе: очень уж не хотелось мне в таком месте слышать вокруг себя мат-перемат, дебильные шуточки, которые, наверняка, будут задевать что-то сакральное, и т.п. Но по ряду причин мне пришлось отправиться туда всё-таки с русской группой. Она оказалась на удивление тихой и культурной (забавно, что в монастыре св. Екатерины все мои попутчики ставили свечки и подавали записки, но на поверку никто из группы не смог воспроизвести 10 Заповедей). За время подъема на святую гору и спуска с нее мимо меня прошло много разноязыких групп. Как ни странно, культурнее всех себя вели русские. Европейцы в большинстве своем много хуже. Итальянцы - безобразно. А хуже всех, к моему изумлению, - представители ойчизны нашей вяры: с грубым матом, дебильными подростковыми шуточками и откровенным кощунством.
Население отеля за время моего там пребывания меняется: у одних кончается срок, другие приезжают... Я очень быстро знаю почти всех, многих по именам, со всеми здороваюсь и перекидываюсь парой слов при встрече в столовой, в баре, на пляже или в воде. Я обычно (в повседневной жизни) имена запоминаю не сразу (особенно, если представляется сразу несколько человек) и потом по сто раз переспрашиваю. Не очень у меня хорошая память на лица. На отдыхе почему-то помню сразу всех или почти всех. Хотя, вернувшись, сразу забываю многие имена.
Когда я первый раз отдыхал в Египте, мы за ужином сидели за столом с каким-то пожилым итальянцем. Выпили вместе немного вина, о чем-то поговорили (типа, кто откуда). А в последующие дни просто всякий раз приветствовали друг друга при встрече:
- Ciao, Giorgio! (странно - до сих пор помню, как звали!)
- Ciao, Pietro!
Но при всей ненавязчивости общения и, с другой стороны, при всём стремлении моем отдохнуть от привычных повседневных занятий, одно из моих основных жизненных призваний не желает давать себе отдыха: это призвание просветителя. Всякий раз, когда я могу в чем-то поделиться тем, что знаю, и когда я нахожу это уместным и, тем более, потребным для других, я не отказываю себе в этом удовольствии: так или иначе, даже самый легкий обмен репликами в таких местах сам собой нередко выходит на разные темы, в которых мои собеседники обнаруживают слабые представление или вовсе отсутствие таковых, а мне есть что им рассказать или пояснить: история Египта, мифология, религия, фауна Красного моря и Аравийской пустыни, географические особенности окружающей нас местности и т.п. К тому же, люди в значительной своей части довольно ненаблюдательны и не замечают многих красот и достопримечательностей, которые непосредственно вокруг них или у них под ногами. К примеру, в тех местах необыкновенно красивые закаты - солнце садится за горы, и в течение короткого промежутка времени после его захода неоднократно меняется цветовая гамма неба и силуэта гор. Почти никто из отдыхающих не обращал на закат никакого внимания - потому что для того, чтобы его увидеть, надо было пройти несколько десятков метров вперед на мол, а чтобы посмотреть еще раз - засечь время, когда это происходит (в тропиках солнце садится и восходит очень быстро, так что не успеваешь сообразить, что уже вечереет). По мере того, как я по случаю приглашал кого-то к моменту заката выйти на мол посмотреть на него, этот природный феномен стал в нашем отеле пользоваться несколько большей популярностью. И т.п...
Итак, после завтрака я чаще всего шел на пляж, купался, с кем-нибудь общался, бродил по пляжу, поскольку долго лежать не люблю, опять общался, вновь неторопливо плавал в Красном море, воды которого настолько солоны, что не требуется никаких усилий, чтобы удерживаться на поверхности, и от долгого плавания совсем не устаешь, и т.д. Иногда мог пойти в бар выпить турецкого кофию, который египтяне заваривают с кардамоном. В районе двух-полтретьего мне мой бригет прозванивал: пора обедать. У меня был полупансион: т.е. завтрак и ужин в отеле (шведский стол) входили в стоимость моего проживания, а обед не входил.
Итак, обедать я выходил в город. Поскольку отель примыкал к старой части города, то выбор ресторанов был довольно велик. Уже в первый вечер, отправившись погулять, я зрительно изучил рестораны на пройденном пространстве и наметил, какие из них следовало бы посетить. Как правило, я уже в процессе полуденного купания определялся, куда я пойду обедать, и шел целенаправленно. В процессе дальнейших дневных и вечерних выходов в город я примечал еще какие-то рестораны, и это расширяло последующие возможности выбора. В последние дни моего отдыха я ходил уже только в наиболее понравившиеся мне ресторации. Однако иногда я обнаруживал, что мне лень пройти несколько сот метров за пределы отеля, и тогда я обедал прямо там, но обычно немножко прогуляться мне как раз хотелось.
Через некоторое время после обеда я - обычно где-то в другом месте - выпивал турецкого кофию или, если обед был особо плотным и я чувствовал необходимость «кишочки прополоскать» (с) Сказка о сестрице Аленушке и братце Иванушке, чаю с мятой.
Но очень жалко бывало не воспользоваться последними лучами солнца, - а оно садится в этих краях довольно рано (даже в более летнее время, что уж говорить о середине октября), - а потому я шел опять на пляж, чтобы по максимуму использовать оставшийся час-полтора светлого времени, а заодно и застать закат.
К моменту заката я старался быть поближе к тому самому молу, с которого он виден, и когда видел, что солнце близится к горизонту (а это в южных широтах - процесс стремительный), вылезал из воды, чтобы увидеть, как солнечный диск заходит за горы и как меняется их силуэт и цвет неба, а также и вид береговой линии в последующие минуты. Восхитительное зрелище! Обычно (где бы то ни было), если я застаю заход солнца, я прочитываю или пропеваю гимн «Свете тихий». Здесь он как-то особенно просился.
После этого я еще минут 10-15 плаваю, пока сумерки не совсем сгустились.
Сразу после захода солнца у мусульман начинается вечерний намаз. Из ближайших мечетей - а вокруг их несколько - слышен несущийся через закрепленный на минарете динамик эзан (призыв на молитву): Allahu aqbar!.. - Бог велик!.. Глядя на горы, море, послезакатное небо, на котором с минуты на минуту начнут звезды зажигать, удивительно естественно размышляется о величии Божием.
Когда совсем штиль, эзан слышен сразу из многих мечетей, а не только из двух-трех ближайших. Сперва начнется в одной, через полминуты слышен уже из другой, еще несколько секунд - и пошел из третьей, и т.п. Поскольку эзан сам по себе произносится очень красивым распевом, а за ним слышатся еще какие-то суры из Корана или что-то подобное, тоже читаемое нараспев, то в такой ситуации, они сливаются в какую-то очень красивую ораторию. Помню, какой я восторг испытывал, плавая под эту музыку.
Однажды, к слову говоря, я в той же Хургаде был поражен одним обстоятельством. Я шел по городу, когда начинался какой-то очередной намаз. И так же из разных мечетей доносились через громкоговорители читаемые нараспев тексты. И вдруг я услышал хоровое пение, притом, подобно нашему русскому православному обиходу (да и простым распевам у многих других христиан) оно звучало точно в терцию. Я очень удивился, поскольку никогда не слышал о том, чтобы у мусульман практиковалось молитвенное хоровое пение, да еще и полифония. Прислушавшись, я понял, что это доносится с двух разных минаретов в разных местах и что два разных муэддина, не сговариваясь, начали один и тот же текст секунда в секунду, в совершенно одинаковом темпе, с разницей точно в терцию.
Что дальше? С наступлением темноты (полшестого) я иду к себе в номер, смываю и себя соль и песок, могу выпить чуть-чуть рома или вискаря, запив (или разведя) кока-колой, ложусь на широкую двуспальную кровать, включаю телевизор, тыкаю с программы на программу и довольно скоро засыпаю. Мой сон длится полчаса или чуть больше (максимум - полтора часа). Потом я просыпаюсь и сразу или через некоторое время иду ужинать (на ужин можно приходить с 7 до 10 вечера, поэтому я не связан каким-то точным временем).
После ужина я некоторое время с кем-нибудь общаюсь, после чего иду гулять в город. Там я непременно захожу куда-нибудь попить чаю с мятой, а иногда и покурить кальян (шишу), хотя я больше люблю его нюхать со стороны, нежели курить самому. Этот ритуал может повторяться за вечер несколько раз в нескольких местах. Я очень ценю возможность пребывания одновременно наедине с собой - и в людном месте. Те виды отдыха, которые я себе выбираю, как раз и построены на обилии этих возможностей.
Потом я иду в отель, где могу повторить чай с мятой, а то и что-нибудь более крепкое, и еще с кем-нибудь потрепаться.
В полночь или позже начинается мой любимый ритуал звезды считать. Возможность вечерней медитации и молитвы под звездным небом я стараюсь использовать везде, где оно есть, и достаточно звездное (в Москве у меня это не получается даже при очень ясной погоде).
В Хургаде возможности были очень хорошие, за исключением тех вечеров, когда в каком-нибудь из соседних отелей проходила дискотека. Тогда приходилось подождать еще часок-другой.
Сводится это к прогулке под звездным небом по берегу, созерцании ночного моря и неба, иногда дополняемым другими природными явлениями, а также запахами (тут эвкалипт растет - пройдешь под ним, потрешь чуть-чуть листик; там мята - приложишься к ней носом, подышишь, и дальше идешь).
Выходя на пирс, начинаю молитву 145-м Псалмом: «Хвали душе моя Господа.... сотворшаго небо и землю, море и вся яже в них...» Молитва очень хорошо идет во время таких прогулок, как-то живо и охотно. Я даже за эти 10 дней два раза Розарий прочел, с которым по жизни у меня не очень складываются отношения, а здесь вот само собой захотелось.
Иногда я забредал и на территорию соседнего отеля. А забредал вот почему: я узнал, что там растет кактус, который цветет только по ночам. И действительно, я довольно быстро нашел этот кактус - колоссальной величины, развесистый, местами до 3 метров в высоту, на котором только ночью во многих его местах распускались огромные белые цветы. Они совсем без запаха, но очень красивые. И я ходил каждую ночь на них любоваться. А из отдыхающих почти никто про них не знал.
Вспомнил тут к кактусу, что как-то раз пошел на него поглядеть, и смотрю, неподалеку от него какая-то немолодая европейского вида тетенька раскладывает на лежаке какие-то полотенца. Я ей по-английски говорю, что не очень-то советовал бы ей ночью купаться. Тетенька оказалась из Баварии, и мы перешли на немецкий. Нет, купаться она не собиралась, а просто каждый день с ночи занимает определенное место на пляже (мест там свободных всегда полно), которое ей и ее мужу особенно полюбилось, чтобы с утра его кто другой не занял. Оказывается, они постоянно ездят отдыхать именно сюда, за последние 3 года это уже 14-й (sic!) раз, из них последние 8 раз - именно в этот отель. Вот такая странная любовь. Но при этом цветов кактуса она не замечала, пока я ей не показал, хотя место, занимаемое ею, было от силы в пяти метрах от него.
Это еще что (к вопросу о привязанности некоторых к этим местам) - в нашем отеле была странная немецкая чета, тоже пенсионного возраста, отдыхавшая там с большим рыжим котом. Так выяснилось, что они просто там постоянно живут. Я как-то разговорился с этим немножко диковатым немецким стариком, и он объяснил мне, что они живут 300 дней в году здесь, именно в этом отеле, в постоянном номере почти на самом море, и каждый год только в ноябре только на 2 месяца едут домой в Германию, а с января снова возвращаются в Хургаду. А что, говорит, - нам тут нравится, тут всё необходимое есть, а по расходам это получается намного дешевле, чем жить в Германии.
Вообще странных людей там попадается много. Была, например, странная пара без рода, племени и возраста. Скорее всего, им было лет за 50, точнее сказать не могу, хотя часто видел совсем близко. Скорее всего, они муж и жена, хотя настолько похожи друг на друга, что вполне могли бы быть братом и сестрою, но супруги часто бывают очень похожи. Скорее всего, немцы: мне ни разу не удавалось толком расслышать их речь, потому что они в основном молчали, а если и переговаривались когда-то, то совсем небольшими репликами и настолько тихо, что различить язык даже вблизи не удавалось; вроде бы немецкий, но мог быть и голландский - на голландцев они внешне даже больше были похожи, чем на немцев. Так вот, эти ребята всё время своего там пребывания не занимались ни чем другим, кроме ловли рыбы удочкой. При этом они не сидели на одном месте, а постоянно перемещались с одной точки берега на другую. Их можно было видеть в течение всего дня. Но ночью они надевали на себя какие-то мрачные черные балахоны с капюшонами и продолжали рыбачить, и так до глубокой ночи. И сами они лицами, особенно - глазами, были похожи на рыб. И своей безмолвностью тоже. Сперва я не мог понять, а что они делают со всей пойманной рыбой. А потом последил и увидел: они каждую пойманную рыбу тотчас же выпускают обратно в море.
Вот такая там своеобразная фауна попадается.
Закончив считать звезды, я возвращался к себе в номер, раздевался, включал телевизор и, тыкая кнопкой с программы на программу, вскоре засыпал.
Вот так, с небольшими вариациями, проходил мой растительный образ жизни. Больше двух недель такой жизни я вряд ли потянул бы, а 10 дней - самое оно.
* * *
В этом сочинении я, признаться, умолчал о том, что иногда ходил там в церковь (что, возможно, свидетельствововало бы о том, что отдых мой не был совсем уж стопроцентно растительным) - к коптам. Чуть позже я всё же проговорился, и по просьбе той же моей подруги поделился моими впечатлениями о них. Впоследствии я выложил в этом Журнале те мои заметки; см.:
О коптах
С той поры в Египте я ни разу не был. По-настоящему растительный отдых с той поры тоже ни разу себе не устраивал (правда, пару раз был полу-растительный - и несколько поближе). Думаю, что сейчас не отказался бы: можно там же, можно где-нибудь еще.
.
Одна моя подруга тогда очень удивлялась, как я могу получать удовольствие от чисто пассивного отдыха, и поинтересовалась, в чем же конкретно он у меня состоит. Понимая, что коротко ответить на этот вопрос я не могу, я написал небольшое сочинение и послал ей по емейлу. Недавно я обнаружил файлы с этим сочинением и с интересом его прочитал. Предлагаю его и вашему вниманию.
Мой растительный образ жизни в Египте
(сочинение)
Сперва одно важное пояснение.
Чем занимается большая часть отдыхающих в Египте (особенно, русских и других постсоветских), чем не занимаюсь там я?
1. Шоппинг.
2. Различного рода услуги, навязчиво предлагаемые на пляжах и в др. в местах скопления туристов (татуировки, заплетание африканских косичек и т.п.).
3. Экскурсии.
Поясню по пунктам.
1. Шоппинг меня не привлекает потому что я с детства ненавижу ходить по магазинам. В лучшем случае я не хожу по магазинам, а иду в магазин для того, чтобы купить что-то конкретно мне нужное, чаще - не просто нужное, а необходимое (кончились чистые рубашки, стирать-гладить несподручно - иду и покупаю; лопнули брюки; порвался ботинок; и т.п.). Покупать то, что в этой стране принято среди наших покупать, потому что по слухам оно там много дешевле, чем на родине, - это не мой жанр (в Египте, напр., покупают золото и др. ювелирку, хотя качество их, по мнению знатоков, весьма сомнительно; также изделия из кожи). Сувениры в память о стране в виде всякого кича с характерной для нее символикой или атрибутикой просто терпеть не могу. Тем более уже много лет как перестал непременно возить подарки всем знакомым и родственникам, лишь бы что-то подарить: если вижу вдруг вещь, про которую понимаю, что она очень приколет кого-то конкретного, и при этом она мне по карману, то беру и покупаю, но такие случаи крайне редки.
2. Думаю, можно не пояснять, и так понятно. В этот заезд, правда, пару раз сделал массаж.
3. В Египте экскурсии бывают разные: близкие и очень дальние, от нескольких часов до нескольких дней; напр., это может быть посещение кораллового рифа в километре от берега - или поездка в Каир и Александрию вместе взятые или плавание на теплоходе по Нилу от Ассуана до Каира, занимающее в общей сложности дней пять. Экскурсии можно было бы подразделить на: 1) культурно-исторические (пирамиды, сфинксы, Каирский национальный музей в течение часа и т.п.); 2) этнологические (посещение бедуинского селения с танцами живота и глотанием змей); 3) посещение пустыни, или морского заповедника с коралловыми рифами, или погружение с аквалангом для чайников (те, кто едет туда всерьез заниматься дайвингом, обычно держатся самостоятельным сообществом). Опять по пунктам: 1) мне не особо интересны искусство и культура Древнего Египта, да и если бы интересовали, тратить более 12 часов пути в оба конца от Хургады до Каира или Луксора, чтобы галопом обежать несколько основных достопримечательностей, совсем не то, чего мне хотелось бы в таком случае; я бы посмотрел некоторые из христианских памятников, но к ним добираться еще дольше и сложнее, поэтому я предпочел не обременять себя (будучи в прошлый раз в Шарм-аш-Шейхе, я охотно съездил в Синайский монастырь св. Екатерины и взошел на гору Синай, но там и расстояние поменьше); 2) с удовольствием понаблюдал бы подлинный быт бедуинов, но терпеть не могу постановочную этнографию (кстати, специалисты говорят, что в большинстве случаев танцы живота, показываемые туристам, очень низкого профессионального уровня, но я этого искусства в принципе не понимаю); 3) пустыни - особенно эти, связанные с библейской и раннехристианской историей, - вызывают у меня благоговейное восхищение, но посещение их в форме сафари на джипах или квардоциклах начисто перечеркивает, на мой взгляд, саму идею посещения пустыни; что до красот коралловых рифов, то она меня очень даже вставляет еще со времени первого моего им приобщения на Мальдивских островах, хотя долго плавать с маской я не люблю по причине крайне неуютного в ней ощущения (и еще более неуютного для волос в момент ее одевания и снятия); на одну короткую (2 часа - самое оно) экскурсию к ближайшему рифу на лодке с прозрачным дном я в этот раз таки сплавал.
Однако из того, чем занимается большинство отдыхающих в Египте, я вполне принимаю: а) купание; б) загорание (хотя долго лежать на солнце не люблю - устаю от этого лежания); в) вкушение различных яств и питий; иногда можно и г) покурить шишу (шиша - это кальян: не путать с гашишем, потому что курят в шише не гашиш, а обычный табак, хотя и ароматизированный).
Ввиду пунктов а и б, предпочитаю отели первой линии с собственным пляжем, каковой выбрал и в этот раз: всегда есть возможность, когда считаешь нужным, быстро переместиться с пляжа в номер - или наоборот.
Отель «Sandy Beach» (***), в котором я жил в Хургаде, представлял собой довольно большую и по египетским меркам очень зеленую территорию, выходящую на маленькую морскую бухточку; ее по береговой линии окаймляют справа и слева два далеко выступающих мола, благодаря которым даже при сильном волнении в нашем распоряжении довольно большая акватория, где волны, если и есть, то сравнительно невысокие.
Прежде чем перейти к описанию привычного распорядка моего дня, поясню еще одно обстоятельство: в южных широтах мне (и, говорят, это очень у многих так), чтобы выспаться, требуется значительно меньше времени, чем в северных. Ложась не так уж рано (хотя раньше, чем в Москве), я легко просыпался собственным ходом уже в 7 - начале восьмого.
Итак, я вставал в среднем в начале восьмого и сразу же шел на пляж. В это время еще не жарко, солнце только взошло и не сильно еще печет, народу совсем мало, да и море, даже при волнении, много спокойнее, чем днем. Что уж говорить о редких днях полного штиля: именно в это время море у берега еще вовсе не взбуламучено купающимися, вода совсем прозрачная, а множество разных рыб и гад морских - невспугнуты. Тут можно увидеть и осьминога, и каракатицу, и рыбешек разных форм и цветов... А вода очень теплая. Полюбуюсь на тварей, поплаваю, а потом в номер: сполоснусь - и иду завтракать...
После завтрака я нерасторопно снова иду на пляж. Солнце уже печет вовсю, поэтому в те дни, когда я близок к обгоранию или обгорел уже совсем, я в самое солнечное время меньше времени провожу на пляже (и, особенно, непосредственно в воде, где нет никакой тени и продолжаешь незаметно для себя обгорать с особой силой), а сажусь где-нибудь в тени и читаю книжку.
Важным элементом растительного образа жизни у меня является также ненавязчивое и ни к чему не обязывающее общение с разными встречающимися мне людьми, разных возрастов, принадлежащими к разным социальным слоям, к разным народам и цивилизациям, говорящим на разных языках. Поскольку Египет давно уже стал всесоюзной здравницей, много там соотечественников из России и ближнего зарубежья. В чем-то их обилие и раздражает, да и социальный состав не всегда особенно располагает (мои родители, которые почти в то же время впервые в жизни отдыхали в одной из таких заграничных здравниц на Сицилии, были удивлены тем, что среди соотечественников преобладает тип работниц жэков: госслужащие из «лимитчиц», коррупционные доходы которых уже позволяют им выезжать на отдых в Европу). Но я довольно быстро научаюсь абстрагироваться от тех, которые раздражают, а с теми, которые нет, дозированно общаюсь. Отдыхающие из Европы, между прочим, не многим лучше в большинстве своем, просто у них негатив проявляется в своих формах. Помнится, когда я из Шарма собирался ехать на гору Синай, то очень хотел присоединиться к какой-нибудь нерусской группе: очень уж не хотелось мне в таком месте слышать вокруг себя мат-перемат, дебильные шуточки, которые, наверняка, будут задевать что-то сакральное, и т.п. Но по ряду причин мне пришлось отправиться туда всё-таки с русской группой. Она оказалась на удивление тихой и культурной (забавно, что в монастыре св. Екатерины все мои попутчики ставили свечки и подавали записки, но на поверку никто из группы не смог воспроизвести 10 Заповедей). За время подъема на святую гору и спуска с нее мимо меня прошло много разноязыких групп. Как ни странно, культурнее всех себя вели русские. Европейцы в большинстве своем много хуже. Итальянцы - безобразно. А хуже всех, к моему изумлению, - представители ойчизны нашей вяры: с грубым матом, дебильными подростковыми шуточками и откровенным кощунством.
Население отеля за время моего там пребывания меняется: у одних кончается срок, другие приезжают... Я очень быстро знаю почти всех, многих по именам, со всеми здороваюсь и перекидываюсь парой слов при встрече в столовой, в баре, на пляже или в воде. Я обычно (в повседневной жизни) имена запоминаю не сразу (особенно, если представляется сразу несколько человек) и потом по сто раз переспрашиваю. Не очень у меня хорошая память на лица. На отдыхе почему-то помню сразу всех или почти всех. Хотя, вернувшись, сразу забываю многие имена.
Когда я первый раз отдыхал в Египте, мы за ужином сидели за столом с каким-то пожилым итальянцем. Выпили вместе немного вина, о чем-то поговорили (типа, кто откуда). А в последующие дни просто всякий раз приветствовали друг друга при встрече:
- Ciao, Giorgio! (странно - до сих пор помню, как звали!)
- Ciao, Pietro!
Но при всей ненавязчивости общения и, с другой стороны, при всём стремлении моем отдохнуть от привычных повседневных занятий, одно из моих основных жизненных призваний не желает давать себе отдыха: это призвание просветителя. Всякий раз, когда я могу в чем-то поделиться тем, что знаю, и когда я нахожу это уместным и, тем более, потребным для других, я не отказываю себе в этом удовольствии: так или иначе, даже самый легкий обмен репликами в таких местах сам собой нередко выходит на разные темы, в которых мои собеседники обнаруживают слабые представление или вовсе отсутствие таковых, а мне есть что им рассказать или пояснить: история Египта, мифология, религия, фауна Красного моря и Аравийской пустыни, географические особенности окружающей нас местности и т.п. К тому же, люди в значительной своей части довольно ненаблюдательны и не замечают многих красот и достопримечательностей, которые непосредственно вокруг них или у них под ногами. К примеру, в тех местах необыкновенно красивые закаты - солнце садится за горы, и в течение короткого промежутка времени после его захода неоднократно меняется цветовая гамма неба и силуэта гор. Почти никто из отдыхающих не обращал на закат никакого внимания - потому что для того, чтобы его увидеть, надо было пройти несколько десятков метров вперед на мол, а чтобы посмотреть еще раз - засечь время, когда это происходит (в тропиках солнце садится и восходит очень быстро, так что не успеваешь сообразить, что уже вечереет). По мере того, как я по случаю приглашал кого-то к моменту заката выйти на мол посмотреть на него, этот природный феномен стал в нашем отеле пользоваться несколько большей популярностью. И т.п...
Итак, после завтрака я чаще всего шел на пляж, купался, с кем-нибудь общался, бродил по пляжу, поскольку долго лежать не люблю, опять общался, вновь неторопливо плавал в Красном море, воды которого настолько солоны, что не требуется никаких усилий, чтобы удерживаться на поверхности, и от долгого плавания совсем не устаешь, и т.д. Иногда мог пойти в бар выпить турецкого кофию, который египтяне заваривают с кардамоном. В районе двух-полтретьего мне мой бригет прозванивал: пора обедать. У меня был полупансион: т.е. завтрак и ужин в отеле (шведский стол) входили в стоимость моего проживания, а обед не входил.
Итак, обедать я выходил в город. Поскольку отель примыкал к старой части города, то выбор ресторанов был довольно велик. Уже в первый вечер, отправившись погулять, я зрительно изучил рестораны на пройденном пространстве и наметил, какие из них следовало бы посетить. Как правило, я уже в процессе полуденного купания определялся, куда я пойду обедать, и шел целенаправленно. В процессе дальнейших дневных и вечерних выходов в город я примечал еще какие-то рестораны, и это расширяло последующие возможности выбора. В последние дни моего отдыха я ходил уже только в наиболее понравившиеся мне ресторации. Однако иногда я обнаруживал, что мне лень пройти несколько сот метров за пределы отеля, и тогда я обедал прямо там, но обычно немножко прогуляться мне как раз хотелось.
Через некоторое время после обеда я - обычно где-то в другом месте - выпивал турецкого кофию или, если обед был особо плотным и я чувствовал необходимость «кишочки прополоскать» (с) Сказка о сестрице Аленушке и братце Иванушке, чаю с мятой.
Но очень жалко бывало не воспользоваться последними лучами солнца, - а оно садится в этих краях довольно рано (даже в более летнее время, что уж говорить о середине октября), - а потому я шел опять на пляж, чтобы по максимуму использовать оставшийся час-полтора светлого времени, а заодно и застать закат.
К моменту заката я старался быть поближе к тому самому молу, с которого он виден, и когда видел, что солнце близится к горизонту (а это в южных широтах - процесс стремительный), вылезал из воды, чтобы увидеть, как солнечный диск заходит за горы и как меняется их силуэт и цвет неба, а также и вид береговой линии в последующие минуты. Восхитительное зрелище! Обычно (где бы то ни было), если я застаю заход солнца, я прочитываю или пропеваю гимн «Свете тихий». Здесь он как-то особенно просился.
После этого я еще минут 10-15 плаваю, пока сумерки не совсем сгустились.
Сразу после захода солнца у мусульман начинается вечерний намаз. Из ближайших мечетей - а вокруг их несколько - слышен несущийся через закрепленный на минарете динамик эзан (призыв на молитву): Allahu aqbar!.. - Бог велик!.. Глядя на горы, море, послезакатное небо, на котором с минуты на минуту начнут звезды зажигать, удивительно естественно размышляется о величии Божием.
Когда совсем штиль, эзан слышен сразу из многих мечетей, а не только из двух-трех ближайших. Сперва начнется в одной, через полминуты слышен уже из другой, еще несколько секунд - и пошел из третьей, и т.п. Поскольку эзан сам по себе произносится очень красивым распевом, а за ним слышатся еще какие-то суры из Корана или что-то подобное, тоже читаемое нараспев, то в такой ситуации, они сливаются в какую-то очень красивую ораторию. Помню, какой я восторг испытывал, плавая под эту музыку.
Однажды, к слову говоря, я в той же Хургаде был поражен одним обстоятельством. Я шел по городу, когда начинался какой-то очередной намаз. И так же из разных мечетей доносились через громкоговорители читаемые нараспев тексты. И вдруг я услышал хоровое пение, притом, подобно нашему русскому православному обиходу (да и простым распевам у многих других христиан) оно звучало точно в терцию. Я очень удивился, поскольку никогда не слышал о том, чтобы у мусульман практиковалось молитвенное хоровое пение, да еще и полифония. Прислушавшись, я понял, что это доносится с двух разных минаретов в разных местах и что два разных муэддина, не сговариваясь, начали один и тот же текст секунда в секунду, в совершенно одинаковом темпе, с разницей точно в терцию.
Что дальше? С наступлением темноты (полшестого) я иду к себе в номер, смываю и себя соль и песок, могу выпить чуть-чуть рома или вискаря, запив (или разведя) кока-колой, ложусь на широкую двуспальную кровать, включаю телевизор, тыкаю с программы на программу и довольно скоро засыпаю. Мой сон длится полчаса или чуть больше (максимум - полтора часа). Потом я просыпаюсь и сразу или через некоторое время иду ужинать (на ужин можно приходить с 7 до 10 вечера, поэтому я не связан каким-то точным временем).
После ужина я некоторое время с кем-нибудь общаюсь, после чего иду гулять в город. Там я непременно захожу куда-нибудь попить чаю с мятой, а иногда и покурить кальян (шишу), хотя я больше люблю его нюхать со стороны, нежели курить самому. Этот ритуал может повторяться за вечер несколько раз в нескольких местах. Я очень ценю возможность пребывания одновременно наедине с собой - и в людном месте. Те виды отдыха, которые я себе выбираю, как раз и построены на обилии этих возможностей.
Потом я иду в отель, где могу повторить чай с мятой, а то и что-нибудь более крепкое, и еще с кем-нибудь потрепаться.
В полночь или позже начинается мой любимый ритуал звезды считать. Возможность вечерней медитации и молитвы под звездным небом я стараюсь использовать везде, где оно есть, и достаточно звездное (в Москве у меня это не получается даже при очень ясной погоде).
В Хургаде возможности были очень хорошие, за исключением тех вечеров, когда в каком-нибудь из соседних отелей проходила дискотека. Тогда приходилось подождать еще часок-другой.
Сводится это к прогулке под звездным небом по берегу, созерцании ночного моря и неба, иногда дополняемым другими природными явлениями, а также запахами (тут эвкалипт растет - пройдешь под ним, потрешь чуть-чуть листик; там мята - приложишься к ней носом, подышишь, и дальше идешь).
Выходя на пирс, начинаю молитву 145-м Псалмом: «Хвали душе моя Господа.... сотворшаго небо и землю, море и вся яже в них...» Молитва очень хорошо идет во время таких прогулок, как-то живо и охотно. Я даже за эти 10 дней два раза Розарий прочел, с которым по жизни у меня не очень складываются отношения, а здесь вот само собой захотелось.
Иногда я забредал и на территорию соседнего отеля. А забредал вот почему: я узнал, что там растет кактус, который цветет только по ночам. И действительно, я довольно быстро нашел этот кактус - колоссальной величины, развесистый, местами до 3 метров в высоту, на котором только ночью во многих его местах распускались огромные белые цветы. Они совсем без запаха, но очень красивые. И я ходил каждую ночь на них любоваться. А из отдыхающих почти никто про них не знал.
Вспомнил тут к кактусу, что как-то раз пошел на него поглядеть, и смотрю, неподалеку от него какая-то немолодая европейского вида тетенька раскладывает на лежаке какие-то полотенца. Я ей по-английски говорю, что не очень-то советовал бы ей ночью купаться. Тетенька оказалась из Баварии, и мы перешли на немецкий. Нет, купаться она не собиралась, а просто каждый день с ночи занимает определенное место на пляже (мест там свободных всегда полно), которое ей и ее мужу особенно полюбилось, чтобы с утра его кто другой не занял. Оказывается, они постоянно ездят отдыхать именно сюда, за последние 3 года это уже 14-й (sic!) раз, из них последние 8 раз - именно в этот отель. Вот такая странная любовь. Но при этом цветов кактуса она не замечала, пока я ей не показал, хотя место, занимаемое ею, было от силы в пяти метрах от него.
Это еще что (к вопросу о привязанности некоторых к этим местам) - в нашем отеле была странная немецкая чета, тоже пенсионного возраста, отдыхавшая там с большим рыжим котом. Так выяснилось, что они просто там постоянно живут. Я как-то разговорился с этим немножко диковатым немецким стариком, и он объяснил мне, что они живут 300 дней в году здесь, именно в этом отеле, в постоянном номере почти на самом море, и каждый год только в ноябре только на 2 месяца едут домой в Германию, а с января снова возвращаются в Хургаду. А что, говорит, - нам тут нравится, тут всё необходимое есть, а по расходам это получается намного дешевле, чем жить в Германии.
Вообще странных людей там попадается много. Была, например, странная пара без рода, племени и возраста. Скорее всего, им было лет за 50, точнее сказать не могу, хотя часто видел совсем близко. Скорее всего, они муж и жена, хотя настолько похожи друг на друга, что вполне могли бы быть братом и сестрою, но супруги часто бывают очень похожи. Скорее всего, немцы: мне ни разу не удавалось толком расслышать их речь, потому что они в основном молчали, а если и переговаривались когда-то, то совсем небольшими репликами и настолько тихо, что различить язык даже вблизи не удавалось; вроде бы немецкий, но мог быть и голландский - на голландцев они внешне даже больше были похожи, чем на немцев. Так вот, эти ребята всё время своего там пребывания не занимались ни чем другим, кроме ловли рыбы удочкой. При этом они не сидели на одном месте, а постоянно перемещались с одной точки берега на другую. Их можно было видеть в течение всего дня. Но ночью они надевали на себя какие-то мрачные черные балахоны с капюшонами и продолжали рыбачить, и так до глубокой ночи. И сами они лицами, особенно - глазами, были похожи на рыб. И своей безмолвностью тоже. Сперва я не мог понять, а что они делают со всей пойманной рыбой. А потом последил и увидел: они каждую пойманную рыбу тотчас же выпускают обратно в море.
Вот такая там своеобразная фауна попадается.
Закончив считать звезды, я возвращался к себе в номер, раздевался, включал телевизор и, тыкая кнопкой с программы на программу, вскоре засыпал.
Вот так, с небольшими вариациями, проходил мой растительный образ жизни. Больше двух недель такой жизни я вряд ли потянул бы, а 10 дней - самое оно.
* * *
В этом сочинении я, признаться, умолчал о том, что иногда ходил там в церковь (что, возможно, свидетельствововало бы о том, что отдых мой не был совсем уж стопроцентно растительным) - к коптам. Чуть позже я всё же проговорился, и по просьбе той же моей подруги поделился моими впечатлениями о них. Впоследствии я выложил в этом Журнале те мои заметки; см.:
О коптах
С той поры в Египте я ни разу не был. По-настоящему растительный отдых с той поры тоже ни разу себе не устраивал (правда, пару раз был полу-растительный - и несколько поближе). Думаю, что сейчас не отказался бы: можно там же, можно где-нибудь еще.
.