Обморок
Высокая длинноногая фигура на шпильках прошла мимо меня беззвучно: линолеум все приглушал. Фиолетовая кофточка притягивала взгляд, и я обратила внимание на тонкую талию и худые плечи, которые скрывались за яркостью хлопка. Рядом с девушкой шел темноволосый мужчина примерно той же комплекции, которого она придерживала под руку. Муж или брат? Вместе они направлялись к стойке администрации. Напротив меня, отгороженные стеклянной стеной с несколькими окошками, трудились медсестры. Одна готовилась взять у очередного донора кровь на анализ, добиваясь максимальной стерильности процесса, другая вела учет бумаг и карточек посетителей, а третья в окружении приборов, проводила непосредственно тесты. Все женщины были немолодыми на вид и явно давно друг друга знали, сработавшись много лет назад.
"Так! Записывай..." - медсестра обратилась к своей коллеге, юркой блондинке, чтобы задиктовать ей результаты анализов. Но диалог внезапно прервался,и в воздухе возгласом пронеслись чьи-то слова: "Ей плохо". Я сразу же повернула голову - мужчина уже успел подхватить девушку на руки, отчего она казалась совсем невесомой, и теперь усаживал ее на диван, прислоняя к спинке. Ее глаза, почти закатившиеся, страшными белками выделялись на лице. Юркая медсестра, непонятно когда и как преодолевшая перегородку, уже водила перед лицом упавшей ватным тампоном с нашатырем, но это не помогало. Даже наоборот: девушка захрипела, словно ей не хватало воздуха, и тело ее напряглось, вытянувшись струной. Затем оно как-то разом обмякло, и ее тут же уложили на прохладный кожезаменитель больничного дивана.
Медсестер вокруг уже было четверо. Над сиреневой кофточкой закружились обрывки фраз и действий: голову нужно вниз, положите ее на спину, да, вот так, поднимите ей ноги, спирт нашатырный нужен, да вот он, не помогает, слышали, как она она захрипела, глубокий обморок, спазм сосудов. Одна из женщин, самая степенная, громоздилась над худеньким телом и похлопывала по белым щекам, приговаривая "все хорошо, открой глазки, давай, ну же", другая держала за руку, считая пульс, третья поправляла ноги, чтобы не падали с подлокотника, четвертая все размахивала клубочком ваты перед носом.
Вдруг неподвижное тело вновь напряглось и выгнулось в дугу, будто сердце хотело вырваться из-под ребер, сбежать куда-то вверх. Девушка открыла глаза, но сознание к ней еще не вернулось, и она стала метаться по дивану. Она попыталась сначала сесть, затем вырваться и убежать в безопасное место. В зверином порыве страха находились такие силы сопротивляться, размахивать руками и извиваться, что ее еле удерживали четыре пары крепких рук. Старшая медсестра, крупная и похожая на мать троих детей, постоянно твердила: "все хорошо, тихо, тихо, родная, хорошая, успокойся, полежи, тебе нельзя вставать, тихо, тихо, все хорошо". Но девушка вертелась юлой. На мгновение она вывернулась на живот и в полуметре от меня оказалось ее лицо, с невидящими, отстраненными и испуганными глазами, стремящимися за пределы горизонта и этого дивана, полного ужаса цепких рук. Потом она опять перевернулась на спину, сделала рывок вперед, забила ногами и в отчаянии протянула потусторонним голосом "мааамаа!". Девушка снова и снова пыталась подняться, но все не получалось: ей давили на плечи, возвращая в положение лежа. Наконец, промычав что-то, она пришла в себя.
Кто-то на всякий случай все еще придерживал ей ноги, кто-то объяснял, что она была в обмороке, а степенная медсестра все ворковала по-матерински: "полежи, тихо, тихо, не волнуйся, моя хорошая, тихо, тихо". Девушка выглядела совсем бледной, грудная клетка крупной ребристой амплитудой рисовала меленные вздохи и выдохи, губы совсем пересохли. Редкими обрывками фраз выливались в воздух слова, застревая в паузах.
- Долго я?
- Нет, немного совсем.
Усатый врач, прибежавший под конец истории, пошел за горячим чаем, по пути отворив настежь окно. Сразу стало свежо и холодно.
- Почему это?
- Сосудистый спазм... Может, спали мало, всякое бывает... Хорошо спали?
- Почти не спала.
Медсестра считала на запястье пульс, еще одна вернулась со шваброй и вытирала лужицу рядом с диваном.
- Со всеми так?
- Нет, глубокие редко бывают... Первый раз сдавали?
Девушка утвердительно кивнула, облизнув бледные губы.
- В обмороки раньше падали?
- В детстве только.
Медсестра попросила позвать врача, чтобы измерить давление.
- Не холодно Вам? Может, одеяло принести?
- Нет, хорошо.
Лежа на спине, она осматривала безучастно потолок, пытаясь осознать произошедшее.
- Страшно...
Девушка лежала смирная, опустошенная.
- Не надо Вам больше сюда приходить.
"Так! Записывай..." - медсестра обратилась к своей коллеге, юркой блондинке, чтобы задиктовать ей результаты анализов. Но диалог внезапно прервался,и в воздухе возгласом пронеслись чьи-то слова: "Ей плохо". Я сразу же повернула голову - мужчина уже успел подхватить девушку на руки, отчего она казалась совсем невесомой, и теперь усаживал ее на диван, прислоняя к спинке. Ее глаза, почти закатившиеся, страшными белками выделялись на лице. Юркая медсестра, непонятно когда и как преодолевшая перегородку, уже водила перед лицом упавшей ватным тампоном с нашатырем, но это не помогало. Даже наоборот: девушка захрипела, словно ей не хватало воздуха, и тело ее напряглось, вытянувшись струной. Затем оно как-то разом обмякло, и ее тут же уложили на прохладный кожезаменитель больничного дивана.
Медсестер вокруг уже было четверо. Над сиреневой кофточкой закружились обрывки фраз и действий: голову нужно вниз, положите ее на спину, да, вот так, поднимите ей ноги, спирт нашатырный нужен, да вот он, не помогает, слышали, как она она захрипела, глубокий обморок, спазм сосудов. Одна из женщин, самая степенная, громоздилась над худеньким телом и похлопывала по белым щекам, приговаривая "все хорошо, открой глазки, давай, ну же", другая держала за руку, считая пульс, третья поправляла ноги, чтобы не падали с подлокотника, четвертая все размахивала клубочком ваты перед носом.
Вдруг неподвижное тело вновь напряглось и выгнулось в дугу, будто сердце хотело вырваться из-под ребер, сбежать куда-то вверх. Девушка открыла глаза, но сознание к ней еще не вернулось, и она стала метаться по дивану. Она попыталась сначала сесть, затем вырваться и убежать в безопасное место. В зверином порыве страха находились такие силы сопротивляться, размахивать руками и извиваться, что ее еле удерживали четыре пары крепких рук. Старшая медсестра, крупная и похожая на мать троих детей, постоянно твердила: "все хорошо, тихо, тихо, родная, хорошая, успокойся, полежи, тебе нельзя вставать, тихо, тихо, все хорошо". Но девушка вертелась юлой. На мгновение она вывернулась на живот и в полуметре от меня оказалось ее лицо, с невидящими, отстраненными и испуганными глазами, стремящимися за пределы горизонта и этого дивана, полного ужаса цепких рук. Потом она опять перевернулась на спину, сделала рывок вперед, забила ногами и в отчаянии протянула потусторонним голосом "мааамаа!". Девушка снова и снова пыталась подняться, но все не получалось: ей давили на плечи, возвращая в положение лежа. Наконец, промычав что-то, она пришла в себя.
Кто-то на всякий случай все еще придерживал ей ноги, кто-то объяснял, что она была в обмороке, а степенная медсестра все ворковала по-матерински: "полежи, тихо, тихо, не волнуйся, моя хорошая, тихо, тихо". Девушка выглядела совсем бледной, грудная клетка крупной ребристой амплитудой рисовала меленные вздохи и выдохи, губы совсем пересохли. Редкими обрывками фраз выливались в воздух слова, застревая в паузах.
- Долго я?
- Нет, немного совсем.
Усатый врач, прибежавший под конец истории, пошел за горячим чаем, по пути отворив настежь окно. Сразу стало свежо и холодно.
- Почему это?
- Сосудистый спазм... Может, спали мало, всякое бывает... Хорошо спали?
- Почти не спала.
Медсестра считала на запястье пульс, еще одна вернулась со шваброй и вытирала лужицу рядом с диваном.
- Со всеми так?
- Нет, глубокие редко бывают... Первый раз сдавали?
Девушка утвердительно кивнула, облизнув бледные губы.
- В обмороки раньше падали?
- В детстве только.
Медсестра попросила позвать врача, чтобы измерить давление.
- Не холодно Вам? Может, одеяло принести?
- Нет, хорошо.
Лежа на спине, она осматривала безучастно потолок, пытаясь осознать произошедшее.
- Страшно...
Девушка лежала смирная, опустошенная.
- Не надо Вам больше сюда приходить.