Мой дед
Не сказать, чтобы я особо была к нему привязана или была особо с ним дружна
Возможно, я помню его больше, чем моя сестра только потому, что я его самая старшая внучка
Что я сейчас вспомню о нем?
Он был трактористом. и переехал сюда с некоторыми из своих братьев и сестер на поднятие целины.
Он был гармонистом. Мое детство было наполнено веселыми трелями его гармони на татарский лад, и ни один праздник не обходился без его аккомпонирования моей бабушке в песне "Виновата ли я"
Теперь гармонь стоит, тихо накапливая пыль времени, когда ее больше никогда не коснутся руки моего деда. От ее звона уже никогда не будет радостно в нашей семье. Потому что дед не научил никого играть на ней. Потому что если даже кто-то заиграет на ней, это будет все равно не то.
Мой дед страдал самовнушением. Если бы ему побольше оптимизма, думаю, он даже своих правнуков дождался.
Когда он лежал, и мы прощались с ним, он был настолько живой, что казалось простынь колышится от его дыхания. Мне было грустно. Потому что второго деда у меня нет. Потому что я никогда не теряла родственников. Потому что я не знала что нужно делать в таком случае. Потому что плакать - нельзя. Потому что уже ничего не вернешь. И говорить всем о том, как тебе стыдно за то, что ты видела его последнее время пару раз в год, просто нечестно.
Самое страшное было, это когда его выносили из дома. Просто подняли на руки и понесли. И хотелось кинуться к нему и обнять крепко-крепко... но было слишком поздно...
я не знаю, гордился ли он своим сыном и его семьей, но наверно, он сделал все, чтобы мы хотя бы иногда знали, что у нас есть дед.
Возможно, я помню его больше, чем моя сестра только потому, что я его самая старшая внучка
Что я сейчас вспомню о нем?
Он был трактористом. и переехал сюда с некоторыми из своих братьев и сестер на поднятие целины.
Он был гармонистом. Мое детство было наполнено веселыми трелями его гармони на татарский лад, и ни один праздник не обходился без его аккомпонирования моей бабушке в песне "Виновата ли я"
Теперь гармонь стоит, тихо накапливая пыль времени, когда ее больше никогда не коснутся руки моего деда. От ее звона уже никогда не будет радостно в нашей семье. Потому что дед не научил никого играть на ней. Потому что если даже кто-то заиграет на ней, это будет все равно не то.
Мой дед страдал самовнушением. Если бы ему побольше оптимизма, думаю, он даже своих правнуков дождался.
Когда он лежал, и мы прощались с ним, он был настолько живой, что казалось простынь колышится от его дыхания. Мне было грустно. Потому что второго деда у меня нет. Потому что я никогда не теряла родственников. Потому что я не знала что нужно делать в таком случае. Потому что плакать - нельзя. Потому что уже ничего не вернешь. И говорить всем о том, как тебе стыдно за то, что ты видела его последнее время пару раз в год, просто нечестно.
Самое страшное было, это когда его выносили из дома. Просто подняли на руки и понесли. И хотелось кинуться к нему и обнять крепко-крепко... но было слишком поздно...
я не знаю, гордился ли он своим сыном и его семьей, но наверно, он сделал все, чтобы мы хотя бы иногда знали, что у нас есть дед.