Литерные рейсы. Из Пекина в Москву..
Из Пекина в Москву.
Часть 2.
Рабочее время экипажа перевалило за сутки. Секретарь Посольства заходил в кабину к полетам:
- Товарищи, дорогие! Надо лететь. Я понимаю, что вы устали. Но - надо. Надо! Президиум ЦК партии и лично товарищ Анастас Иванович Микоян следит за нашим полетом.
Николай Иванович все время внушал экипажу необходимость продолжения полета. Как-то незаметно день перешел в ночь. С востока догонял новый день. Стюардессы, милые девочки, жалуются:
- Николай Иванович, мы устали. Китайцы очень привередливы, капризны. Изводят нас своими придирками. Нужен отдых.
- Милые мои, родненькие, потерпите. Мы должны доставить китайскую делегацию в Москву как можно быстрее. А как главный пассажир себя ведет?
- Он все время работает. Завариваем ему зеленый чай. Каждый раз только свежий приносим. Поспит - чаю. Попьет чаю - пишет.
- Вот видите? Главный китаец работает, и мы должны продолжать рейс.
- Хорошо, командир. На сколько нас хватит?
Посадка в Новосибирске. Экипаж, уже более суток выполняющий литерный рейс, начал ворчать. Юрий С. не выдержал:
- Командир, нельзя же так. Это уже опасно. Если погода испортится, выдержим ли мы?
- Братцы, надо выдержать! Сам Микоян взял под контроль наш полет.
После Новосибирска всем стало ясно, что отдых необходим. На ногах уже 27 часов. Бортрадист по указанию Н.И. по дальней связи долго, томительно долго, переговаривался с Центральной диспетчерской службой. Наконец, Москва разрешила передохнуть в Омске 6 часов. Как долетели до Омска? Никто сейчас не вспомнит. Виталий Максимович встревожено и укоризненно смотрел на экипаж:
- Как же так? Лететь бы надо…
- Отдохнем - полетим! - оборвал Николай Иванович.
Гостиница в аэропорту. Упали в кровати, даже не попив чайку. Веки моментально сомкнулись. Тело расслабилось, сознание отключилось. Командиру показалось, что он не успел еще заснуть, как кто-то его трясет за плечо.
- Что-о-о?
- Вас требуют к телефону! Анастас Иванович Микоян. - Встревожено сообщил руководитель полетов, сам прибежавший в номер гостиницы.
- Юра, вставай, - потрепал по плечу второго пилота Н.И., - Иди, поговори с товарищем Микояном.
- Николай Иванович, это же Микоян! Только тебе по статусу положено разговаривать с таким важным лицом.
- Юра, иди. Знаешь ведь, я не люблю вести переговоры на таком уровне. А у тебя здорово получается. Мы это все знаем. Иди, друг!
- Я готов. Но тебе могут «врезать», что сам не подошел к телефону.
- Иди-иди. - Действительно, Николай Иванович не любил разговоры с занимающими высокое руководящее кресло. Сам он - боевой летчик, требовательный командир, пилот от Бога, общительный товарищ. Но была эта у него странность избегать разговоров с начальством. Это не беда и не вина, а особенность характера. Что тут поделаешь?
Юрий быстро оделся. В кабинете начальника аэропорта Омск все присутствующие столпились у телефона и с неподдельным уважением и душевным трепетом смотрели на молчавшую пока трубку. Здесь же находился секретарь Омского обкома партии. Раздосадованный вынужденной задержкой Чжоу Эньлай даже не принял его в своем салоне на борту самолета. Очень был недоволен Премьер Госсовета Китая, узнав, что экипаж устал и отдыхает:
- Какая усталость, если мне надо лететь!
Китайская делегация оставалась в самолете, отказавшись проехать в гостиницу. Виталий Максимович весь «огонь» принимал на себя.
Юрий взял трубку, протянутую ему с благоговейным трепетом начальником аэропорта. Услышал знакомый голос с мягким армянским акцентом.
- Слушаю, товарищ Микоян.
- Командир, я понимаю ваше состояние. Понимаю, что вы устали. И прошу вас помочь великому Китаю. Делегацию необходимо срочно доставить в Москву. Вопрос очень важный. Я не приказываю. Я прошу вас. Помогите! Напрягите свою волю, внутренние силы. Вы - коммунист! Вы можете преодолеть усталость, выдержать испытание. Я лично прошу вас, - уже тихо закончил Микоян.
- Я вас понял. Мы - летим! - душевный разговор люди понимают быстрее и всегда стараются помочь без лишних разговоров.
- Что-то мне ваш голос знаком. Мы не встречались раньше?
- Да, товарищ Микоян. В 1954-м наш экипаж привозил подарки из Киева. Вы встречали украинскую делегацию в Тушино.
- Да-да, припоминаю…
Юрию тоже припомнилось, как два года тому назад экипажу Н.И. было приказано доставить из Киева подарки для членов ЦК партии на день празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией. Кроме того, каждой дорогой супруге члена Президиума по роскошному букету цветов.
И вот один букет пропал. Его кто-то припрятал под командирским креслом в пилотской кабине. Это «кто-то» был подчиненным начальника аэропорта Тушино, коим был в то время сын известного в Гражданскую войну комдива Пархоменко. Сотрудники органов обыскали весь самолет. Тщетно. Решили, что сопровождающий ошибся в подсчете в Киеве. Хорошо, что в пилотскую кабину не вошли. Командира аж в холодный пот бросило. Если бы нашли,.. Тогда - все! Сын известного героя войны успокоил:
- Не волнуйтесь. Их жены будут любоваться цветами, а наши?
Тогда самолет встречал А.И.Микоян со свитой.
Опять началась борьба с собственной усталостью. Глаза приходилось с трудом «раздирать». Пытались по очереди по несколько минут вздремнуть. Это, конечно, нарушение. Но нарушение ради успеха полета.
Кольцово… Встретил секретарь Свердловского обкома. Видимо, по подсказке Москвы он тоже приехал «воодушевлять» экипаж. Вот такие в нашей стране были заботливые «вожди». Виталий Максимович старался не выходить из кабины. Следил за экипажем. Волновался. Но ему все же удавалось по часику, а то и по два поспать.
Бедные бортпроводницы измучились. Держались стоически, пытались скрывать усталость за свежим макияжем. У экипажа открылось «второе дыхание». Работали по инерции. Подсознание не давало расслабляться, - «Вперед, вперед! Надо выдержать, выдержать!».
Опять утро. Опять солнце с востока быстро догоняет самолет. От Казани появилось реальное видение скорого окончания полета. Экипаж работал. Никто не жаловался. Помогал крепчайший чай. Москва дает указание: «Вам посадка на Центральном аэродроме в Тушино. Вас ждут».
- Николай Иванович, мы же там не садились, - забеспокоился радист.
- Мы - садились, - усмехнулся Н.И.
Усталости уже не чувствовалось, Включились резервные силы организма. У пилотов за время многолетних тренировок вырабатываются автоматические навыки, подконтрольные сознанию.
В Тушино заход на посадку с «прямой». Подрулили к месту встречи. Радушно улыбающийся Чжоу Энь-лай спустился с трапа и пошел навстречу А.И.Микояну. Среди встречающих были Генеральный прокурор СССР С.А.Руденко, Начальник ГУ ГВФ и другие.
После приветственных кратких речей А.И.Микоян увидел пилотов. Поблагодарил. Пожал руки, попросил С.Ф.Жаворонкова:
- Ваши пилоты - молодцы. Так поступают настоящие коммунисты. Прошу дать экипажу недельный отпуск. Он - заслужил.
Вот так закончился трудный и ответственный литерный рейс общей продолжительностью около трех суток. Недельного отпуска с ящиком армянского коньяка хватило для восстановления сил. Память о том полете осталась на всю жизнь. И удивление от неиссякаемых возможностей человеческого организма.
Часть 2.
Рабочее время экипажа перевалило за сутки. Секретарь Посольства заходил в кабину к полетам:
- Товарищи, дорогие! Надо лететь. Я понимаю, что вы устали. Но - надо. Надо! Президиум ЦК партии и лично товарищ Анастас Иванович Микоян следит за нашим полетом.
Николай Иванович все время внушал экипажу необходимость продолжения полета. Как-то незаметно день перешел в ночь. С востока догонял новый день. Стюардессы, милые девочки, жалуются:
- Николай Иванович, мы устали. Китайцы очень привередливы, капризны. Изводят нас своими придирками. Нужен отдых.
- Милые мои, родненькие, потерпите. Мы должны доставить китайскую делегацию в Москву как можно быстрее. А как главный пассажир себя ведет?
- Он все время работает. Завариваем ему зеленый чай. Каждый раз только свежий приносим. Поспит - чаю. Попьет чаю - пишет.
- Вот видите? Главный китаец работает, и мы должны продолжать рейс.
- Хорошо, командир. На сколько нас хватит?
Посадка в Новосибирске. Экипаж, уже более суток выполняющий литерный рейс, начал ворчать. Юрий С. не выдержал:
- Командир, нельзя же так. Это уже опасно. Если погода испортится, выдержим ли мы?
- Братцы, надо выдержать! Сам Микоян взял под контроль наш полет.
После Новосибирска всем стало ясно, что отдых необходим. На ногах уже 27 часов. Бортрадист по указанию Н.И. по дальней связи долго, томительно долго, переговаривался с Центральной диспетчерской службой. Наконец, Москва разрешила передохнуть в Омске 6 часов. Как долетели до Омска? Никто сейчас не вспомнит. Виталий Максимович встревожено и укоризненно смотрел на экипаж:
- Как же так? Лететь бы надо…
- Отдохнем - полетим! - оборвал Николай Иванович.
Гостиница в аэропорту. Упали в кровати, даже не попив чайку. Веки моментально сомкнулись. Тело расслабилось, сознание отключилось. Командиру показалось, что он не успел еще заснуть, как кто-то его трясет за плечо.
- Что-о-о?
- Вас требуют к телефону! Анастас Иванович Микоян. - Встревожено сообщил руководитель полетов, сам прибежавший в номер гостиницы.
- Юра, вставай, - потрепал по плечу второго пилота Н.И., - Иди, поговори с товарищем Микояном.
- Николай Иванович, это же Микоян! Только тебе по статусу положено разговаривать с таким важным лицом.
- Юра, иди. Знаешь ведь, я не люблю вести переговоры на таком уровне. А у тебя здорово получается. Мы это все знаем. Иди, друг!
- Я готов. Но тебе могут «врезать», что сам не подошел к телефону.
- Иди-иди. - Действительно, Николай Иванович не любил разговоры с занимающими высокое руководящее кресло. Сам он - боевой летчик, требовательный командир, пилот от Бога, общительный товарищ. Но была эта у него странность избегать разговоров с начальством. Это не беда и не вина, а особенность характера. Что тут поделаешь?
Юрий быстро оделся. В кабинете начальника аэропорта Омск все присутствующие столпились у телефона и с неподдельным уважением и душевным трепетом смотрели на молчавшую пока трубку. Здесь же находился секретарь Омского обкома партии. Раздосадованный вынужденной задержкой Чжоу Эньлай даже не принял его в своем салоне на борту самолета. Очень был недоволен Премьер Госсовета Китая, узнав, что экипаж устал и отдыхает:
- Какая усталость, если мне надо лететь!
Китайская делегация оставалась в самолете, отказавшись проехать в гостиницу. Виталий Максимович весь «огонь» принимал на себя.
Юрий взял трубку, протянутую ему с благоговейным трепетом начальником аэропорта. Услышал знакомый голос с мягким армянским акцентом.
- Слушаю, товарищ Микоян.
- Командир, я понимаю ваше состояние. Понимаю, что вы устали. И прошу вас помочь великому Китаю. Делегацию необходимо срочно доставить в Москву. Вопрос очень важный. Я не приказываю. Я прошу вас. Помогите! Напрягите свою волю, внутренние силы. Вы - коммунист! Вы можете преодолеть усталость, выдержать испытание. Я лично прошу вас, - уже тихо закончил Микоян.
- Я вас понял. Мы - летим! - душевный разговор люди понимают быстрее и всегда стараются помочь без лишних разговоров.
- Что-то мне ваш голос знаком. Мы не встречались раньше?
- Да, товарищ Микоян. В 1954-м наш экипаж привозил подарки из Киева. Вы встречали украинскую делегацию в Тушино.
- Да-да, припоминаю…
Юрию тоже припомнилось, как два года тому назад экипажу Н.И. было приказано доставить из Киева подарки для членов ЦК партии на день празднования 300-летия воссоединения Украины с Россией. Кроме того, каждой дорогой супруге члена Президиума по роскошному букету цветов.
И вот один букет пропал. Его кто-то припрятал под командирским креслом в пилотской кабине. Это «кто-то» был подчиненным начальника аэропорта Тушино, коим был в то время сын известного в Гражданскую войну комдива Пархоменко. Сотрудники органов обыскали весь самолет. Тщетно. Решили, что сопровождающий ошибся в подсчете в Киеве. Хорошо, что в пилотскую кабину не вошли. Командира аж в холодный пот бросило. Если бы нашли,.. Тогда - все! Сын известного героя войны успокоил:
- Не волнуйтесь. Их жены будут любоваться цветами, а наши?
Тогда самолет встречал А.И.Микоян со свитой.
Опять началась борьба с собственной усталостью. Глаза приходилось с трудом «раздирать». Пытались по очереди по несколько минут вздремнуть. Это, конечно, нарушение. Но нарушение ради успеха полета.
Кольцово… Встретил секретарь Свердловского обкома. Видимо, по подсказке Москвы он тоже приехал «воодушевлять» экипаж. Вот такие в нашей стране были заботливые «вожди». Виталий Максимович старался не выходить из кабины. Следил за экипажем. Волновался. Но ему все же удавалось по часику, а то и по два поспать.
Бедные бортпроводницы измучились. Держались стоически, пытались скрывать усталость за свежим макияжем. У экипажа открылось «второе дыхание». Работали по инерции. Подсознание не давало расслабляться, - «Вперед, вперед! Надо выдержать, выдержать!».
Опять утро. Опять солнце с востока быстро догоняет самолет. От Казани появилось реальное видение скорого окончания полета. Экипаж работал. Никто не жаловался. Помогал крепчайший чай. Москва дает указание: «Вам посадка на Центральном аэродроме в Тушино. Вас ждут».
- Николай Иванович, мы же там не садились, - забеспокоился радист.
- Мы - садились, - усмехнулся Н.И.
Усталости уже не чувствовалось, Включились резервные силы организма. У пилотов за время многолетних тренировок вырабатываются автоматические навыки, подконтрольные сознанию.
В Тушино заход на посадку с «прямой». Подрулили к месту встречи. Радушно улыбающийся Чжоу Энь-лай спустился с трапа и пошел навстречу А.И.Микояну. Среди встречающих были Генеральный прокурор СССР С.А.Руденко, Начальник ГУ ГВФ и другие.
После приветственных кратких речей А.И.Микоян увидел пилотов. Поблагодарил. Пожал руки, попросил С.Ф.Жаворонкова:
- Ваши пилоты - молодцы. Так поступают настоящие коммунисты. Прошу дать экипажу недельный отпуск. Он - заслужил.
Вот так закончился трудный и ответственный литерный рейс общей продолжительностью около трех суток. Недельного отпуска с ящиком армянского коньяка хватило для восстановления сил. Память о том полете осталась на всю жизнь. И удивление от неиссякаемых возможностей человеческого организма.