Сорокин и Павич: главы из книг
Сегодня будет ещё одна попытка сделать выпуск нашего книжного клуба интерактивным. Я опубликую по одной главе из двух понравившихся мне книг и прошу вас сделать в комментариях то же самое.
«Теллурия». Новый роман Владимира Сорокина - это взгляд на будущее Европы, которое, несмотря на разительные перемены в мире и устройстве человека, кажется очень понятным и реальным. Узнаваемое и неузнаваемое мирно соседствуют на ярком гобелене Нового средневековья, населенном псоглавцами и кентаврами, маленькими людьми и великанами, крестоносцами и православными коммунистами. У бесконечно разных больших и малых народов, заново перетасованных и разделенных на княжества, ханства, республики и королевства, есть, как и в Средние века прошлого тысячелетия, одно общее - поиск абсолюта, царства Божьего на земле. Только не к Царству пресвитера Иоанна обращены теперь взоры ищущих, а к Республике Теллурии, к ее залежам волшебного металла, который приносит счастье.
Книга состоит из 50 глав - маленьких историй с разными действующими лицами. Иногда они напоминают рубрику «старые письма из архива», иногда пьесу Беккета «Дождаться Годо». В повествовании то тут то там встречаются отсылки к предыдущим произведениям Сорокина и некоторым событиям современной истории. На мой взгляд, получилось во всех смыслах интересно. Отдельного упоминания стоит способ приёма теллура - для достижения эффекта гвоздь из волшебного металла забивается человеку в голову.
С момента выхода книги с нетерпением ждал озвучку, ибо бумажная версия в Чехии не продаётся, а читать книги с экрана я себя не приучил. Аудиоверсия оказалась прекрасна - начитано в два голоса, профессионально и мастерски, поэтому публикую как текст, так и аудиодорожку. Главу выбрал для книги не самую типичную, но уж больно понравился персонаж и его мировоззрение.
L
Картоха кончилася. Все. Как рассвело, проснулся, солнышку поклонился, салом с хлебом закусил, завелся. Проехал тридцать четыре версты по лесу на двух мешках. Последнюю картофелину у мотор закинул, вывози, милая. Проехали, почихал мотор, и встали. Вот так-то. Дальше переть не на чем. Да и не надобно. И встал на нужном месте. Хорошее оно, как нарочно: поляна впереди, дубы-березы в обстоянии, ельник недалеча, прогалки. Слез с самохода, огляделся. Место хорошее. Походил, подумал да и решил. Поклонился солнышку: спасибо тебе, Ярило, что согрело-взрастило для меня место сие. Здесь и обустроимсь. Присел, разложил огонь, конины поджарил, перекусил малость, посерил в орешине. Опосля огляделся: в место сие мине само Ярило направило. Ручей рядом! Счастье великое это. Сперва думал - кто ворчит, быдто барсук? Подошел, глянул - лужица, а в ней - ключик бьет. Напился - вода вкусная, лесовая. А это значит - колодезь уже есть. А ежли есть колодезь - тут мне и дом ставить. И вся недолга. Раскрыл короб, достал мешки, топор, пилу, долото, бурав. Разложил на дерюгу, на колены опустился, поклонился солнышку и говорю: Ярило-свет, пошли мне силы сруб поставить да не ушибиться. И сразу за дело принялся. Руки-то по работе плотницкой стосковались, поди. Шесть годков у княгини самокатил. Много. Да делать неча было, податься было некуда. Работа не чижолая была, хоть и хлопотливая. Кормили порядочно. А все одно - чужой кусок в глотке колом стоит. Ну и ладно, проехали. Поработал на тетю, таперича и на себя можно попахать. Ежли плотником родился - ямщиком не помрешь! Первым делом справил себе струмент: черенок в лопату, вертень в бурав, долбешку, клинья, запасное топорище. Папаша покойный говаривал: струмент завсегда справным быть обязан. Наточил топор, пилу, долото, бурав. А потом рубаху скинул, топор с пилою взял - и шасть в ельник. Токмо щепы полетели! Во как по работе стосковался! Елки выбирал, да валил, да чистил, да обтесывал. Хоть и в глуши лесной жить буду, а сруб себе белый поставлю! Красивай. К закату четыре венца приуготовил. Глянул - сам себе удивился: ну, Гаврила Романыч, силен ты! Попрощался с солнышком, набрал водицы в котелок, сварил кулеш с салом, натрескался с устатку. И сразу в самокат спать завалился. С птицами проснулся, хлебца с кониной пожевал, восхода дождался, солнышку поклонился - и за топор. До заката еще пять венцов вытесал. И на третий день - еще четыре. Не успевал топор точить. Потом взялся за стулья: дуб свалил, нарезал четыре стула в един обхват. На поляне ямы вырыл, камней туда понакидал, стулья угнездил. И стал потихонь на стулья сруб класть. Готовые венцы вязать - радость душевная! Мху тутова достаточно, а что еще надо? Мох мягкай, духмянай, быдто совиный пух. Кладу мох, вяжу венцы, а сам пою, птиц пугаю. Лепота! Стоят березки, мне ветвями машут: будь здоров, Гаврила Романыч, на новом месте! Сложил сруб в обло, окошки прорезал, живородным стеклом позатянул. Дверь сделал. Нарезал стропил, нарубил лозовины, накопал дерну. Крышу себе обустроил толстую, правильную. Наложил на нее бульников. Пол из полбревен сплотил, щели живородом позаделал, чтоб зимой в ширинку не задуло. Отошел, глянул - хороша избушка получилась! И дал себе продых. Прошелся с ружьишком по окрестностям. Крупную дичину не встретил. Но кабаньи порывки видал, да и лосиный след, стало быть, водятся они здеся. По тетерке промазал, зато трех дроздов накрыл одним выстрелом. Чудо! Вот и приварочек к кулешу. И все лето обживался, обустраивался. Раскопал ручей, выложил колодезь бульниками. Пожег поляну, раскопал, огородил от кабанов пряслом: по весне посажу картошку-скороспелку, семена-то я припас, а как поспеет - накопаю, заложу в самокат и - поедет у меня железный конь! А с железным конем мне тут и черт не брат. По лесу раскатаюся. И на охоту куда надобно доеду, кабана-лося завалю, домой привезу, на пушного зверя капканы поставлю, сошью себе одежу ладную. Соли у меня три пуда, покамест хватит, засолю лосятины, сооружу коптильню, буду грудинку кабанью коптить. Сперва очаг черный обустрою, а на будущий год за глиной съезжу на реку, нарублю кирпичей из бульников, сложу печь, обмажу глиною. А там и круг гончарный поставлю, буду крынки-махотки скуделить да обжигать. Наполню их барсучьим жиром, кабаньим салом, орехами, ягодами сушеными, облепихою, грибами солеными. Погребок просторнай вырою, с ледником. Рожь посею, чай, семян прихватил. Буду хлеб печь, пиво варить да на печи греться. Мож, зверушку какую лохматую заведу себе для дружбы, чтоб не скучать. Нам лишнего не надобно, ни баб, ни кина, ни пузырей, ни пирамидок, ни гвоздей, ни войны, ни денег, ни начальства вашего. Так и доживу свой век. Дом есть, крыша не текет, пожрать есть что. На работу ходить не надобно, паши знай на себя любимого. Спи, когда тебе вздумается. Кланяйся токмо солнышку. Ласкай токмо зверушку лохматую. Пререкайся токмо с птицами лесными. Что еще человеку надо?
«Ящик для письменных принадлежностей». Этому роману знаменитого сербского писателя Милорада Павича присущи многозначность и нелинейная направленность повествования, свободное обращение с пространством и временем. "Инвентаризация" случайно купленного старинного ящика для письменных принадлежностей, обследование его отделений и потаенных закоулков оборачиваются раскрытием космоса человеческой души. Безумно интересная вещь, для тех кто любит задуматься о смысле жизни...
Каждый раз перечитываю одного из своих любимых авторов с превеликим интересом, будто бы заново. После книг Павича мне вообще не хочется читать ничего другого, только складывать снова и снова, как конструктор, главы его произведений, с головой ныряя в дуальный мир мужского и женского, бодрствования во сне и сновидений наяву. 3 уровня и 15 отделений ящика предлагают читателю самому собрать пазл повествования - читать можно в любом порядке. Опять же, из граммотно пронумерованных файлов аудиокниги удобно составлять альтернативный порядок чтения.
Выбрал маленький кусочек, который, как мне показалось, чем-то созвучен с опубликованной выше главой из «Теллурии». Для приверженцев аудиокниг, в дополнение к тексту, публикую и аудиодорожку.
***
«…В ту ночь небо над судном было ясным, а у меня во сне дождь лил как из ведра. Дождь может многое, подумал я, но это было слабым утешением. Чтобы переждать дождь, я зашёл к первому же попавшемуся крестьянину. На стене его дома кто-то написал углём: «Таня, побрейся, искупайся и убей себя! Сука кривоногая!» Крестьянин сказал мне, что еды у него нет никакой, кроме супа из пива. Над супом стоял пар. Он снял горшок с супом с огня и бросил в него довольно большой гвоздь.
- Чтоб цвет не пропал, - объяснил он. Пока суп остывал, он нарезал варёного сала, обваленного в толчёном красном перце, налил мне из бочки, на которой был нарисован чёрт, стакан ракии «на девяти травах» и дал два помидора - мужской, продолговатый, и женский, круглый… Поднося стакан к губам, я на миг задумался, от какого помидора откусить, и одновременно взглянул на картинку на бочке. Под ней было написано «Le diable» [2], и изображала она двух мужчин и одну женщину, прикованную к ним цепями… Тут загудел «Исидор», и я, вздрогнув, проснулся…»
«Теллурия». Новый роман Владимира Сорокина - это взгляд на будущее Европы, которое, несмотря на разительные перемены в мире и устройстве человека, кажется очень понятным и реальным. Узнаваемое и неузнаваемое мирно соседствуют на ярком гобелене Нового средневековья, населенном псоглавцами и кентаврами, маленькими людьми и великанами, крестоносцами и православными коммунистами. У бесконечно разных больших и малых народов, заново перетасованных и разделенных на княжества, ханства, республики и королевства, есть, как и в Средние века прошлого тысячелетия, одно общее - поиск абсолюта, царства Божьего на земле. Только не к Царству пресвитера Иоанна обращены теперь взоры ищущих, а к Республике Теллурии, к ее залежам волшебного металла, который приносит счастье.
Книга состоит из 50 глав - маленьких историй с разными действующими лицами. Иногда они напоминают рубрику «старые письма из архива», иногда пьесу Беккета «Дождаться Годо». В повествовании то тут то там встречаются отсылки к предыдущим произведениям Сорокина и некоторым событиям современной истории. На мой взгляд, получилось во всех смыслах интересно. Отдельного упоминания стоит способ приёма теллура - для достижения эффекта гвоздь из волшебного металла забивается человеку в голову.
С момента выхода книги с нетерпением ждал озвучку, ибо бумажная версия в Чехии не продаётся, а читать книги с экрана я себя не приучил. Аудиоверсия оказалась прекрасна - начитано в два голоса, профессионально и мастерски, поэтому публикую как текст, так и аудиодорожку. Главу выбрал для книги не самую типичную, но уж больно понравился персонаж и его мировоззрение.
L
Картоха кончилася. Все. Как рассвело, проснулся, солнышку поклонился, салом с хлебом закусил, завелся. Проехал тридцать четыре версты по лесу на двух мешках. Последнюю картофелину у мотор закинул, вывози, милая. Проехали, почихал мотор, и встали. Вот так-то. Дальше переть не на чем. Да и не надобно. И встал на нужном месте. Хорошее оно, как нарочно: поляна впереди, дубы-березы в обстоянии, ельник недалеча, прогалки. Слез с самохода, огляделся. Место хорошее. Походил, подумал да и решил. Поклонился солнышку: спасибо тебе, Ярило, что согрело-взрастило для меня место сие. Здесь и обустроимсь. Присел, разложил огонь, конины поджарил, перекусил малость, посерил в орешине. Опосля огляделся: в место сие мине само Ярило направило. Ручей рядом! Счастье великое это. Сперва думал - кто ворчит, быдто барсук? Подошел, глянул - лужица, а в ней - ключик бьет. Напился - вода вкусная, лесовая. А это значит - колодезь уже есть. А ежли есть колодезь - тут мне и дом ставить. И вся недолга. Раскрыл короб, достал мешки, топор, пилу, долото, бурав. Разложил на дерюгу, на колены опустился, поклонился солнышку и говорю: Ярило-свет, пошли мне силы сруб поставить да не ушибиться. И сразу за дело принялся. Руки-то по работе плотницкой стосковались, поди. Шесть годков у княгини самокатил. Много. Да делать неча было, податься было некуда. Работа не чижолая была, хоть и хлопотливая. Кормили порядочно. А все одно - чужой кусок в глотке колом стоит. Ну и ладно, проехали. Поработал на тетю, таперича и на себя можно попахать. Ежли плотником родился - ямщиком не помрешь! Первым делом справил себе струмент: черенок в лопату, вертень в бурав, долбешку, клинья, запасное топорище. Папаша покойный говаривал: струмент завсегда справным быть обязан. Наточил топор, пилу, долото, бурав. А потом рубаху скинул, топор с пилою взял - и шасть в ельник. Токмо щепы полетели! Во как по работе стосковался! Елки выбирал, да валил, да чистил, да обтесывал. Хоть и в глуши лесной жить буду, а сруб себе белый поставлю! Красивай. К закату четыре венца приуготовил. Глянул - сам себе удивился: ну, Гаврила Романыч, силен ты! Попрощался с солнышком, набрал водицы в котелок, сварил кулеш с салом, натрескался с устатку. И сразу в самокат спать завалился. С птицами проснулся, хлебца с кониной пожевал, восхода дождался, солнышку поклонился - и за топор. До заката еще пять венцов вытесал. И на третий день - еще четыре. Не успевал топор точить. Потом взялся за стулья: дуб свалил, нарезал четыре стула в един обхват. На поляне ямы вырыл, камней туда понакидал, стулья угнездил. И стал потихонь на стулья сруб класть. Готовые венцы вязать - радость душевная! Мху тутова достаточно, а что еще надо? Мох мягкай, духмянай, быдто совиный пух. Кладу мох, вяжу венцы, а сам пою, птиц пугаю. Лепота! Стоят березки, мне ветвями машут: будь здоров, Гаврила Романыч, на новом месте! Сложил сруб в обло, окошки прорезал, живородным стеклом позатянул. Дверь сделал. Нарезал стропил, нарубил лозовины, накопал дерну. Крышу себе обустроил толстую, правильную. Наложил на нее бульников. Пол из полбревен сплотил, щели живородом позаделал, чтоб зимой в ширинку не задуло. Отошел, глянул - хороша избушка получилась! И дал себе продых. Прошелся с ружьишком по окрестностям. Крупную дичину не встретил. Но кабаньи порывки видал, да и лосиный след, стало быть, водятся они здеся. По тетерке промазал, зато трех дроздов накрыл одним выстрелом. Чудо! Вот и приварочек к кулешу. И все лето обживался, обустраивался. Раскопал ручей, выложил колодезь бульниками. Пожег поляну, раскопал, огородил от кабанов пряслом: по весне посажу картошку-скороспелку, семена-то я припас, а как поспеет - накопаю, заложу в самокат и - поедет у меня железный конь! А с железным конем мне тут и черт не брат. По лесу раскатаюся. И на охоту куда надобно доеду, кабана-лося завалю, домой привезу, на пушного зверя капканы поставлю, сошью себе одежу ладную. Соли у меня три пуда, покамест хватит, засолю лосятины, сооружу коптильню, буду грудинку кабанью коптить. Сперва очаг черный обустрою, а на будущий год за глиной съезжу на реку, нарублю кирпичей из бульников, сложу печь, обмажу глиною. А там и круг гончарный поставлю, буду крынки-махотки скуделить да обжигать. Наполню их барсучьим жиром, кабаньим салом, орехами, ягодами сушеными, облепихою, грибами солеными. Погребок просторнай вырою, с ледником. Рожь посею, чай, семян прихватил. Буду хлеб печь, пиво варить да на печи греться. Мож, зверушку какую лохматую заведу себе для дружбы, чтоб не скучать. Нам лишнего не надобно, ни баб, ни кина, ни пузырей, ни пирамидок, ни гвоздей, ни войны, ни денег, ни начальства вашего. Так и доживу свой век. Дом есть, крыша не текет, пожрать есть что. На работу ходить не надобно, паши знай на себя любимого. Спи, когда тебе вздумается. Кланяйся токмо солнышку. Ласкай токмо зверушку лохматую. Пререкайся токмо с птицами лесными. Что еще человеку надо?
«Ящик для письменных принадлежностей». Этому роману знаменитого сербского писателя Милорада Павича присущи многозначность и нелинейная направленность повествования, свободное обращение с пространством и временем. "Инвентаризация" случайно купленного старинного ящика для письменных принадлежностей, обследование его отделений и потаенных закоулков оборачиваются раскрытием космоса человеческой души. Безумно интересная вещь, для тех кто любит задуматься о смысле жизни...
Каждый раз перечитываю одного из своих любимых авторов с превеликим интересом, будто бы заново. После книг Павича мне вообще не хочется читать ничего другого, только складывать снова и снова, как конструктор, главы его произведений, с головой ныряя в дуальный мир мужского и женского, бодрствования во сне и сновидений наяву. 3 уровня и 15 отделений ящика предлагают читателю самому собрать пазл повествования - читать можно в любом порядке. Опять же, из граммотно пронумерованных файлов аудиокниги удобно составлять альтернативный порядок чтения.
Выбрал маленький кусочек, который, как мне показалось, чем-то созвучен с опубликованной выше главой из «Теллурии». Для приверженцев аудиокниг, в дополнение к тексту, публикую и аудиодорожку.
***
«…В ту ночь небо над судном было ясным, а у меня во сне дождь лил как из ведра. Дождь может многое, подумал я, но это было слабым утешением. Чтобы переждать дождь, я зашёл к первому же попавшемуся крестьянину. На стене его дома кто-то написал углём: «Таня, побрейся, искупайся и убей себя! Сука кривоногая!» Крестьянин сказал мне, что еды у него нет никакой, кроме супа из пива. Над супом стоял пар. Он снял горшок с супом с огня и бросил в него довольно большой гвоздь.
- Чтоб цвет не пропал, - объяснил он. Пока суп остывал, он нарезал варёного сала, обваленного в толчёном красном перце, налил мне из бочки, на которой был нарисован чёрт, стакан ракии «на девяти травах» и дал два помидора - мужской, продолговатый, и женский, круглый… Поднося стакан к губам, я на миг задумался, от какого помидора откусить, и одновременно взглянул на картинку на бочке. Под ней было написано «Le diable» [2], и изображала она двух мужчин и одну женщину, прикованную к ним цепями… Тут загудел «Исидор», и я, вздрогнув, проснулся…»