Окончилось все так, как начиналось, и на губах осталось только малость.
Горят жаровней красные дубы, и листьями в замшелый ком избы бросает сад из своего жилья. Октябрь стреляет в небо из ружья, и яблоко забытое, сухое на землю падает, дыхание тая.
Опять, опять пора моя уходит, когда добычей обагренных птиц охотник меднополый верховодит, он бродит по земле, не различая лиц.
Найдем слезу скупую на щеке и вновь заметим силуэт знакомый, дурманящий аллею вдалеке по слабой линии пути от дома.
Прощай, прощай! Смятенье началось. С ума сошли от золота ограды. По-царски вышел на поляну лось, не отводя задумчивого взгляда.
И на скрещенье влажных глаз дрожит разрез холодного пространства, оставленный дожившим до угла напоминаньем медленного танца.
Так шаг ее стремился от беды, так шарф ее скрывал озябший голос. Горят жаровней красные дубы, роняя уголь раскаленный в горло!
Сады легко лишаются листвы, но легче сад лишается любимых. Октябрь стреляет. Мимо, мимо! А кровь течет из головы.
Ноябрь
Мы отдохнем, конечно, отдохнем, Поскольку осень в трубочку свернула Пергамент неба и свечу задула, Огонь любви уже не виден днем. Еще слезы прозрачное зерно Не набухает в колоске ресницы, Наивным крышам белый мальчик снится И онеметь готовится окно. Надень коньки, любовь моя слепая, И прокатись по вензелю пруда, Пускай в тебе, вздымаясь и вскипая, Возникнет нежных слов белиберда.
Их не услышит девочка в платочке, Бредя по лесу с шариком любви. Глаза застыли, в небе гаснут точки, Хоть птицами, хоть прахом их зови. Ах, осень, что же будет с нами, Когда зима в свой колокол пробьет И небеса продрогшими дымами, Как серую мантилью, подобьет. Вот здесь опала куча мокрых листьев, Сюда, ко мне, прижмемся и вдохнем, Весь этот мир, свернувшийся по-лисьи И отдохнем, конечно, отдохнем.
Декабрь
Уже зима, и в уличных санях катается автобус на коленях. Но вот повеет к ночи, и в меня едва пахнёт молчанием весенним. И запахом полночной темноты, и чернотой промокшего бульвара, простором улиц вместо пустоты, и вместо неба царственным провалом, в котором звёзды, немы и чисты, своей не понимают высоты.
И, маленький, под звёздами один, я мир сомнений чувствую в груди. О ты, весна, вернувшаяся в зиму, о рана неукрытая моя, зачем ты бередишь свои края, когда молчанье звёзд неотразимо?
Когда владеет запах темноты, а тишина имеет звук лишенья, когда мне плакать хочется, а ты уходишь, не оставив утешенья.
***
Окончилось все так, как начиналось,
и на губах осталось только малость.
Горят жаровней красные дубы,
и листьями в замшелый ком избы
бросает сад из своего жилья.
Октябрь стреляет в небо из ружья,
и яблоко забытое, сухое
на землю падает, дыхание тая.
Опять, опять пора моя уходит,
когда добычей обагренных птиц
охотник меднополый верховодит,
он бродит по земле, не различая лиц.
Найдем слезу скупую на щеке
и вновь заметим силуэт знакомый,
дурманящий аллею вдалеке
по слабой линии пути от дома.
Прощай, прощай!
Смятенье началось.
С ума сошли от золота ограды.
По-царски вышел на поляну лось,
не отводя задумчивого взгляда.
И на скрещенье влажных глаз
дрожит разрез холодного пространства,
оставленный дожившим до угла
напоминаньем медленного танца.
Так шаг ее стремился от беды,
так шарф ее скрывал озябший голос.
Горят жаровней красные дубы,
роняя уголь раскаленный в горло!
Сады легко лишаются листвы,
но легче сад лишается любимых.
Октябрь стреляет.
Мимо, мимо!
А кровь течет из головы.
Ноябрь
Мы отдохнем, конечно, отдохнем,
Поскольку осень в трубочку свернула
Пергамент неба и свечу задула,
Огонь любви уже не виден днем.
Еще слезы прозрачное зерно
Не набухает в колоске ресницы,
Наивным крышам белый мальчик снится
И онеметь готовится окно.
Надень коньки, любовь моя слепая,
И прокатись по вензелю пруда,
Пускай в тебе, вздымаясь и вскипая,
Возникнет нежных слов белиберда.
Их не услышит девочка в платочке,
Бредя по лесу с шариком любви.
Глаза застыли, в небе гаснут точки,
Хоть птицами, хоть прахом их зови.
Ах, осень, что же будет с нами,
Когда зима в свой колокол пробьет
И небеса продрогшими дымами,
Как серую мантилью, подобьет.
Вот здесь опала куча мокрых листьев,
Сюда, ко мне, прижмемся и вдохнем,
Весь этот мир, свернувшийся по-лисьи
И отдохнем, конечно, отдохнем.
Декабрь
Уже зима,
и в уличных санях
катается автобус на коленях.
Но вот повеет к ночи, и в меня
едва пахнёт молчанием весенним.
И запахом полночной темноты,
и чернотой промокшего бульвара,
простором улиц вместо пустоты,
и вместо неба царственным провалом,
в котором звёзды, немы и чисты,
своей не понимают высоты.
Царят легко, таинственным мерцаньем
напоминая серебристых мух
и поражая обнажённый слух
отсутствием нездешнего звучанья.
И, маленький, под звёздами один,
я мир сомнений чувствую в груди.
О ты, весна, вернувшаяся в зиму,
о рана неукрытая моя,
зачем ты бередишь свои края,
когда молчанье звёзд неотразимо?
Когда владеет запах темноты,
а тишина имеет звук лишенья,
когда мне плакать хочется,
а ты уходишь, не оставив утешенья.
Reply
Reply
Leave a comment