ДТ-13. Образец того, как не нужно расставлять оборудование. Обмороки в кузнице.
07. Образец того, как не нужно расставлять оборудование. Обмороки в кузнице. Я штампую распределительный валик. Должен ли инженер работать на механизмах? Учет и рационализация у Форда.
Оборудование на заводе форда расставлено чрезвычайно тесно, это образец того, как не нужно расставлять оборудование. Но место в Америке стоит очень дорого, им нужно дорожить и экономить его. В центральной части некоторых городов квадратный фут территории доходит по стоимости до тысячи долларов. На этих местах и вырастают знаменитые американские небоскребы.
Против Амторга строится 120-этажное здание, которое растет буквально на наших глазах. Больше всего нас занимает то, что вокруг этого здания все переулки совершенно свободны. Место постройки отгорожено невысоким красивым и прочным деревянным забором, и движение по всем четырем переулкам не нарушается ни на Одну минуту.
Здесь даже нет склада строительных материалов. Грузовые машины подходят одна за другой, правильно установленным потоком и быстро разгружаются при помощи кранов. Металлические конструкции и балки кранами поднимаются наверх. Лифты с материалами и пустые лифты с большой быстротой непрерывно движутся вверх и вниз. Лесов нет. Облицовка здания происходит на узких площадках, укрепленных к проемам окон.
Промышленные площади, конечно, не так дороги, но и они стоят немало. Зачем же расходовать лишнее? Форд ликвидировал завод в Гайленд-парке и целиком перенес его на завод в Ривер Руж. Здесь и без того теснота, а теперь стало еще теснее. В кузнице, оборудованной паровыми молотами, расстояние между печами и молотами всего один фут. Чтобы подойти K молоту с задней стороны его, нужно пройти по специально отведенному проходу. Между станками в механическом цехе, B цехе холодной штамповки и других цехах двум рабочим совершенно нельзя разойтись. Чтобы уйти от станка, нужно, чтобы все рабочие, мимо которых идешь, или залезали бы в узкие проходы между станками, или же выхолили в специальный проход.
В кузнице, где работаю я, три линии молотов и печей, но здесь ухитряются поставить еще две линии. Все становится расположенным настолько близко друг к другу, что пересечь цех совершенно нельзя, - нужно выходить на специальную широкую площадку. У средних линий печей нельзя отвести отходящих газов. От кожухов нельзя протянуть. металлических труб большого диаметра - они будут мешать движению крана. В цехе становится значительно горячее на средних линиях - условия труда ухудшаются еще больше.
В июльскую жару я наблюдаю‚ как негры выходят из этих линий и в изнеможении становятся у широких дверей цеха, глотая воздух, затем снова направляются в свои пекла. Однажды я наблюдал, как шестеро негров, один за другим, были отправлены в карете скорой помощи.
Многие, не дожидаясь обморока, бросают работу заблаговременно. К этому все привыкли - это обычное явление. Вдоль крайних линий молотов протянуты жестяные трубы, по которым идет воздух, нагнетаемый вентилятором‚ по ответвлениям он подается к молотам. Кузнецы стоят в струе свежего воздуха, но это только на тех линиях, которые расположены вдоль стены. На других линиях воздух в трубах нагревается от печей и идет не освежающим, а, наоборот, изнуряющее теплым.
В Сталинграде мы попытались установить такую же конструкцию для нагнетания свежего воздуха. Мы протянули трубы вдоль стены, и, так как у нас всего две линии молотов, мы были гарантированы, что воздух нагреваться от печей не будет. Однако ответвления к молотам пришлось сделать столь длинными, что они быстро стали разрушаться сотрясением от ударов тяжелых молотов. Нам пришлось отказаться от этой системы и поставить к каждому молоту индивидуальные вентиляторы - крыльчатки, которые и работают сейчас, принося большое облегчение рабочим.
Часть печей у Форда за недостатком места расположена на галлерее второго этажа. Это блестящее разрешение проблемы места. До сего времени я и не представлял возможности ставить кузнечные печи на таком своеобразном балконе. Нагревальщики бросают нагретую заготовку в жолоб, и она скатывается к молоту. Металл на галлерею подается краном. У нагревальщика над печью такая же доска, как и у штамповщика; на доске ежечасно отмечается количество нагретой заготовки.
Штамповщики и нагревальщики связываются между собой электрическими звонками. В большинстве случаев звонок не действует, постоянно портится, и вы привлекаете внимание нагревальщика тем, что стучите клещами по металлическим жолобам. Если нагревальщик хочет сообщить вам о том, что металл нагрет, то он пользуется весьма примитивным способом, - кричать сверху бесполезно, в шуме крика не услышите, - он брызжет на вас водой из кружки.
Я работаю на молоте, жара невыносимая‚ и я быстро сматываюсь с этой работы. Я хожу с маленькими клещами и проверяю наладку штампов. Бывший суперинтендент кузницы мистер Шандула, который работает сейчас на Нижегородском автомобильном заводе, изредка приходит проверять мою работу. Однажды он просит отковать ему распределительный валик. Я надеваю перчатки, очки, беру клещи из рук рабочего, захватываю горячую заготовку из печи и начинаю штамповать. Я вижу как мистер Шандула - высокий грузный старик сияет в улыбке. Но я незнаком с этим молотом и начинаю сыпать неравномерные удары. Заготовка стынет, и я не успеваю ее доштамповать.
Я вижу, как улыбка перестает играть на лице старика. Я быстро хватаю другую заготовку и, поспешив‚ ‚‚запарываю“ ее с первых ударов. Кто-то тянет меня за рукав: Шандула свирепеет, кричит, размахивает руками, вокруг нас собираю я мастера и наладчик. Шандула, жестикулируя, говорит мастеру, что повесит его на паропроводной трубе, если через два дня тот не обучит меня штамповать валик. У меня отбирают маленькие клещи, кронциркуль и метр, и я опять становлюсь за молот.
Две недели, изнемогая, я штампую валик, выполняя целиком норму, но Шандула упорно держит меня на этой работе. 100 распределительных валиков нужно отштамповать в течение часа. Счетчик непрерывно откидывает их и подвешивает на цепной конвейер, идущий вдоль .линии молотов. Горячие поковки, нагревающие воздух текут в конец цеха и поднимаются на галлерею. Там стоят обрезные пресса.
Рабочий снимает валик с конвейера и в холодном виде обрезает под прессом облой: валики и другие детали проваливаются под пресса и падают на ленточный конвейер, идущий под всеми прессами. В конце ленточного конвейера шесть рабочих разбирают поковки. Деталей течет по ленте так много, движение их так быстро, что люди едва успевают хватать поковки и бросать их, сортируя, в различные ящики. Облой течет дальше по ленте и падает вниз, на стоящую под концом ленты железнодорожную платформу.
Первое время меня поражала быстрота, с которой ходит кран по кузнице. Два такелажника - негра бегом едва поспевают за ним, они бегут по боковым дорожкам, неистово свистя, и размахивают руками. Люди, над которыми протекает груз, сторонятся, прячутся в укромное место. Движение крана происходит непрерывно. Груз в ящиках захватывается кошками, которые накалываются на деревянную стену ящика. Кажется, что ящик обязательно свалится вниз.
К стене кузницы примыкает прокатный цех, он образует букву „Т“. Из прокатного цеха часто появляется кран, который выходит почти на средину кузницы. Пятитонный мостовой кран въезжает на длинные консоли. Страшно смотреть, как этот массивный кран висит на металлических кронштейнах. Впечатление большого риска и блестящего технического разрешения задачи чувствуется в этой конструкции. Я наблюдаю все это с большим интересом и по вечерам записываю все.
Инженер, только что приехавший из Союза, находит меня в цехе за работой на молоте. В обеденный перерыв он доказывает мне бесцельность моей работы на механизмах. Он говорит, что я напрасно теряю драгоценное время и что для меня, как инженера, важно разрешение ,,общих инженерных проблем“. Весь обеденный перерыв мы спорили с ним на эту тему, он в доказательство приводит мне то, что, проходя по двору какого-то завода, увидел блестящее разрешение транспортной проблемы. Наш спор не приводит ни к чему. Способ хождения по двору - как основной - для разрешения инженерных проблем я считаю неприемлемым для себя. Работая на механизмах, я также не лишен возможности ходить по двору и разрешать такие же проблемы. Центр тяжести я вижу в непосредственной, самостоятельной работе на механизмах, для того чтобы изучить все тонкости работы их, ознакомиться с основными неполадками механизма и инструмента. Все инженерные проблемы сводится у меня к освоению и изучению методов работы и организационной схемы. Поэтому я продолжаю находиться в условиях фордовского рабочего и ежедневно прихожу на завод по гудку.
Работа начинается каждый день не в одно и то же время. В понедельник первая смена начинает работу в 6 ч. 40 минут утра‚ во вторник, среду и четверг - с 7 .часов. Эта подробность также представляет для меня большой интерес. Дело в том, что в цехе работают три смены по 8 часов? На обеденный перерыв отведено всего 15 минут. Это мало, но обеденное время идет в счет восьмичасовой работы‚ т. е. фактически на работу уходит не 8 час., а 7 час. 45 минут. Время это оплачивается Фордом, но Форд находит способ выкроить смены так, чтобы не в течение всей недели оплачивать эти пятнадцатиминутные обеды.
Делается это так: в понедельник 1-я смена имеет возможность начинать работу на 20 минут раньше, в понедельник 20 минут дается на обед, и рабочий находится на производстве 8 часов 20 минут. Значит, эти 20 минут уже не оплачиваются Фордом. В пятницу каждая смена имеет возможность работать на 20 минут дольше, т. к. в субботу и воскресенье работы на заводе нет и одна смена не мешает другой. В пятницу обед длится тоже 20 минут, но каждая смена задерживается на 20 минут позже. Таким образом из 5 рабочих дней пятнадцатиминутные обеды оплачиваются Фордом только три раза. За опоздание рабочий штрафуется. За опоздание на 2 минуты у меня удержали 15 центов.
Ко времени обеденного перерыва к цеху с четырех сторон подъезжают деревянные тележки на рессорах и резиновых шинах, нагруженные продуктами. Тележки вручную подкатывают к обеденным местам, каждый раз на одно и то же место. После гудка рабочие бегом наполняют проход, чтобы скорее купить завтрак. Очередь движется чрезвычайно быстро и в течение 3 минут рассасывается вся. На тележках - стандартные сандвичи, бутерброды, широкогорлые бутылки с молоком, кофе или холодным чаем, фрукты и картонные коробки с мороженым. Суп вам дают в картонном штампованном стакане. В коробке с мороженым деревянная лопаточка или штампованная маленькая ложечка из прочной бумаги. Каждый бутерброд завернут в тончайшую восковую бумагу. Никто не осмеливается бросить бумагу или коробку на пол. В течение 10 минут после обеда все мусорные ящики вывозятся из цеха - в цехе прежняя чистота.
Центральный пост http://pilot-pirks.livejournal.com/97270.html