Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 11: pilipenko

pilipenko_tv

Валерий Кульченко. Острова памяти. Часть 11

Jan 19, 2015 02:19

Валерий Кульченко. Троица на Дону. Х.,м. 150х150. 2005 г.

Икона «Троица», в потемневшем серебряном окладе - все что осталось у Домны от некогда богатого куреня Шаминых. Ликвидация кулачества, как класса, поставила под угрозу существование казаков. По постановлению ЦК РКП(б), все они считались кулаками.

В 1929 году выселять стали целыми семьями, отбирая при этом все - вплоть до подушек, горшков, одежды. Казака Федора Шамина тоже раскулачили, арестовали и сослали на Беломор-канал.

Фёдор Дмитриевич Шамин. Станица Романовская, 1914 год

В добротном курене Шамина, под железной крышей разместился ревком. Дымну сослали в Казахстан. Детей взяла к себе старшая сестра Федора Шамина - Нюся Новикова. Приютились во флигельке на одной из улиц станицы, недалеко от Дона.

Председателем ревкома стал шустрый казачок: в кожаной тужурке, штаны галифе, сбоку шашка, на поясе оружие системы «наган». Родом из соседнего хутора «Грачики». Проявлял необыкновенную прыть и усердие, старался угодить новой власти. Ходил по станице, зачитывал «директивы» сверху, из Москвы: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный террор вообще ко всем казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с советской властью!!!»

Местное население в ужасе разбегалось от глашатая.

Когда закрывали станичный храм и изгоняли из него священника, казачок лично грузил иконостас на подводы, руководил вывозом икон и церковных святынь из храма. Разгружалось все это на опустевшем подворье раскулаченного Федора Шамина. Образовалась внушительная гора из намоленных поколениями икон. Но на этом глумление над святынями не закончилось. На следующий день, шустрый казачок, начал рубить иконы шашкой на дрова!

Зима сезона 1929-30 годов выдалась на Дону морозной и снежной. Наступали крещенские морозы.

Ревком и комитет бедноты (комбед) заседали день и ночь, дым стоял коромыслом. Надвигалась новая волна бедствий и потрясений - сплошная коллективизация. Печка «голландка» в курене Федора Шамина, хорошо обогревала, но требовала много дров. Икон хватило на несколько недель…

На добрую и долгую память дорогой сестрице Нюре от Д.М. Шаминой (первая слева), 1915 год

Перед войной Домна вернулась в станицу. Власти сжалились, амнистировали по состоянию здоровья и отпустили домой к детям. Федор Дмитриевич Шамин пропал без вести.

На долгую, добрую память дорогому папе от сына Кости и дочки Тани. Станица Романовская, 1941 год

1946 г. Весна. Мама Антонина Федоровна, приехала за дочкой в Романовскую. Танины успехи в школе были плачевны - единицы и двойки.

Молодая учительница успокоила - на следующий год девочка снова пойдет в первый класс, и наверстает упущенное.

Приехали в Ростов-на-Дону. Пошла Антонина Федоровна с Таней в школу, что находилась на первом этаже жилого дома, возле завода «Красный Аксай».

Ольга Петровна, со значком «Заслуженный учитель» на скромной кофточке, внимательно посмотрела на девочку. Подбодрила, погладила Таню по голове и располагающим голосом сказала: «Пусть ходит на занятия. Только со своей табуреткой. Сидеть не на чем».

И вот романовская «дикарка» стала ходить в городскую школу. Последнюю четверть первого класса закончила на 4 и 5. Была переведена во второй класс «хорошисткой». На родительском собрании учительница поздравила с успешным окончанием учебного года и подарила Тане кулечек конфет «Монпасье».

Антонину Федоровну Новикову (Шамину), по мужу Пифанова, неоднократно, в 50-е годы, вызывали в НКВД, в серое здание на ул. Энгельса, 33, что в Ростове-на-Дону.

В кабинете седоватый мужчина осторожно задавал наводящие вопросы: «Где, когда и с кем она видела своего отца в последний раз?».

Тут Антонина Федоровна не выдержала и закричала: «Это я, Вас должна спросить - где мой отец?!»

Ей дали попить воды и показали донос, по которому репрессировали ее отца.

Антонина Федоровна, с изумлением и ужасом, прочитала на половинке тетрадного листа безграмотные каракули химическим карандашом: «Мой сосед - кулак».

Выплыл из далекого детства облик шустрого кривоного казачка, в кожаной тужурке, сапоги в гармошку, на боку шашка, в руках наган и его скрипучий голос: «Ты, Федор, враг народа!»

Сквозь детские слезы, неизгладимо врезалось в память, как Федор Шамин перекрестил жену и детей, разгладил бороду, улыбнулся и спокойно сказал: «Я вернусь!»

Неспеша одел добротную шапку и шагнул за порог родного куреня в морозную, метельную ночь…

22 октября 2013 г.

В. Кульченко

Романовская - Ростов-на-Дону