моей бабушке
Моя бабушка все-таки умерла. Месяц прошел после инсульта. Я в этот момент еще была в Финляндии, хотя Flow уже кончился. Собиралась идти гулять по магазинам и по центру Хельсинки, когда получила нерадостное известие из П. Удивительно, но и другая моя бабушка умерла, когда я была в другой стране. Тогда у меня как раз случился невроз на фоне нескольких перелетов подряд и куча вытекающего всд-дерьма, которое я до сих пор разгребаю. Теперь у меня железное правило - не психовать и не расстраиваться в поездках. В этот раз на похороны я не попадала ни при каких раскладах, потому что они должны были быть на другой день, а я даже не в СПб.
Светило яркое солнце, я сидела в легком ступоре в опустевшем хостеле, потому что все ребята с фестиваля уже разъехались. Мне не с кем было поделиться паршивой новостью, но я все же собрала волю в кулак и заставила себя идти по магазинам, как и планировала, чтобы во что бы то ни стало быть “здесь и сейчас”, а не в П у гроба, раз уж я все равно туда не попадаю. Мой взгляд бессмысленно скользил по шмоткам, даже в Cos и habitat меня ничто не цепляло. Но Monki меня все-таки переключил, я даже померила пару футболок, внутреннее волнение стихло, скованные плечи уже не покалывало нервное. Пора было возвращаться в хостел за сумкой, я села в автобус и стала смотреть через окно на благополучный Хельсинки и на пронзительное ярко-синее небо. В голове крутилась одна фраза - “Я тебя люблю!” Мне хотелось кричать это в ввысь, за облака…
Вдруг я поняла, что мне не грустно, мне легко. Бабушка со стороны отца была единственной женщиной в моей семье, с которой у меня были абсолютно не напряжные отношения. Она никогда меня ни в чем не обвиняла, не пыталась вызвать во мне чувство вины за что-то. Она просто меня любила. Всегда говорила “люблю, целую”, “ты лучше всех” (никто другой в моей семье мне этого никогда не говорил), обнимала, хотя в детстве я от ее объятий уклонялась, потому что никто другой не обнимал, потом привыкла. На секундочку мне показалось странным, что я не чувствую ошеломляющей боли и скорби, но потом подумалось, что так, наверное, и должно быть, если уходит человек, с которым у тебя не было нерешенных проблем, задавленных обид и невысказанных признаний в любви. Конечно, камнем на сердце осталось то, что не получилось осуществить последнее желание бабы Лиды (так она просила ее называть с тех пор, когда я еще была маленькой, ей казалось, что это ее молодит) - она очень хотела переехать в П, но не успела. А вообще у нее были планы на жизнь, казалось, она была еще совсем молодой. Все случилось слишком внезапно. Не хотела я ехать в П месяц назад, поехала, только чтобы с ней увидеться. Как чувствовала, что в последний раз. И вот в последний день моего пребывания в П, когда она приехала к нам в гости - этот чертов инсульт. Последнее, что показала мне бабушка, когда ее везли на каталке в реанимацию, - кулак с большим пальцем вверх (like, если так понятнее), типа все будет классно. Еще я боялась, что мне станет очень одиноко, когда не станет бабы Лиды, но нет, я и этого не чувствую. Одним моим ангелом на небе стало больше.
R.I.P.
Светило яркое солнце, я сидела в легком ступоре в опустевшем хостеле, потому что все ребята с фестиваля уже разъехались. Мне не с кем было поделиться паршивой новостью, но я все же собрала волю в кулак и заставила себя идти по магазинам, как и планировала, чтобы во что бы то ни стало быть “здесь и сейчас”, а не в П у гроба, раз уж я все равно туда не попадаю. Мой взгляд бессмысленно скользил по шмоткам, даже в Cos и habitat меня ничто не цепляло. Но Monki меня все-таки переключил, я даже померила пару футболок, внутреннее волнение стихло, скованные плечи уже не покалывало нервное. Пора было возвращаться в хостел за сумкой, я села в автобус и стала смотреть через окно на благополучный Хельсинки и на пронзительное ярко-синее небо. В голове крутилась одна фраза - “Я тебя люблю!” Мне хотелось кричать это в ввысь, за облака…
Вдруг я поняла, что мне не грустно, мне легко. Бабушка со стороны отца была единственной женщиной в моей семье, с которой у меня были абсолютно не напряжные отношения. Она никогда меня ни в чем не обвиняла, не пыталась вызвать во мне чувство вины за что-то. Она просто меня любила. Всегда говорила “люблю, целую”, “ты лучше всех” (никто другой в моей семье мне этого никогда не говорил), обнимала, хотя в детстве я от ее объятий уклонялась, потому что никто другой не обнимал, потом привыкла. На секундочку мне показалось странным, что я не чувствую ошеломляющей боли и скорби, но потом подумалось, что так, наверное, и должно быть, если уходит человек, с которым у тебя не было нерешенных проблем, задавленных обид и невысказанных признаний в любви. Конечно, камнем на сердце осталось то, что не получилось осуществить последнее желание бабы Лиды (так она просила ее называть с тех пор, когда я еще была маленькой, ей казалось, что это ее молодит) - она очень хотела переехать в П, но не успела. А вообще у нее были планы на жизнь, казалось, она была еще совсем молодой. Все случилось слишком внезапно. Не хотела я ехать в П месяц назад, поехала, только чтобы с ней увидеться. Как чувствовала, что в последний раз. И вот в последний день моего пребывания в П, когда она приехала к нам в гости - этот чертов инсульт. Последнее, что показала мне бабушка, когда ее везли на каталке в реанимацию, - кулак с большим пальцем вверх (like, если так понятнее), типа все будет классно. Еще я боялась, что мне станет очень одиноко, когда не станет бабы Лиды, но нет, я и этого не чувствую. Одним моим ангелом на небе стало больше.
R.I.P.