Побег из Косланской больницы.
Была у меня в ранние годы одна проблема, которая не сильно и не часто, но все же омрачала светлое и безоблачное в целом детство. Болел иногда живот. Я еще даже в школу не ходил, когда в первый раз отправили в районную больницу. Долго сопротивлялся, но потом все согласился с тем условием, что мама тоже будет лежать, пусть и в отделении для взрослых.
Уже затемно приехали в Кослан, поднялись в больницу, где меня отвели в детское отделение. Конечно, я там никого не знал, все для меня было непривычно, неприятно и настолько тоскливо, что и не передать словами. Кстати, ни в одном из ностальгических воспоминаний по советским годам я не слышал теплых слов о больницах тех лет. Тем более, о детских отделениях. Словом, очень быстро мне стало понятно, куда я попал. И на первом же ужине в общей столовой среди взрослых я не нашел маму.
«Обманула», - с ужасом подумал я и тут же решил сбежать. Двери не запирались, не охранялись, надо было лишь достать одежду из раздевалки и незаметно выйти из здания. К счастью, все были заняты ужином. Я легко отыскал свое пальто, туго перемотанное шарфом, и не теряя время на одевание, дал дёру! Дорога шла под уклон, страх погони удваивал силы, поэтому мне казалось, что я не бегу, а лечу сквозь темноту.
Но уже через пару сотен метров я наткнулся на ватагу пацанов, которые на мосту играли в хоккей. Старший, увидев меня остановил игру и заодно меня.
- Ты что, сбежал? Из больницы?
- Ага.
- Молодец! А чего раздетый?
- Некогда было, - говорю. - Боялся, что догонят.
- Нее, пацан, нельзя бежать раздетым в такой холод - замерзнешь!
Хоккеисты тем временм плотным кольцом окружили меня и не без любопыства разглядывали. Они были разного возраста, но большинство - старше меня. В их взглядах и словах чувствовалось если не уважение ко мне, то явное одобрение и поддержка. Они помогли развязать узел на шарфе, одели пальто, рукавицы. Снова завязали шарф, но уже на шее. Спросили, знаю ли дорогу. Сказал, что знаю
- Ну давай, беги, не попадайся, - положил мне руку на плечо старший. - Мы никому не скажем!
Под крики одобрения, провожаемый добрыми взглядами, я побежал дальше, но уже не так быстро. А те мальчишки, особенно их старший, наверное, уберегли меня тогда от пневмонии и еще неизвестно, чем бы она закончилось.
Вскоре я успокоился, стал идти быстрым шагом и прятаться за сугробы при свете фар и звуке моторов. Догадывался, что искать меня будут на машине. Шел я к единственным родственникам, которых знал в Кослане - Митиным. Алик, Лиля (мои ровесники), тетя Рая да дядя Миша. Он работал в милиции, рядом с которой они и жили.
Я твердо знал, что надо идти по главной улице, потом свернуть около здания церкви и не доходя до школы, найти 2-этажный жилой дом с большим плакатом не то про милицию, не то про пожарников.
Без каких-либо приключений, удивительно легко отыскал я этот дом и когда проходил мимо него, открылись двери стоявшего рядом милицейского «уазика». Из него выскочили мама и дядя Миша.
Но провести этот вечер в веселой компании Митиных было не суждено. После короткого разговора дядя Миша повез нас в больницу. Чтобы как-то скрасить мое положение, поднять настроение, он предложил включить мигалку. Я с радостью согласился, поэтому обратный путь был не таким уж грустным. Ведь машины с включенными мигалками мы тогда видели только в кино, а проехаться в такой даже не мечтали.
В детском отделении меня ждал дежурный врач. Он спокойно и обстоятельно со мной поговорил, рассказал о том, как я буду жить, лечиться, видеться с мамой. Словом, сделал все то, что и должен был сделать какой-нибудь сотрудник больницы, как только меня привели туда. Напоследок он взял с меня честное слово, что я больше не буду убегать.
Слово я дал, но для верности раздевалку стали запирать на большой замок!
P.S. Не теряю надежды поблагодарить хоккеистов, остановивших меня тогда. Я им многом обязан. Это был, наверное, 1976 год. Если кто-то из читающих был на том мосту и помнит раздетого беглеца-дошкольника, отзовитесь. Буду очень рад!
Уже затемно приехали в Кослан, поднялись в больницу, где меня отвели в детское отделение. Конечно, я там никого не знал, все для меня было непривычно, неприятно и настолько тоскливо, что и не передать словами. Кстати, ни в одном из ностальгических воспоминаний по советским годам я не слышал теплых слов о больницах тех лет. Тем более, о детских отделениях. Словом, очень быстро мне стало понятно, куда я попал. И на первом же ужине в общей столовой среди взрослых я не нашел маму.
«Обманула», - с ужасом подумал я и тут же решил сбежать. Двери не запирались, не охранялись, надо было лишь достать одежду из раздевалки и незаметно выйти из здания. К счастью, все были заняты ужином. Я легко отыскал свое пальто, туго перемотанное шарфом, и не теряя время на одевание, дал дёру! Дорога шла под уклон, страх погони удваивал силы, поэтому мне казалось, что я не бегу, а лечу сквозь темноту.
Но уже через пару сотен метров я наткнулся на ватагу пацанов, которые на мосту играли в хоккей. Старший, увидев меня остановил игру и заодно меня.
- Ты что, сбежал? Из больницы?
- Ага.
- Молодец! А чего раздетый?
- Некогда было, - говорю. - Боялся, что догонят.
- Нее, пацан, нельзя бежать раздетым в такой холод - замерзнешь!
Хоккеисты тем временм плотным кольцом окружили меня и не без любопыства разглядывали. Они были разного возраста, но большинство - старше меня. В их взглядах и словах чувствовалось если не уважение ко мне, то явное одобрение и поддержка. Они помогли развязать узел на шарфе, одели пальто, рукавицы. Снова завязали шарф, но уже на шее. Спросили, знаю ли дорогу. Сказал, что знаю
- Ну давай, беги, не попадайся, - положил мне руку на плечо старший. - Мы никому не скажем!
Под крики одобрения, провожаемый добрыми взглядами, я побежал дальше, но уже не так быстро. А те мальчишки, особенно их старший, наверное, уберегли меня тогда от пневмонии и еще неизвестно, чем бы она закончилось.
Вскоре я успокоился, стал идти быстрым шагом и прятаться за сугробы при свете фар и звуке моторов. Догадывался, что искать меня будут на машине. Шел я к единственным родственникам, которых знал в Кослане - Митиным. Алик, Лиля (мои ровесники), тетя Рая да дядя Миша. Он работал в милиции, рядом с которой они и жили.
Я твердо знал, что надо идти по главной улице, потом свернуть около здания церкви и не доходя до школы, найти 2-этажный жилой дом с большим плакатом не то про милицию, не то про пожарников.
Без каких-либо приключений, удивительно легко отыскал я этот дом и когда проходил мимо него, открылись двери стоявшего рядом милицейского «уазика». Из него выскочили мама и дядя Миша.
Но провести этот вечер в веселой компании Митиных было не суждено. После короткого разговора дядя Миша повез нас в больницу. Чтобы как-то скрасить мое положение, поднять настроение, он предложил включить мигалку. Я с радостью согласился, поэтому обратный путь был не таким уж грустным. Ведь машины с включенными мигалками мы тогда видели только в кино, а проехаться в такой даже не мечтали.
В детском отделении меня ждал дежурный врач. Он спокойно и обстоятельно со мной поговорил, рассказал о том, как я буду жить, лечиться, видеться с мамой. Словом, сделал все то, что и должен был сделать какой-нибудь сотрудник больницы, как только меня привели туда. Напоследок он взял с меня честное слово, что я больше не буду убегать.
Слово я дал, но для верности раздевалку стали запирать на большой замок!
P.S. Не теряю надежды поблагодарить хоккеистов, остановивших меня тогда. Я им многом обязан. Это был, наверное, 1976 год. Если кто-то из читающих был на том мосту и помнит раздетого беглеца-дошкольника, отзовитесь. Буду очень рад!