(no subject)
Алексей Браточкин: https://www.facebook.com/bratochkin/posts/548665901859065
По поводу полемики о Станкевиче, не о самом Станкевиче, а именно о полемике, то есть о политическом контексте, как минимум, потому что эта полемика не в вакууме происходит и не является пока еще чисто «исторической».
1) политический контекст заключается в том, что существует в Беларуси политический режим, который опирается на модель коллективной идентичности и памяти, в центре которой - Великая отечественная война. Образы войны до сих пор в определенной степени «мифологизированы», несут в себе еще советские идеологемы, хотя миф о войне даже в государственной версии стал уже почти «беларусоцентричным» (умирал и воевал не советский народ, а беларусы). Эта беларусоцентричность построена по модели государственно-политической концепции нации, главная функция которой- формирование политически лояльных граждан. И это пока работает, в том числе и потому, что образ войны такой, со всеми мифами, во многом и представлен в массовом сознании (как и почему - это отдельная тема).
2) также в Беларуси существуют и другие «игроки» на поле идентичности, истории и памяти, не такие сильные, как государство. Некоторые из них считают, что миф, пропагандируемый государством - ложный, его надо менять. И не ради «истории» тоже, а ради такой модели коллективной памяти, которая бы смогла быть ресурсом для их проекта нации, отличающегося от государственного. Этих проектов нации несколько, как стоит понять (государственный и другие). И все еще осложняется не спорами об истории, а и спорами о характере самого существующего в Беларуси политического режима.
3) любые споры, которые ведут историки (а именно историки вели спор о Станкевиче, создавая тем самым ощущение того, что это спор исключительно об исторических фактах) встроены в этот контекст политической борьбы. Даже если историки делают вид, что это не так. Кроме того, у историков (имплицитно, скрыто, некоторые об этом не говорят) есть некое свое видение «нации» (сообщества) и того, какая версия войны ему полезна: Некоторые считают, что война была против фашистов - и это главное, некоторые считают, что в этой войне нация стала жертвой и коммунистов(Сталина) и фашистов (Гитлера) , и уроки не столько в том, чтобы бороться с фашизмом, хотя и это важно, а хотя бы в том, чтобы найти в этой борьбе некое место для «нации», не такое уж пассивное, жертвой быть удобно, но хочется одновременно быть и не жертвой.
Полемика вокруг Станкевича вызвана тем, что это фигура, которая все противоречия в себя включает: преступник-коллаборант однозначный в одной версии (государственной) и скорее «жертва» в другой версии, и если не «жертва» (все таки был коллаборантом), то «амбивалентная» фигура - был коллаборантом, но сам лично вроде не убивал, да и до войны и после много сделал для культуры белорусской.
И чем, по сути, занимались участники спора? Они занимались не «историей», хотя опирались на «исторические факты», они доказывали одну из этих версий «памяти», которая нужна сейчас, по их мнению, нации или «государству».
Аргументов было много, но я взял чисто «политические». Олег Лицкевич (сторонник того, что доказано, что Станкевич - «полный» преступник и коллаборант) -историк, работал работает в «Белорусской думке», в архив КГБ его пустили по просьбе Гигина. . У Лицкевича «политическая составляющая» аргументации следующая, цитирую его же: «…меня не удивляют очередные попытки завуалировать его сотрудничество с нацистами. Станкевич - это один из виднейших представителей той группы, которая всегда стремилась взять политическую власть в Беларуси с помощью Запада. Стремилась в 1918 г., стремилась в 1941-1944 гг, стремилась после войны, апеллирует к Западу и сейчас. В силу этого эта группа неизбежно всегда оказывалась причастна ко многим, если не всем глупостям, гнусностям и зверствам, которые творили их западные покровители. Вот почему эта тема столь политизирована и вместо попыток исторического анализа, основанного на источниках, мы обычно сталкиваемся с плохо прикрытой демагогией. И ваша, пан Алесь, статья тут стала не исключением (чего можно было бы ожидать от вас как от известного историка), а только, к сожалению, типичным примером такой демагогии». Сам Лицкевич вроде как говорит о том, что надо стремиться к «объективности», но при этом не отдает себе отчета в том, насколько он сам политизирован, потому что его западный аргумент -это чистая ангажированность, сведение воедино разных контекстов.
Потом еще Лицкевич говорит - «На многих общественных явлениях в Беларуси - от конституции до белорусского правописания и памяти о войне - я бы сейчас повесил табличку "не влезай - убьет". Нельзя ломать работающие механизмы, если вы не сможете их восстановить или заменить на равноценные. Активное участие белорусов в борьбе с нацизмом - это громадный исторический плюс, от которого глупо отказываться, променяв его на возвеличивание коллаборантов. А сейчас, пока эта тема так болезненна, только так: или-или. Конечно, я за то, чтобы по мере накопления новых источников осторожно и аккуратно пересмотреть многие подходы, заново, без передергиванья, изучить многие частные вопросы. Но кто этим будет заниматься? Политиканствующие горлопаны, деружинские, старые специалисты по истории советских пятилеток? Вы замечательный историк, но и ваша источниковая база ограничена, к тому же, как я уже сказал (не обижайтесь), в вашей статье также значительный элемент демагогии и апеллирования к эмоциям». Фактически это тезис о том, что государственный миф о войне хорош, потому что другие еще хуже, а кроме того, госмиф функционирует как полезная вещь - и внутри страны и снаружи.
Алесь Пашкевич (Архэ), историк, разделяет точку зрения о том, что Станкевич коллаборант, но такой не явный, вроде как не доказано его прямое участие в геноциде евреев, и он еще даже своего рода «жертва двух тоталитаризмов», как все публичные люди в тот период (аргумент, с моей точки зрения, крышесносящий, это отдельная тема). «Политическая составляющая» у Пашкевича, цитирую: «Я не раблю са Станкевіча нацыянальнага героя, але выступаю супраць ягонай неабгрунтаванай дэманізацыі». Вроде бы чисто исторический подход? Дальше: «Кажучы карацей - калі б, напрыклад, было пастаўлена пытанне аб тым, каб паставіць Станкевічу ў Барысаве помнік ці назваць ягоным іменем вуліцу - я быў бы супраць, паколькі ганарыцца ягонай дзейнасцю ў той перыяд падстаў няма. То бок я супраць ягонай гераізацыі. Але калі б, у сваю чаргу, было пастаўлена пытанне, каб Станкевіча лічыць АРГАНІЗАТАРАМ знішчэння барысаўскіх яўрэяў, ад пазіцыі якога прынцыпова залежаў іх лёс - я таксама буду супраць. То бок я супраць і ягонай дэманізацыі. І нічога іншага я сваім артыкулам сказаць не хацеў. І калі мне мо і давялося Станкевіча крыху "абяліць", то толькі таму, што дагэтуль яго "ачарнілі" проста да немагчымага ўзроўню». Тоже вроде бы исторический подход, но в таком случае - противоречие с тем. Что сказано в основной статье Пашкевича - о том, что Станкевича надо понимать в рамках концепции «двух тоталитаризмов», с ним все «сложно». Не герой, но «сложно». И вот это «сложно» - это и есть политическая позиция уже, потому что Алесь Пашкевич все же имеет какое-то общее представление о нации и ее истории в период Второй мировой или не имеет? Если имеет, то каково это представление в целом? Не о Станкевиче именно, а в целом? Или такой оценки вообще нет? Но довод о двух тоталитаризмах и сложно позволяет сказать, что все же Алесь Пашкевич выступает за некую отличающуюся от государственной версию памяти, и выходит в поле политического сразу же. Тоже ангажированность своего рода.
Еще много чего можно сказать, но:
1) рассматривать историю войны надо как историю войны, а не только как историю «нации» на войне
2) сместить фокус с объяснения коллаборации постфактум на исследование механизмов Холокоста и связи с коллаборацией в Беларуси ( у нас всего 4 диссера на тему Холокста), написать отдельный диссер о коллбаорации и Холокосте. Фрагменты уже есть работ, например, работа Дина и др., но это все внешнее или не специальное.
3) перестать пользоваться общей концепцией тоталитаризма для объяснения всего
4) отдавать себе отчет в собственной ангажированности и прописывать цели собственной работы, «объективность» - это не когда вся «правда», а когда обнажаются механизмы того, как эта «правда» достигается и так далее и тому подобное.
По поводу полемики о Станкевиче, не о самом Станкевиче, а именно о полемике, то есть о политическом контексте, как минимум, потому что эта полемика не в вакууме происходит и не является пока еще чисто «исторической».
1) политический контекст заключается в том, что существует в Беларуси политический режим, который опирается на модель коллективной идентичности и памяти, в центре которой - Великая отечественная война. Образы войны до сих пор в определенной степени «мифологизированы», несут в себе еще советские идеологемы, хотя миф о войне даже в государственной версии стал уже почти «беларусоцентричным» (умирал и воевал не советский народ, а беларусы). Эта беларусоцентричность построена по модели государственно-политической концепции нации, главная функция которой- формирование политически лояльных граждан. И это пока работает, в том числе и потому, что образ войны такой, со всеми мифами, во многом и представлен в массовом сознании (как и почему - это отдельная тема).
2) также в Беларуси существуют и другие «игроки» на поле идентичности, истории и памяти, не такие сильные, как государство. Некоторые из них считают, что миф, пропагандируемый государством - ложный, его надо менять. И не ради «истории» тоже, а ради такой модели коллективной памяти, которая бы смогла быть ресурсом для их проекта нации, отличающегося от государственного. Этих проектов нации несколько, как стоит понять (государственный и другие). И все еще осложняется не спорами об истории, а и спорами о характере самого существующего в Беларуси политического режима.
3) любые споры, которые ведут историки (а именно историки вели спор о Станкевиче, создавая тем самым ощущение того, что это спор исключительно об исторических фактах) встроены в этот контекст политической борьбы. Даже если историки делают вид, что это не так. Кроме того, у историков (имплицитно, скрыто, некоторые об этом не говорят) есть некое свое видение «нации» (сообщества) и того, какая версия войны ему полезна: Некоторые считают, что война была против фашистов - и это главное, некоторые считают, что в этой войне нация стала жертвой и коммунистов(Сталина) и фашистов (Гитлера) , и уроки не столько в том, чтобы бороться с фашизмом, хотя и это важно, а хотя бы в том, чтобы найти в этой борьбе некое место для «нации», не такое уж пассивное, жертвой быть удобно, но хочется одновременно быть и не жертвой.
Полемика вокруг Станкевича вызвана тем, что это фигура, которая все противоречия в себя включает: преступник-коллаборант однозначный в одной версии (государственной) и скорее «жертва» в другой версии, и если не «жертва» (все таки был коллаборантом), то «амбивалентная» фигура - был коллаборантом, но сам лично вроде не убивал, да и до войны и после много сделал для культуры белорусской.
И чем, по сути, занимались участники спора? Они занимались не «историей», хотя опирались на «исторические факты», они доказывали одну из этих версий «памяти», которая нужна сейчас, по их мнению, нации или «государству».
Аргументов было много, но я взял чисто «политические». Олег Лицкевич (сторонник того, что доказано, что Станкевич - «полный» преступник и коллаборант) -историк, работал работает в «Белорусской думке», в архив КГБ его пустили по просьбе Гигина. . У Лицкевича «политическая составляющая» аргументации следующая, цитирую его же: «…меня не удивляют очередные попытки завуалировать его сотрудничество с нацистами. Станкевич - это один из виднейших представителей той группы, которая всегда стремилась взять политическую власть в Беларуси с помощью Запада. Стремилась в 1918 г., стремилась в 1941-1944 гг, стремилась после войны, апеллирует к Западу и сейчас. В силу этого эта группа неизбежно всегда оказывалась причастна ко многим, если не всем глупостям, гнусностям и зверствам, которые творили их западные покровители. Вот почему эта тема столь политизирована и вместо попыток исторического анализа, основанного на источниках, мы обычно сталкиваемся с плохо прикрытой демагогией. И ваша, пан Алесь, статья тут стала не исключением (чего можно было бы ожидать от вас как от известного историка), а только, к сожалению, типичным примером такой демагогии». Сам Лицкевич вроде как говорит о том, что надо стремиться к «объективности», но при этом не отдает себе отчета в том, насколько он сам политизирован, потому что его западный аргумент -это чистая ангажированность, сведение воедино разных контекстов.
Потом еще Лицкевич говорит - «На многих общественных явлениях в Беларуси - от конституции до белорусского правописания и памяти о войне - я бы сейчас повесил табличку "не влезай - убьет". Нельзя ломать работающие механизмы, если вы не сможете их восстановить или заменить на равноценные. Активное участие белорусов в борьбе с нацизмом - это громадный исторический плюс, от которого глупо отказываться, променяв его на возвеличивание коллаборантов. А сейчас, пока эта тема так болезненна, только так: или-или. Конечно, я за то, чтобы по мере накопления новых источников осторожно и аккуратно пересмотреть многие подходы, заново, без передергиванья, изучить многие частные вопросы. Но кто этим будет заниматься? Политиканствующие горлопаны, деружинские, старые специалисты по истории советских пятилеток? Вы замечательный историк, но и ваша источниковая база ограничена, к тому же, как я уже сказал (не обижайтесь), в вашей статье также значительный элемент демагогии и апеллирования к эмоциям». Фактически это тезис о том, что государственный миф о войне хорош, потому что другие еще хуже, а кроме того, госмиф функционирует как полезная вещь - и внутри страны и снаружи.
Алесь Пашкевич (Архэ), историк, разделяет точку зрения о том, что Станкевич коллаборант, но такой не явный, вроде как не доказано его прямое участие в геноциде евреев, и он еще даже своего рода «жертва двух тоталитаризмов», как все публичные люди в тот период (аргумент, с моей точки зрения, крышесносящий, это отдельная тема). «Политическая составляющая» у Пашкевича, цитирую: «Я не раблю са Станкевіча нацыянальнага героя, але выступаю супраць ягонай неабгрунтаванай дэманізацыі». Вроде бы чисто исторический подход? Дальше: «Кажучы карацей - калі б, напрыклад, было пастаўлена пытанне аб тым, каб паставіць Станкевічу ў Барысаве помнік ці назваць ягоным іменем вуліцу - я быў бы супраць, паколькі ганарыцца ягонай дзейнасцю ў той перыяд падстаў няма. То бок я супраць ягонай гераізацыі. Але калі б, у сваю чаргу, было пастаўлена пытанне, каб Станкевіча лічыць АРГАНІЗАТАРАМ знішчэння барысаўскіх яўрэяў, ад пазіцыі якога прынцыпова залежаў іх лёс - я таксама буду супраць. То бок я супраць і ягонай дэманізацыі. І нічога іншага я сваім артыкулам сказаць не хацеў. І калі мне мо і давялося Станкевіча крыху "абяліць", то толькі таму, што дагэтуль яго "ачарнілі" проста да немагчымага ўзроўню». Тоже вроде бы исторический подход, но в таком случае - противоречие с тем. Что сказано в основной статье Пашкевича - о том, что Станкевича надо понимать в рамках концепции «двух тоталитаризмов», с ним все «сложно». Не герой, но «сложно». И вот это «сложно» - это и есть политическая позиция уже, потому что Алесь Пашкевич все же имеет какое-то общее представление о нации и ее истории в период Второй мировой или не имеет? Если имеет, то каково это представление в целом? Не о Станкевиче именно, а в целом? Или такой оценки вообще нет? Но довод о двух тоталитаризмах и сложно позволяет сказать, что все же Алесь Пашкевич выступает за некую отличающуюся от государственной версию памяти, и выходит в поле политического сразу же. Тоже ангажированность своего рода.
Еще много чего можно сказать, но:
1) рассматривать историю войны надо как историю войны, а не только как историю «нации» на войне
2) сместить фокус с объяснения коллаборации постфактум на исследование механизмов Холокоста и связи с коллаборацией в Беларуси ( у нас всего 4 диссера на тему Холокста), написать отдельный диссер о коллбаорации и Холокосте. Фрагменты уже есть работ, например, работа Дина и др., но это все внешнее или не специальное.
3) перестать пользоваться общей концепцией тоталитаризма для объяснения всего
4) отдавать себе отчет в собственной ангажированности и прописывать цели собственной работы, «объективность» - это не когда вся «правда», а когда обнажаются механизмы того, как эта «правда» достигается и так далее и тому подобное.