«Страшные игрушки» Демьяна Бедного, «мужика вредного»
Открытка с портретом Демьяна Бедного. 1920-е
13 апреля - день рождения поэта-большевика Демьяна Бедного (1883-1945). В.И. Ленин, с одной стороны, ценил его, называя «тараном нашей революции», с другой, и критиковал: «Грубоват. Идёт за читателем, а надо быть немножко впереди».
К числу несомненных поэтических достижений Демьяна стоит отнести его короткие забористые стихи, хлёстко бичующие врагов, очень органично сочетавшиеся с иллюстрациями Кукрыниксов. Такова, например, их совместная книжка «Старые куклы», вышедшая в 1930 году.
К игрушкам дооктябрьским, детки,
тянулись долго ваши предки,
чтоб их схватить, потеребить,
все изломать и истребить
и с кучей старенького хламу
забросить в мусорную яму.
Был для рабочих и крестьян
от них один сплошной изъян:
все эти страшные игрушки
в руках имели войско, пушки,
кнуты - у каждой по кнуту -
на трудовую бедноту,
и беднотою, как хотели,
они играли и вертели.
Конец всей этой злой игре
быо в большевистском Октябре:
народ встряхнулся, встрепенулся,
к игрушкам подлым дотянулся
и так тряхнул их - пыль столбом!
Теперь посмотримте в альбом.
Не уступает «Старым куклам» и другая совместная книжка Кукрыниксов и Демьяна, рисующая следующую порцию «страшных игрушек», с которыми пришлось иметь дело большевикам. Эта книжка называлась «Кого мы били» (1937). Отдельные страницы из неё публиковались в этом блоге, но вот вся она целиком.
КОРНИЛОВ
Вот Корнилов, гнус отборный,
Был Советам враг упорный.
Поднял бунт пред Октябрём:
«Все Советы уберём!
Все Советы уберём,
Заживём опять с царём!»
Ждал погодки, встретил вьюгу.
В Октябре подался к югу.
Объявившись на Дону,
Против нас повёл войну.
Получил за это плату:
В лоб советскую гранату.
КРАСНОВ
Как громили мы Краснова!
Разгромив, громили снова
И добили б до конца, -
Не догнали подлеца.
Убежав в чужие страны,
Нынче он строчит романы,
Как жилось ему в былом
«Под двуглавым…»
Под Орлом!
Настрочив кусок романа,
Плачет он у чемодана:
«Съела моль му-у-ундир
…шта-ны-ы-ы,
Потускнели галуны-ы-ы-ы».
ДЕНИКИН
Вот Деникин - тоже номер!
Он, слыхать, ещё не помер,
Но, слыхать, у старика
И досель трещат бока.
То-то был ретив не в меру.
«За отечество, за веру
И за батюшку-царя»
До Орла кричал: «Ур-р-ря!»
Докричался до отказу.
За Орлом охрип он сразу
И вовсю назад подул,
Захрипевши: «Кар-ра-ул!»
Дорвался почти до Тулы.
Получив, однако, в скулы,
После многих жарких бань
Откатился на Кубань,
Где, хвативши также горя,
Без оглядки мчал до моря.
На кораблике - удал! -
За границу тягу дал.
ШКУРО
Слыл Шкуро - по зверству - волком.
Но, удрав от нас пешком,
Торговал с немалым толком
Где-то выкраденным шёлком
И солдатским табаком.
Нынче ездит «по Европам»
С небольшим казацким скопом
Ради скачки верховой
На арене… цирковой.
МАМОНТОВ
Это Мамонтов-вояка,
Слава чья была двояка,
Такова и до сих пор:
Генерал и вместе - вор!
«Ой да, ой да… Ой да, эй да!» -
Пел он весело до «рейда»,
После рейда ж только «ой» -
Кое-как ушёл живой;
Вдруг скапутился он сразу,
Получивши то ль заразу,
То ль в стакане тайный яд.
По Деникина приказу
Был отравлен, говорят,
Из-за зависти ль, делёжки
Протянул внезапно ножки.
КОЛЧАК
Адмирал Колчак, гляди-ко,
Как он выпятился дико.
Было радостью врагу
Видеть трупы на снегу
Средь сибирского пространства:
Трупы бедного крестьянства
И рабочих сверхбойцов.
Но за этих мертвецов
Получил Колчак награду:
Мы ему, лихому гаду,
В снежный сбив его сугроб,
Тож вогнали пулю в лоб.
АННЕНКОВ
Сёл восставших усмиритель,
Душегуб и разоритель,
Искривившись, псом глядит
Борька Анненков, бандит.
Звал себя он атаманом,
Разговаривал наганом;
Офицерской злобой пьян,
Не щадя, губил крестьян,
Убивал их и тиранил,
Их невест и жен поганил.
Много сделано вреда,
Где прошла его орда.
Из Сибири дал он тягу.
Всё ж накрыли мы беднягу,
Дали суд по всей вине
И - поставили к стене.
СЕМЁНОВ
Вот Семенов, атаман,
Тоже помнил свой карман.
Крепко грабил Забайкалье.
Удалось бежать каналье.
Утвердился он в правах
На японских островах.
Став отпетым самураем,
Заменил «ура» «банзаем»
И, как истый самурай,
Глаз косит на русский край.
Ход сыскал к японцам в штабы;
«Эх, война бы! Ух, война бы!
Ай, ура! Ур… зай! Банзай!
Поскорее налезай!»
Заявленья. Письма. Встречи.
Соблазнительные речи!
«Ай, хорош советский мёд!»
Видит око - зуб неймёт!
ХОРВАТ И ГАЙДА
Хорват - страшный, длинный, старый
Был палач в Сибири ярый
И в Приморье лютый зверь.
Получивши по кубышке,
Эта заваль - понаслышке -
«Объяпонилась» теперь.
Гайда рядом - проходимец
Полководец преплохой,
Был зато он вор лихой.
Осрамив чехословак,
Перенёс он свой бивак
И бандитскую отвагу
Восвояси, в город Прагу,
Где опять во что-то влип,
Как вполне фашистский тип.
ЮДЕНИЧ
Генерал Юденич бравый
Тоже был палач кровавый,
Прорывался в Ленинград,
Чтоб устроить там парад:
Не скупился на эффекты,
Разукрасить все проспекты,
На оплечья фонарей
Понавесить бунтарей.
Получил под поясницу,
И Юденич за границу
Без оглядки тож подрал,
Где тринадцать лет хворал
И намедни помер в Ницце -
В венерической больнице
Под военно-белый плач:
«Помер истинный палач!»
МИЛЛЕР
Злой в Архангельске палач,
Миллер ждал в борьбе удач,
Шел с «антантовской» подмогой
На Москву прямой дорогой:
«Раз! Два! Раз! Два!
Вир марширен нах Москва!»
Сколько было шмерцу герцу,
Иль, по-русски, - боли сердцу:
Не попал в Москву милок!
Получил от нас он перцу,
Еле ноги уволок!
МАХНО
Был Махно - бандит такой.
Со святыми упокой!
В нашей стройке грандиозной
Был он выброшенным пнём.
Так чудно в стране колхозной
Вспоминать теперь о нём!
ВРАНГЕЛЬ
Герр барон фон Врангель. Тоже -
Видно аспида по роже -
Был, хоть «русская душа»,
Человек не караша!
Говорил по-русски скверно
И свирепствовал безмерно.
Мы, зажав его в Крыму,
Крепко всыпали ему.
Бросив фронт под Перекопом,
Он подрал от нас галопом.
Убежал баронский гнус.
За советским за кордоном
Это б нынешним баронам
Намотать себе на ус!
Мы с улыбкою презренья
Вспоминаем ряд имён,
Чьих поверженных знамён
После жаркой с нами схватки
Перетлевшие остатки
Уж ничто не обновит:
Жалок их позорный вид,
Как жалка, гнусна порода
Догнивающего сброда,
Что гниёт от нас вдали,
Точно рыба на мели.
Вид полезный в высшей мере
Тем, кто - с тягой к злой афере,
Злобно выпялив белки,
Против нас острит клыки.
А вот, в завершение подборки, ещё одно стихотворение Демьяна, которое и сейчас звучит вполне актуально:
«Сверхлиберал»
Недавно я писал о русских либералах,
Помешанных на белых генералах.
Царь Павел был на что самодержавный зверь,
А либералы ждут: «Такого б нам теперь!»
Я удостоился на выпад свой ответа, -
От бешенства не взвидя света,
Какой-то либерал мне пишет напрямки
(Без подписи и, значит, без обмана):
«Что Павел? Павел - пустяки.
Не Павла жаждем - Тамерлана!»
Так вот он, либерал, каков, когда он гол:
Не крепостник уже, а кочевой монгол!
(1921)
Рисунок Леонида Межеричера (1898-1938). 1925 год. «Моя ноздря - не здря!». (Демьян Бедный). Тов. Демьян Победный, он же - Козьма Крючков пролетарской литературы»
Рисунок Бориса Ефимова (1900-2008). Дружеский шарж на Демьяна Бедного. 1927
Рисунок Виктора Дени (1893-1946). 1923 год. Журнал «Красный перец». Коммунистический протодьякон тов. Демьян Бедный. К «рясе» поэта пристёгнута записка «Упокой господа бога и всех присных его».
А это стихотворение Демьяна, попавшее на почтовую открытку, похоже на самоэпитафию:
https://maysuryan.livejournal.com/2657226.html