Интервью с внуком Троцкого
О Льве Давыдовиче Троцком известно все (или почти все). Последний период его жизни, продолжавшийся двенадцать с половиной лет, был особенно трагичным. Депортированный сперва в Алма-Ату в январе 1928 г., где он провел около года, Л.Д. Троцкий затем был выдворен за пределы СССР и лишен советского гражданства. Четыре с половиной года он находился в Турции, около двух лет во Франции, полтора года в Норвегии и три года и семь месяцев в Мексике, где и завершил свой жизненный путь. За этот период он потерял всех своих детей:
Нину (младшую дочь от первого брака с А. Соколовской), умершую в 1928 г. в возрасте 26 лет от туберкулеза, которым она заболела в ссылке; Зинаиду, старшую дочь, покончившую жизнь самоубийством в Берлине в 1933 г. после того, как ей запретили вернуться в СССР, где оставались ее дочь и муж, Платон Волков. Зинаиде не было еще и 32 лет. В 1938 г., в Париже также в возрасте 32 лет при загадочных обстоятельствах погибает старший сын Троцкого от второго брака с Н.И. Седовой - Лев Седов. Примерно в том же году (точная дата неизвестна) в одном из сибирских лагерей был расстрелян младший сын Троцкого Сергей Седов, арестованный вскоре после убийства Кирова, хотя он никогда не интересовался и не занимался политикой.
Затерялись следы и сосланной тогда же, в декабре 1934 г., сперва в Тобольск, а затем в район Омска Александры Соколовской. Новые сроки, после смерти Кирова, получили оба зятя Троцкого - Невельсон и Волков, депортированные еще в 1928 г. Практически все внуки Льва Давидовича оказались брошенными на произвол судьбы, и долгое время о них вообще ничего не было известно.
Лишь один из них - Всеволод Платонович Волков (Бронштейн), свыше 50 лет проживающий в Мексике и совершенно забывший русский язык, знал и помнит своего деда. С ним, хранителем и смотрителем музея Л.Д. Троцкого в Мехико, состоялась наша беседа еще в августе 1990 г., текст которой публикуется впервые (в сокращенном виде. - Ред.).
Вопрос: Всеволод Платонович, вы - единственный из здравствующих потомков Л.Д.Троцкого?
- Нет. Лет 10, а может 15, тому назад покинула Россию и теперь живет в Нью-Йорке внучка Льва Давидовича Юлия. Она - дочь Сергея, младшего сына Троцкого от брака с Наталией Ивановной Седовой. У Троцкого была еще одна внучка - Александра Захаровна Похвалова, моя сводная сестра, но она умерла в марте прошлого года в Москве.
Вопрос: Она была старше вас?
- Да, на несколько лет. Наша мать Зинаида Львовна дважды была замужем. Александра - ее ребенок от первого брака, а я - от второго, с Платоном Волковым. Когда в 1931 г. Зинаиде Львовне разрешили выехать в Турцию навестить своего отца, она смогла взять с собой только меня. Дочь Александру оставили в СССР в качестве заложницы. Больше они не виделись, так как в феврале 1932 г. в «Правде» было опубликовано постановление о лишении Л.Д. Троцкого и всех находившихся с ним за границей его родных советского гражданства. Им навсегда было запрещено возвратиться в Россию. Занаида, таким образом, оказалась навсегда разлученной с мужем и дочерью, а в январе следующего года нашей матери не стало...
Вопрос: А вам раньше приходилось встречаться со своей сестрой?
- Нет. Я увидел ее впервые только в декабре 1988 г., т.е. за несколько месяцев до ее смерти.
Вопрос: Где это произошло?
- В Москве. Я находился у вас в столице пять дней.
Вопрос: Ваша сестра рассказывала, как она жила все эти годы?
- Немного. По профессии она была химиком, как и я. При Сталине ее репрессировали, а после его смерти освободили.
Вопрос: Других контактов со своими родными у вас не было?
- Нет. Только с ней. Да и то я установил его лишь за месяц до того, как мы встретились.
Вопрос: Всеволод Платонович, вы приехали с матерью к деду в Турцию в 1931 г. Что-нибудь сохранилось у вас в памяти о том периоде?
-Немного. Вилла деда находилась на Принкипо - небольшом острове в Мраморном море. Говорят, что в прежние времена византийские императоры ссылали сюда диссидентов королевской крови. Почти каждый день, очень рано, Лев Давидович отправлялся рыбачить - у него была лодка. Иногда брал с собой и меня.
Вопрос: Он был любителем рыбной ловли?
- Да, и охоты тоже. В Мраморном море имелось множество небольших островов, близко - в двух-трех километрах - расположенных один от другого. Некоторые острова были покрыты кустарником; здесь водились кролики, зайцы. И дедушка охотился.
Вопрос: А Наталья Ивановна вам запомнилась?
- Конечно. Она была очень внимательна ко мне, уделяла мне много времени. Наталья научила меня читать и писать по-русски.
Вопрос: Тогда ведь вы говорили по-русски?
- Да, когда мы с матерью выехали из России, я говорил, но не умел ни читать, ни писать, и бабушка меня научила. Вопрос: А какой вы помните свою мать?
Вообще-то я лучше помню Наталью. А маму... Говорят, что из всех детей Льва Давидовича она больше всех походила на своего отца - и внешностью, и темпераментом, и даже манерой говорить и жестикулировать. Но я ее помню плохо - мне ведь тогда было пять-шесть лет. К тому же вскоре мама уехала в Берлин - у нее был туберкулез, и она собиралась пройти там курс лечения.
Вопрос: И вы остались на попечении деда и Натальи Ивановны?
- Да, почти год или даже больше после отъезда матери я оставался у них, а потом меня привезли в Берлин, где уже находились Лев Седов и моя мать. А вскоре мама умерла.
Вопрос: И вас отправили обратно к деду?
- Нет. После прихода Гитлера к власти «Бюллетень оппозиции», который выпускал в Берлине Лев Седов, был запрещен. Леве удалось бежать в Париж, куда он взял и меня.
Вопрос: И в дальнейшем вашим воспитанием занимался Лев Седов?
- Да, он и Жанна (супруга Л. Седова - В.Л.).
Вопрос: А Льва Седова вы хорошо помните? Что вы могли бы о нем рассказать?
- Это был очень жизнелюбивый, активный и динамичный человек. Кажется он учился на инженера-электрика, увлекался математикой, чередуя эти занятия с политической работой, вел обширную корреспонденцию...
Вопрос: Лев и Жанна испытывали материальные трудности?
- Конечно, ведь у Льва не было никаких доходов.
Вопрос: Разве он не получал материальной помощи от отца?
- Нет, абсолютно нет. Мы жили только на зарплату Жанны.
Вопрос: Ну, хорошо. Если Лев Седов был таким крепким и здоровым мужчиной, то почему он так рано умер - в 32 года?
-У него случился приступ аппендицита. Неожиданный.
Вопрос: Но вроде бы от этого не умирают...
- Нет, конечно. Его поместили в больницу, персонал которой, по-видимому, имел контакты с советскими секретными службами. И с ним все время находился его ближайший друг Этьен. Позднее стало известно, что его настоящая фамилия - Боровский. Кстати, он совсем недавно умер - мне об этом сообщил по телефону один американский журналист. Так вот, Этьен-Боровский был человеком ОГПУ. И при этом он был самым близким сотрудником Льва Седова, его доверенным лицом. Да, так значит, Льва Седова успешно прооперировали, и дело шло на поправку. Но вдруг его состояние резко ухудшилось, и он умер. Совершенно очевидно, что он был отравлен. И сделал это Боровский.
Вопрос: Этьен-Боровский длительное время работал рядом с Львом Седовым, и тот ничего не подозревал?
- Никто его не подозревал. Об убийстве Льва Седова Боровским стало известно много позднее.
Вопрос: А разве доказано, что Этьен-Боровский был агентом ОГПУ?
- О, да, это доказано. Он потом переехал в США, стал работать в ФБР. Жил в Калифорнии - в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, а умер университетским профессором...
Вопрос: Всеволод Платонович, а что было потом, после смерти Льва Седова? Вы остались в Париже вдвоем с Жанной.
- После смерти старшего сына Лев Давидович обратился к Жанне с просьбой привезти меня к нему. Приглашали Жанну переехать в Мексику, где он тогда нашел приют. Но Жанна не хотела меня отдавать. Я уже говорил, что у нее был трудный, неуживчивый характер. К тому же у Льва и Жанны не было детей, и я был единственным ребенком в их семье. Жанна была привязана ко мне. Ее переписка с дедом ни к чему не привела, и тогда Троцкий обратился в суд, который решил дело в его пользу.
Вопрос: Приходилось ли вам видеть Жанну после отъезда из Парижа?
- Нет, никогда. Она умерла не то в 1961, не то в 1962 г. от рака. Ей было около 60-ти лет.
Вопрос: Итак, в августе 1939 г. вас привезли в Мексику. Что-нибудь у вас сохранилось в памяти о том периоде?
- Да, конечно. Из Франции в Нью-Йорк я в сопровождении супругов Розмеров прибыл на пароходе. Альфред и Маргарита Розмер - старые друзья Л.Д. Троцкого. Они были знакомы и дружили еще со времен 1-й мировой войны, вместе участвовали в циммервальдском движении. Потом Альфред был представителем французской компартии в Исполкоме Коминтерна. За солидарность с Троцким его исключили из рядов ФКП, и последние годы он занимался литературной деятельностью. Маргарита - тоже из левых сил. И вот с ними я прибыл сперва в Нью-Йорк, где мы пробыли около двух недель, а затем на поезде отправился в Мехико. Помню, что путешествие длилось довольно долго -три-четыре дня. На вокзале в Мехико нас встретил секретарь Льва Давидовича Ван Эйжэнур. Он был на машине и прямо с вокзала привез нас в дом деда в Койокане. Троцкий тогда арендовал этот дом и лишь позднее купил его.
Вопрос: Вид дома и окрестностей сильно изменился с тех пор?
- Да, в то время это была чисто загородная вилла. Никаких других строений вокруг нее не было. Рядом с домом простирались кукурузные поля, за домом была река Чубуруско. Вдоль берега реки росли большие эвкалипты.
Вопрос: Дед встретил вас дома?
- Да, конечно. Я помню, что среди встречавших нас было много людей: молодые американцы, немцы, голландцы. Все это были секретари и телохранители Троцкого, его последователи и единомышленники. Это была как бы одна семья.
Вопрос: Вы сразу узнали своего деда? Вам ведь было всего семь лет, когда вы виделись в последний раз в Турции?
- Я его сразу узнал, так как сохранил в памяти его образ; к тому же в доме Левы и Жанны я видел его фотографии.
Вопрос: Вы любили своего деда? Что вам в нем нравилось?
- Он был очень внимательным, сердечным, горячим...
Вопрос: Дедушка показал вам дом, где вам предстояло жить, вашу комнату?
- И комнату - она находилась рядом с их спальней - и сад. В саду Лев Давидович устроил небольшую ферму - разводил кроликов и кур. И он сам ходил кормить их. Ферма помогала прокормить всех членов нашей большой семьи.
Вопрос: А вход в дом был там же, что и теперь?
- Нет, сейчас все по-другому. Раньше входом служили большие деревянные ворота; потом - после покушения на Троцкого Д. Сикейроса и его компании - их заменили на металлические. А затем и их заделали и оставили только небольшой вход вроде кабины.
Вопрос: У Троцкого во дворе стояла машина?
- Там был гараж - два автомобиля, которые ему подарили товарищи-американцы из троцкистской партии США...
В Мексике
Вопрос: Всеволод Платонович, вы упомянули о покушении на Троцкого, которое совершил Сикейрос. Это было первое покушение на Льва Давидовича? Когда это случилось? Вы помните этот эпизод?
- Это произошло в мае 1940 г. В ту ночь я спокойно спал у себя в комнате. Проснулся от шума открываемой двери в спальную. А поскольку эта дверь была с небольшими витражами, со свинцом, то, когда ее открывали, толкали, она производила шум. Кто-то толкнул дверь из сада в дом, открыл ее и проник в спальную. Вот здесь я и проснулся, увидел силуэт. Поначалу я не понял, кто бы это мог быть; подумал, что, возможно, кто-то из охраны, из домашних вошел; в общем, не подозревал ничего дурного. Но тут началась стрельба, раздались автоматные очереди, поднялась пыль. Скатился с кровати на пол, забился в угол комнаты. И не помню, сколько времени продолжалась стрельба: может быть, несколько минут, но мне они показались вечностью. А потом тот человек вышел и вошел другой. Он бросил в спальную какие-то пузырьки, которые тут же взорвались, и спальная начала гореть. Это, видимо, были зажигательные бомбы. Я был в панике, решил, что взорвали дом, - я ведь не знал, что это были за бомбы. Выбежал во двор...
Вопрос: Вы кричали, звали на помощь?
Нет, я лишь стал звать дедушку с бабушкой. Хотел как-то предупредить их об опасности. У меня было ощущение, что дом сейчас взорвут, и он разлетится на куски...
Вопрос: Для вас все происшедшее было полной неожиданностью, или вы что-то слышали о грозящей дедушке опасности?
-Об этом в доме постоянно говорили, но мы никогда не думали, что опасность так близка. И мы не предполагали, да и не знали, каким будет покушение, как все это произойдет. Так что это было, конечно, полной неожиданностью.
Вопрос: В вашем присутствии говорилось о возможности покушения на Троцкого, об опасности? И вообще, как вы, будучи ребенком, все это воспринимали: слухи, угрозы... Вы боялись?
Мне было известно о преследованиях деда Сталиным, о нападках на него сталинской прессы. И я, конечно, испытывал страх. Но мы не думали, что это произойдет так скоро. Когда-нибудь - да. Но что произойдет именно в данный момент или завтра... нет, этого мы не предполагали. Но когда я очутился посреди выстрелов, пыли, пороха, бомб, я осознал, что это - реальность.
Вопрос: Вы не замечали в поведении Льва Давидовича какой-то озабоченности, беспокойства, неуверенности накануне покушения? Он не советовал вам быть более осторожным, бдительным и т.п.?
-Да нет. Лев Давидович вроде бы уже привык к подобной атмосфере. Правда, после первого нападения в доме чувствовалось напряжение, но оно объяснялось не столько покушением, сколько кампанией клеветы, нападок, которую разжигали сталинисты в прессе. Именно это держало деда в напряжении -ведь ему приходилось отвечать, направлять реплики в газеты, втягиваться в полемику, с тем чтобы опровергать всю эту клевету.
Вопрос: Мне кажется, что это вы себе сейчас так представляете. А вот тогда как вы все происшедшее воспринимали, т.е. глазами ребенка? У вас такой хороший дедушка, такой добрый, вы его любите... и вдруг нападение, стрельба, бомбы...
- Хотя я был ребенком, но в свои 14 лет имел вполне ясное представление о борьбе деда против сталинской диктатуры, его преступлений. Мне были известны проблемы нашей семьи, то, что ее преследовали.
Вопрос: И не только в Мексике, но и в Париже?
- Да, конечно, повторяю: единственное, чего я не предполагал, это того, что опасность так близка, так реальна. Мне казалось, что во всех угрозах физической расправы и нападках на Троцкого больше риторики, чем дела.
Вопрос: А вы сами не пострадали во время нападения?
- Мне поцарапало пулей палец на ноге; к счастью, кость не задело. В тот момент я вообще не обратил на это внимание. И лишь когда вышел из своей комнаты и ходил по двору, почувствовал жар от раны, и нога начала немного болеть.
Вопрос: А Лев Давидович и Наталья Ивановна остались невредимыми?
Ответ: Абсолютно.
Вопрос: Но кто-нибудь погиб в результате этого нападения?
- Шелдон Харт, молодой американец, который в ту ночь дежурил. Нападавшие похитили его и спрятали в одном доме в районе Пустыни львов. Потом стало известно, что там его охранял шурин Сикейроса Луис Ареналь, и что Шелдона Харта, спящего, убили выстрелом в голову и тайно захоронили.
Вопрос: А кто открыл дверь виллы террористам? Шелдон Харт? Значит, он знал кого-то из них?
- Вероятно. Вообще в связи с этим инцидентом было выдвинуто много версий, порой противоречивых, хотя всю правду никто толком не знает. Несомненно только, что ОГПУ принимало в этом деле участие. А вот был ли Харт их агентом, из их группы, или был честным человеком... не знаю. Но Троцкий всегда доверял ему, и на него очень подействовала его смерть. К тому же Льву Давидовичу пришлось опознавать труп Харта, и он был очень взволнован...
Вопрос: После покушения на его жизнь Троцкий стал более осторожным, принял какие-то меры по повышению своей безопасности?
- Он - нет. Этим занялись молодые американцы - охранники. Они поставили металлические ворота, укрепили стены виллы и т.д.
Вопрос: А как сам Лев Давидович комментировал это событие? Говорил ли он что-либо в вашем присутствии по этому поводу?
- После покушения Троцкий какое-то время пребывал в состоянии эйфории. Он был очень рад, что ему удалось избежать смерти и постоянно говорил об этом.
Вопрос: Если я не ошибаюсь, месяца за три до нападения Лев Давидович написал свое завещание. Может быть, он все-таки предчувствовал приближение смерти?
- Ну, в общем, конечно. Ведь не случайно же он каждое утро говорил жене: «Наташа, мы прожили с тобой еще один день, и еще раз мы можем встретить с тобой рассвет».
Вопрос: Эти слова он говорил до первого покушения на него или уже после?
- После.
Вопрос: И все это открыто говорилось при вас, от вас ведь ничего не скрывали?
- Троцкий знал, что после провала нападения Сикейроса и его компании Сталин не остановится на полпути и все равно будет стремиться уничтожить его. Он, естественно, не знал, как, в какой форме это произойдет, но был убежден, что Сталин будет продолжать начатое и использует все средства, все возможности, чтобы расправиться с ним. И, надо сказать, что дед довольно спокойно относился к этому. Видимо, свыкся с этой мыслью.
Рабочий кабинет после последнего покушения на Льва Троцкого.
Вопрос: Всеволод Платонович, поскольку мы подошли к последнему этапу жизни вашего деда, хотел бы вас спросить, сохранились ли у вас какие-либо воспоминания, связанные со вторым, ставшим роковым, покушением на Льва Давидовича 20 августа 1940 года? Вы были знакомы с его убийцей Меркаде-ром?
- Я знал его как Джексона. Он был другом секретаря Троцкого Сильвии Агелофф. Иногда он приходил к дому, чтобы встретить Сильвию, а пока ждал ее, завязывал дружбу с охраной.
Вопрос: Вы лично знали его?
- Да, ведь он втерся в доверие к супругам Розмерам, с которыми я приехал в Мексику. У Джексона был автомобиль, и он часто приглашал Маргариту и Альфреда покататься по окрестностям Койокана. Иногда он брал и меня. Мы устраивали нечто вроде пикника за городом. Кроме того, Джексон не скупился на подарки: шоколад - Наталье; мне - модель самолета, который нужно было собрать из отдельных частей и склеить.
Вопрос: Джексон-Меркадер попал в ваш дом до первого покушения на Троцкого или позднее?
- О, намного раньше. Правда, он бывал в нашем доме всего несколько раз. И с дедом у него практически не было никаких отношений; да он и не проявлял видимого интереса к установлению контакта с ним. С Львом Давидовичем он познакомился случайно. Гулял по саду в ожидании Сильвии, и тут вышел Троцкий кормить своих кроликов. Охрана должна была объяснить ему, что это за человек, т.е. Джексона представили деду, объяснили, что он - друг Сильвии Агелофф. Троцкий поздоровался с ним за руку.
Вопрос: За завтраком или обедом Лев Давидович ничего не спрашивал о нем, о причинах его появления в доме?
- Да нет. Этот человек ведь не был троцкистом. Он всегда был где-то на задворках. И именно это было его стратегией: не привлекать к себе внимание, постепенно завоевывать доверие, дружбу охраны, делать всем небольшие услуги. Он постоянно оставлял возле нашего дома свою машину, и охрана к этому привыкла.
Вопрос: А какого мнения вы были о Сильвии Агелофф?
- Она была американкой, простой, наивной и доверчивой женщиной. Сильвия знала английский, русский, испанский, французский языки. Разделяя взгляды Троцкого, она предложила ему свои услуги в качестве секретаря. Сильвия Агелофф участвовала в работе учредительного конгресса IV Интернационала в сентябре 1938 г. Это была небольшая конференция, на которую в деревеньку под Парижем съехалось два десятка делегатов. Туда же подтянулся и Джексон, который называл себя тогда Жаком Морнаром. В Париже он познакомился с Сильвией, которая стала его любовницей. Ну, а через год они вновь встретились -на этот раз в Нью-Йорке, куда Жак Морнар приехал с фальшивым канадским паспортом на имя Фрэнка Джексона якобы для того, чтобы избежать воинской службы в Бельгии. Он ведь выдавал себя за сына бельгийского дипломата. Сказал Сильвии, что едет в Мексику торговым агентом и прибыл туда даже раньше нее на несколько месяцев. А Сильвия прибыла в Койокан только в январе 1940 г.
Вопрос: Судя по фамилии, Сильвия Агелофф была русского происхождения?
- Русско-еврейского.
Вопрос: Таким образом, Лев Давидович абсолютно не подозревал Джексона-Меркадера?
- Нет. Тот никогда не был на первом плане, никогда не проявлял интереса к знакомству с Троцким. Поэтому дед не придавал ему значения и не беспокоился о нем.
Вопрос: Но ведь Джексону- Меркадеру все-таки нужен был какой-то предлог, чтобы хоть немного сблизиться с Троцким...
- Да, но поначалу он был занят только тем, что стремился завоевать к себе расположение, создать о себе представление как о благородном человеке, который всем помогает. И лишь однажды он как бы случайно попросил у Льва Давидовича о небольшой услуге: не мог бы, мол, тот посмотреть и поправить статью, которую он подготовил. Разумеется, он притворялся очень искусно. Им, конечно, руководил Сталин.
Вопрос: Он выдавал себя за аполитичного человека?
- Да, абсолютно.
Вопрос: А как же тогда он написал статью, содержащую критику определенного течения в троцкизме?
- Джексон стремился создать впечатление будто у него возникли какие-то политические разногласия с Сильвией. Это и послужило оправданием для написания статьи. Написав ее, он проявил интерес к тому, чтобы сам Троцкий ее отредактировал. Разумеется, это был тонкий и точный расчет.
Вопрос: Так как развивались события 20 августа 1940 г.? Вы помните тот день?
- Когда в тот день я вернулся из школы, прошло 15-20 минут после покушения на Троцкого.
Ледоруб которым Рамон Меркадер нанес удар в голову Троцкому.
Вопрос: Таким образом, вы не слышали ни криков, ни шума?
- Когда я вошел, то первого, кого увидел, был один из охранников-американцев по фамилии Робинсон, Гарольд Робинсон. Он был страшно возбужден. Дверь в дом была открыта. Я спросил: что случилось? Он мне говорит: Джексон, Джексон... Поначалу я ничего не мог понять, а потом увидел какого-то человека в углу кабинета Троцкого. Я даже не сразу узнал его. Вид у него был совершенно безумный: он чего-то бормотал, все время всхлипывал. Одежда на нем была порвана, а сам он окровавлен. Лишь потом до меня дошло, что это -Джексон. Как-то не приходило в голову, что Джексон мог что-то сделать. Ведь он не был своим в доме, все время где-то далеко... Потом, через полуоткрытую дверь я увидел дедушку: он лежал на полу в столовой, а вокруг него суетились охранники, Наталья. Они клали на его окровавленную голову лед. И тут я все понял...
Вопрос: Полиция сразу же прибыла на место происшествия?
- Первыми, кто услышал душераздирающий крик и прибежал в дом, были охранники. Они схватили Джексона и начали его избивать. Джо Хансен, начальник охраны, при этом даже вывихнул себе руку. Но Троцкий, который был все это время в сознании, сказал: не убивайте его, он должен жить, он должен рассказать, кто его послал. Поэтому Джексона и не убили, хотя один молодой мексиканец по имени Мелькиадес был готов застрелить его из ружья.
Вопрос: После покушения и до смерти Льва Давидовича была ли у вас возможность говорить с ним?
- Нет, так как его вскоре увезли на скорой помощи в больницу, из которой живым он уже не вышел.
Вопрос: Он уже был в бессознательном состоянии?
- Да нет. Он не терял сознания. Даже когда Джексон ударил его сзади по голове ледорубом, дедушка не упал. Он вскочил и боролся с убийцей, пока не прибежала охрана. Вплоть до начала операции он был в полном сознании: разговаривал с Натальей, даже шутил. Когда перед трепанацией черепа ему стали выстригать волосы вокруг раны, он сказал: «Смотри, Наташа, пришел наш парикмахер» (в Койокане к нему обычно приходил его постоянный мастер -старый мексиканец-парикмахер). Когда все было готово к операции, он очень нежно простился с Натальей, поцеловал ее, сказал, что очень любит ее. При этом он был совершенно спокоен.
Вопрос: Значит, его состояние резко ухудшилось уже после операции?
- Операция была всего лишь отчаянной попыткой со стороны врачей. Спасти Льва Давидовича было уже невозможно. Рана была слишком глубокой -7 см. Врачи, конечно, были бессильны. Да и сам дедушка отдавал себе в этом отчет. Еще в столовой, где после покушения ему делали ледяной компресс, он показал Джо Хансену на свое сердце и сказал: «Ну, теперь, я думаю, все, конец». Вскоре после операции у него началась кома. И он прожил после этого еще 22 часа, а в 7 часов 25 минут вечера 21 августа умер.
Вопрос: На вас, вероятно, очень подействовала смерть деда?
- Мы уже были подготовлены к такому исходу, так как знали, что Лев Давидович очень серьезно, смертельно ранен. А на другой день в школе я увидел в газете извещение о смерти Троцкого.
Вопрос: В школе, где вы учились, знали, что вы - внук Троцкого?
- Нет, никто не знал. Я учился в школе для детей испанских эмигрантов-республиканцев; меня считали одним из них.
Вопрос: Но все-таки у вас такая непривычная для испанского уха фамилия...
- Конечно, Волков звучало необычно. Но среди эмигрантов случались люди русского происхождения.
Вопрос: Всеволод Платонович, вы, по вашим словам, прибыли в Мексику в августе 1939 г. Таким образом, судьба вам отмерила ровно год для общения с дедом. Расскажите, как складывались ваши отношения с дедушкой в течение этих 12-ти месяцев, часто ли вы виделись, как в целом протекала ваша жизнь в доме Льва Давидовича?
- С дедушкой мы виделись ежедневно, прежде всего за обеденным столом. Я уже говорил, что все мы - дед, Наталья, я, охранники, секретари Троцкого и т.д. - жили как одна большая семья. Мы и питались все вместе - за одним столом. Кроме того, когда дедушка ходил кормить кур и кроликов, я помогал ему. Вместе мы мололи кукурузу, сажали кактусы.
Вопрос: А вел ли с вами дед какие-либо серьезные разговоры о политике, морали и т.п.?
- Да нет. Даже наоборот. Когда кто-нибудь из его товарищей-американцев начинал со мной серьезные разговоры о политике, то сам дедушка просил, чтобы они не делали этого. Я, мол, не пойму. Иногда он делал мне замечание, чтобы я не отвлекал охранников, чтобы уважал их работу. Между прочим, они вели учет всех расходов по дому и делали это очень методично.
Вопрос: Кстати, кто содержал охрану дома?
- Охранники не получали зарплату. Время от времени им выдавались деньги на карманные расходы: на сигареты, на бензин для автомобилей, на скромные развлечения в выходные дни - ведь все они были очень молодыми людьми.
Вопрос: Они же занимались и приготовлением еды, уборкой помещений? Ответ: Нет. Этим занимались две мексиканки: одна работала на кухне, другая - в доме и саду.
Вопрос: Так или иначе, все это требовало значительных расходов... В вашем присутствии Троцкий говорил о каких-либо своих финансовых затруднениях: мол, не хватает денег; надо, вот, оформлять покупку дома, а средств нет и т.п. Я спрашиваю об этом потому, что ходили слухи, будто ваш дед имел счет, который якобы Ленин открыл в одном банке США на свое имя и на имя Троцкого во время гражданской войны, когда, мол, он рассматривал возможность поражения большевиков и необходимость возобновить революционную работу из-за границы. Кроме того, муссировались слухи о том, что Лев Давидович получает денежную помощь чуть ли не от госдепа?
- Полнейший абсурд. Дед действительно получал иногда переводы из США. Речь идет о гонорарах за его статьи в американской прессе. Иногда небольшую помощь оказывала троцкистская партия США. Но в целом мы жили очень стесненно. В доме не было никакой роскоши, никакого изобилия, обстановка дома была скромная и аскетичная. Хотя наша большая семья не страдала от голода - питались мы удовлетворительно - постоянно ощущалась нехватка средств. По существу мы жили одним днем.
Что касается связей Троцкого с госдепом, то это очередная сталинская клевета. Лучшее доказательство тому - отказ госдепа в просьбе американских троцкистов переправить тело мертвого Троцкого в США и там захоронить.
Вопрос: За год жизни в Мексике вместе с вашим дедом что вам как-то особенно запомнилось?
- Запомнилось расследование обстоятельств, связанных с первым покушением в мае 1940 г.: посещение нашего дома журналистами, следователями, заявления Троцкого по этому поводу для печати. Помню, что в газетах было много клеветнических заявлений в адрес Льва Давидовича, нападок сталинистов.
Вопрос: Вы сами читали эти газетные материалы?
- Конечно, я помню также, что после первого покушения в доме царила очень напряженная атмосфера. Раньше по воскресеньям мы обычно выезжали за город, а после нападения перестали покидать дом.
Вопрос: Всеволод Платонович, хотелось бы спросить вас о том, как сложилась ваша жизнь после смерти Троцкого? Кто занимался вашим воспитанием и образованием; какие у вас были отношения с Натальей Ивановной Седовой, как вообще она себя чувствовала после смерти мужа?
- После смерти дедушки почти все обитатели нашего дома в Койокане разъехались. Некоторое время там еще жили два молодых американца -Уолтер Кетли и Хенк Шульц, но затем уехали и они. И мы по существу остались с Натальей вдвоем. Правда, время от времени кто-нибудь приезжал к нам: то гостил один американский скульптор, то супружеская чета испанских эмигрантов - журналист Альфонсо Родригес с женой Либер. Но в конце концов мы остались одни, и это продолжалось до тех пор, пока я не вырос и не обзавелся семьей.
Что касается Натальи, то рана, нанесенная ей смертью Льва Давидовича, долго не заживала. Она была очень грустна и безутешна. Потом, правда, начала ездить в центр за покупками, иногда наносить визиты друзьям.
Н.И.Седова, Лев Троцкий и внук Эстебан Волков.
Вопрос: Материально вам, наверное, тоже было нелегко?
- Да, материальное положение наше все время было очень стесненным. В определенной мере помогло мексиканское правительство - оно (уже после смерти Троцкого) предложило его вдове купить у нее дом, и на эти деньги мы смогли жить несколько лет.
Вопрос: И сколько лет вы жили вместе?
- С 1940-го по 1960-й. К этому времени я женился, и мы с женой и нашими четырьмя дочерьми жили здесь. Вопрос: У вас четыре дочери?
Ответ: Да, старшая - Вероника, поэтесса, живет здесь, в Мехико. Нора -врач-психиатр, живет в США. Из двух младший дочерей-близнецов одна живет в Мехико, она - врач-инфектолог; другая - в Лондоне, по профессии экономист.
Вопрос: Наталья Ивановна все эти годы жила в Койокане?
- Да. Лишь в 1960-1961 гг. она уехала в Париж, где оставалась год и там умерла. Я навестил ее перед смертью в Париже - у нее был запущенный рак. Так что после отъезда Натальи я видел ее дважды: один раз, когда она была еще жива, и вторично - уже на ее похоронах.
Вопрос: Но вы не сказали, где продолжали обучение после окончания школы?
- В Национальном автономном университете Мехико, в школе химических наук. По профессии я - промышленный химик. Вопрос: Сейчас вы на пенсии?
- Нет. У меня есть свое небольшое предприятие. После 15-ти лет работы на заводах и в лабораториях я основал небольшую компанию. Правда, в настоящее время у меня практически нет служащих, и я работаю один. Так, особенно не перенапрягаюсь - поддерживаю существование. Пенсию ведь я не получаю.
Вопрос: Всеволод Платонович, а что вам известно об архиве Троцкого? Где
он?
- Основной архив деда находится в Гарвардском университете в США. Лев Давидович продал его незадолго до смерти за 15 тыс. долл. Кроме того, теперь архивные материалы Троцкого имеет и Стэнфордский университет. Речь идет о документах, которые обнаружены сравнительно недавно, а раньше находились в третьих руках - у Николаевского, например.
Вопрос: Как известно, Лев Давидович закрыл свой архив, проданный Гарвардскому университету, до 1980 г. И лишь его биограф Исаак Дойчер имел, с разрешения Натальи Ивановны Седовой, к нему доступ до истечения указанного срока. Но вы, как прямой потомок Троцкого, вероятно, имели право познакомиться с его материалами?
- Нет. Я никогда не видел документов архива деда и не выполнял никакой работы, с этим связанной.
Вопрос: Но если вас не интересует политика, то в чем состоит ваша цель, в чем вы видите свой долг по отношению к вашему деду?
- Моя главная цель - восстановление исторической правды. По моему глубокому убеждению, торжество правды - самое важное для прогресса человечества...
Вопрос: Всеволод Платонович, вы ведь - не профессиональный историк. Я понимаю, конечно, что вы любили и любите своего деда, верите в его честность и порядочность. Но все же, на чем основана ваша вера в правоту дела Троцкого? На интуиции?
- Я верю в подлинный марксизм, в справедливость его учения. Сталинские фальсификаторы марксизма так исказили, так деформировали его, что марксизм стал использоваться в целях, прямо противоположных основным постулатам, разработанным Марксом, Энгельсом и Лениным. Я считаю, что среди других идеологий марксизм далеко не исчерпал своих возможностей.
Вопрос: Вы считаете себя марксистом?
- Да, я - марксист.
Вопрос: Вы принадлежите к какой-нибудь марксистской партии?
- Нет, но я постоянно ощущаю несправедливость существующей здесь капиталистической системы: пропасть между различными слоями населения, богатство и нищета на разных полюсах общества. Я считаю, что капиталистическая система не может разрешить это противоречие. Убежден, что человечество должно эволюционировать к таким формам сосуществования, где царствуют справедливость, равенство, гармония.
Россия и современный мир. 2006. № 1. С. 192-205.
Нину (младшую дочь от первого брака с А. Соколовской), умершую в 1928 г. в возрасте 26 лет от туберкулеза, которым она заболела в ссылке; Зинаиду, старшую дочь, покончившую жизнь самоубийством в Берлине в 1933 г. после того, как ей запретили вернуться в СССР, где оставались ее дочь и муж, Платон Волков. Зинаиде не было еще и 32 лет. В 1938 г., в Париже также в возрасте 32 лет при загадочных обстоятельствах погибает старший сын Троцкого от второго брака с Н.И. Седовой - Лев Седов. Примерно в том же году (точная дата неизвестна) в одном из сибирских лагерей был расстрелян младший сын Троцкого Сергей Седов, арестованный вскоре после убийства Кирова, хотя он никогда не интересовался и не занимался политикой.
Затерялись следы и сосланной тогда же, в декабре 1934 г., сперва в Тобольск, а затем в район Омска Александры Соколовской. Новые сроки, после смерти Кирова, получили оба зятя Троцкого - Невельсон и Волков, депортированные еще в 1928 г. Практически все внуки Льва Давидовича оказались брошенными на произвол судьбы, и долгое время о них вообще ничего не было известно.
Лишь один из них - Всеволод Платонович Волков (Бронштейн), свыше 50 лет проживающий в Мексике и совершенно забывший русский язык, знал и помнит своего деда. С ним, хранителем и смотрителем музея Л.Д. Троцкого в Мехико, состоялась наша беседа еще в августе 1990 г., текст которой публикуется впервые (в сокращенном виде. - Ред.).
Вопрос: Всеволод Платонович, вы - единственный из здравствующих потомков Л.Д.Троцкого?
- Нет. Лет 10, а может 15, тому назад покинула Россию и теперь живет в Нью-Йорке внучка Льва Давидовича Юлия. Она - дочь Сергея, младшего сына Троцкого от брака с Наталией Ивановной Седовой. У Троцкого была еще одна внучка - Александра Захаровна Похвалова, моя сводная сестра, но она умерла в марте прошлого года в Москве.
Вопрос: Она была старше вас?
- Да, на несколько лет. Наша мать Зинаида Львовна дважды была замужем. Александра - ее ребенок от первого брака, а я - от второго, с Платоном Волковым. Когда в 1931 г. Зинаиде Львовне разрешили выехать в Турцию навестить своего отца, она смогла взять с собой только меня. Дочь Александру оставили в СССР в качестве заложницы. Больше они не виделись, так как в феврале 1932 г. в «Правде» было опубликовано постановление о лишении Л.Д. Троцкого и всех находившихся с ним за границей его родных советского гражданства. Им навсегда было запрещено возвратиться в Россию. Занаида, таким образом, оказалась навсегда разлученной с мужем и дочерью, а в январе следующего года нашей матери не стало...
Вопрос: А вам раньше приходилось встречаться со своей сестрой?
- Нет. Я увидел ее впервые только в декабре 1988 г., т.е. за несколько месяцев до ее смерти.
Вопрос: Где это произошло?
- В Москве. Я находился у вас в столице пять дней.
Вопрос: Ваша сестра рассказывала, как она жила все эти годы?
- Немного. По профессии она была химиком, как и я. При Сталине ее репрессировали, а после его смерти освободили.
Вопрос: Других контактов со своими родными у вас не было?
- Нет. Только с ней. Да и то я установил его лишь за месяц до того, как мы встретились.
Вопрос: Всеволод Платонович, вы приехали с матерью к деду в Турцию в 1931 г. Что-нибудь сохранилось у вас в памяти о том периоде?
-Немного. Вилла деда находилась на Принкипо - небольшом острове в Мраморном море. Говорят, что в прежние времена византийские императоры ссылали сюда диссидентов королевской крови. Почти каждый день, очень рано, Лев Давидович отправлялся рыбачить - у него была лодка. Иногда брал с собой и меня.
Вопрос: Он был любителем рыбной ловли?
- Да, и охоты тоже. В Мраморном море имелось множество небольших островов, близко - в двух-трех километрах - расположенных один от другого. Некоторые острова были покрыты кустарником; здесь водились кролики, зайцы. И дедушка охотился.
Вопрос: А Наталья Ивановна вам запомнилась?
- Конечно. Она была очень внимательна ко мне, уделяла мне много времени. Наталья научила меня читать и писать по-русски.
Вопрос: Тогда ведь вы говорили по-русски?
- Да, когда мы с матерью выехали из России, я говорил, но не умел ни читать, ни писать, и бабушка меня научила. Вопрос: А какой вы помните свою мать?
Вообще-то я лучше помню Наталью. А маму... Говорят, что из всех детей Льва Давидовича она больше всех походила на своего отца - и внешностью, и темпераментом, и даже манерой говорить и жестикулировать. Но я ее помню плохо - мне ведь тогда было пять-шесть лет. К тому же вскоре мама уехала в Берлин - у нее был туберкулез, и она собиралась пройти там курс лечения.
Вопрос: И вы остались на попечении деда и Натальи Ивановны?
- Да, почти год или даже больше после отъезда матери я оставался у них, а потом меня привезли в Берлин, где уже находились Лев Седов и моя мать. А вскоре мама умерла.
Вопрос: И вас отправили обратно к деду?
- Нет. После прихода Гитлера к власти «Бюллетень оппозиции», который выпускал в Берлине Лев Седов, был запрещен. Леве удалось бежать в Париж, куда он взял и меня.
Вопрос: И в дальнейшем вашим воспитанием занимался Лев Седов?
- Да, он и Жанна (супруга Л. Седова - В.Л.).
Вопрос: А Льва Седова вы хорошо помните? Что вы могли бы о нем рассказать?
- Это был очень жизнелюбивый, активный и динамичный человек. Кажется он учился на инженера-электрика, увлекался математикой, чередуя эти занятия с политической работой, вел обширную корреспонденцию...
Вопрос: Лев и Жанна испытывали материальные трудности?
- Конечно, ведь у Льва не было никаких доходов.
Вопрос: Разве он не получал материальной помощи от отца?
- Нет, абсолютно нет. Мы жили только на зарплату Жанны.
Вопрос: Ну, хорошо. Если Лев Седов был таким крепким и здоровым мужчиной, то почему он так рано умер - в 32 года?
-У него случился приступ аппендицита. Неожиданный.
Вопрос: Но вроде бы от этого не умирают...
- Нет, конечно. Его поместили в больницу, персонал которой, по-видимому, имел контакты с советскими секретными службами. И с ним все время находился его ближайший друг Этьен. Позднее стало известно, что его настоящая фамилия - Боровский. Кстати, он совсем недавно умер - мне об этом сообщил по телефону один американский журналист. Так вот, Этьен-Боровский был человеком ОГПУ. И при этом он был самым близким сотрудником Льва Седова, его доверенным лицом. Да, так значит, Льва Седова успешно прооперировали, и дело шло на поправку. Но вдруг его состояние резко ухудшилось, и он умер. Совершенно очевидно, что он был отравлен. И сделал это Боровский.
Вопрос: Этьен-Боровский длительное время работал рядом с Львом Седовым, и тот ничего не подозревал?
- Никто его не подозревал. Об убийстве Льва Седова Боровским стало известно много позднее.
Вопрос: А разве доказано, что Этьен-Боровский был агентом ОГПУ?
- О, да, это доказано. Он потом переехал в США, стал работать в ФБР. Жил в Калифорнии - в Сан-Франциско и Лос-Анджелесе, а умер университетским профессором...
Вопрос: Всеволод Платонович, а что было потом, после смерти Льва Седова? Вы остались в Париже вдвоем с Жанной.
- После смерти старшего сына Лев Давидович обратился к Жанне с просьбой привезти меня к нему. Приглашали Жанну переехать в Мексику, где он тогда нашел приют. Но Жанна не хотела меня отдавать. Я уже говорил, что у нее был трудный, неуживчивый характер. К тому же у Льва и Жанны не было детей, и я был единственным ребенком в их семье. Жанна была привязана ко мне. Ее переписка с дедом ни к чему не привела, и тогда Троцкий обратился в суд, который решил дело в его пользу.
Вопрос: Приходилось ли вам видеть Жанну после отъезда из Парижа?
- Нет, никогда. Она умерла не то в 1961, не то в 1962 г. от рака. Ей было около 60-ти лет.
Вопрос: Итак, в августе 1939 г. вас привезли в Мексику. Что-нибудь у вас сохранилось в памяти о том периоде?
- Да, конечно. Из Франции в Нью-Йорк я в сопровождении супругов Розмеров прибыл на пароходе. Альфред и Маргарита Розмер - старые друзья Л.Д. Троцкого. Они были знакомы и дружили еще со времен 1-й мировой войны, вместе участвовали в циммервальдском движении. Потом Альфред был представителем французской компартии в Исполкоме Коминтерна. За солидарность с Троцким его исключили из рядов ФКП, и последние годы он занимался литературной деятельностью. Маргарита - тоже из левых сил. И вот с ними я прибыл сперва в Нью-Йорк, где мы пробыли около двух недель, а затем на поезде отправился в Мехико. Помню, что путешествие длилось довольно долго -три-четыре дня. На вокзале в Мехико нас встретил секретарь Льва Давидовича Ван Эйжэнур. Он был на машине и прямо с вокзала привез нас в дом деда в Койокане. Троцкий тогда арендовал этот дом и лишь позднее купил его.
Вопрос: Вид дома и окрестностей сильно изменился с тех пор?
- Да, в то время это была чисто загородная вилла. Никаких других строений вокруг нее не было. Рядом с домом простирались кукурузные поля, за домом была река Чубуруско. Вдоль берега реки росли большие эвкалипты.
Вопрос: Дед встретил вас дома?
- Да, конечно. Я помню, что среди встречавших нас было много людей: молодые американцы, немцы, голландцы. Все это были секретари и телохранители Троцкого, его последователи и единомышленники. Это была как бы одна семья.
Вопрос: Вы сразу узнали своего деда? Вам ведь было всего семь лет, когда вы виделись в последний раз в Турции?
- Я его сразу узнал, так как сохранил в памяти его образ; к тому же в доме Левы и Жанны я видел его фотографии.
Вопрос: Вы любили своего деда? Что вам в нем нравилось?
- Он был очень внимательным, сердечным, горячим...
Вопрос: Дедушка показал вам дом, где вам предстояло жить, вашу комнату?
- И комнату - она находилась рядом с их спальней - и сад. В саду Лев Давидович устроил небольшую ферму - разводил кроликов и кур. И он сам ходил кормить их. Ферма помогала прокормить всех членов нашей большой семьи.
Вопрос: А вход в дом был там же, что и теперь?
- Нет, сейчас все по-другому. Раньше входом служили большие деревянные ворота; потом - после покушения на Троцкого Д. Сикейроса и его компании - их заменили на металлические. А затем и их заделали и оставили только небольшой вход вроде кабины.
Вопрос: У Троцкого во дворе стояла машина?
- Там был гараж - два автомобиля, которые ему подарили товарищи-американцы из троцкистской партии США...
В Мексике
Вопрос: Всеволод Платонович, вы упомянули о покушении на Троцкого, которое совершил Сикейрос. Это было первое покушение на Льва Давидовича? Когда это случилось? Вы помните этот эпизод?
- Это произошло в мае 1940 г. В ту ночь я спокойно спал у себя в комнате. Проснулся от шума открываемой двери в спальную. А поскольку эта дверь была с небольшими витражами, со свинцом, то, когда ее открывали, толкали, она производила шум. Кто-то толкнул дверь из сада в дом, открыл ее и проник в спальную. Вот здесь я и проснулся, увидел силуэт. Поначалу я не понял, кто бы это мог быть; подумал, что, возможно, кто-то из охраны, из домашних вошел; в общем, не подозревал ничего дурного. Но тут началась стрельба, раздались автоматные очереди, поднялась пыль. Скатился с кровати на пол, забился в угол комнаты. И не помню, сколько времени продолжалась стрельба: может быть, несколько минут, но мне они показались вечностью. А потом тот человек вышел и вошел другой. Он бросил в спальную какие-то пузырьки, которые тут же взорвались, и спальная начала гореть. Это, видимо, были зажигательные бомбы. Я был в панике, решил, что взорвали дом, - я ведь не знал, что это были за бомбы. Выбежал во двор...
Вопрос: Вы кричали, звали на помощь?
Нет, я лишь стал звать дедушку с бабушкой. Хотел как-то предупредить их об опасности. У меня было ощущение, что дом сейчас взорвут, и он разлетится на куски...
Вопрос: Для вас все происшедшее было полной неожиданностью, или вы что-то слышали о грозящей дедушке опасности?
-Об этом в доме постоянно говорили, но мы никогда не думали, что опасность так близка. И мы не предполагали, да и не знали, каким будет покушение, как все это произойдет. Так что это было, конечно, полной неожиданностью.
Вопрос: В вашем присутствии говорилось о возможности покушения на Троцкого, об опасности? И вообще, как вы, будучи ребенком, все это воспринимали: слухи, угрозы... Вы боялись?
Мне было известно о преследованиях деда Сталиным, о нападках на него сталинской прессы. И я, конечно, испытывал страх. Но мы не думали, что это произойдет так скоро. Когда-нибудь - да. Но что произойдет именно в данный момент или завтра... нет, этого мы не предполагали. Но когда я очутился посреди выстрелов, пыли, пороха, бомб, я осознал, что это - реальность.
Вопрос: Вы не замечали в поведении Льва Давидовича какой-то озабоченности, беспокойства, неуверенности накануне покушения? Он не советовал вам быть более осторожным, бдительным и т.п.?
-Да нет. Лев Давидович вроде бы уже привык к подобной атмосфере. Правда, после первого нападения в доме чувствовалось напряжение, но оно объяснялось не столько покушением, сколько кампанией клеветы, нападок, которую разжигали сталинисты в прессе. Именно это держало деда в напряжении -ведь ему приходилось отвечать, направлять реплики в газеты, втягиваться в полемику, с тем чтобы опровергать всю эту клевету.
Вопрос: Мне кажется, что это вы себе сейчас так представляете. А вот тогда как вы все происшедшее воспринимали, т.е. глазами ребенка? У вас такой хороший дедушка, такой добрый, вы его любите... и вдруг нападение, стрельба, бомбы...
- Хотя я был ребенком, но в свои 14 лет имел вполне ясное представление о борьбе деда против сталинской диктатуры, его преступлений. Мне были известны проблемы нашей семьи, то, что ее преследовали.
Вопрос: И не только в Мексике, но и в Париже?
- Да, конечно, повторяю: единственное, чего я не предполагал, это того, что опасность так близка, так реальна. Мне казалось, что во всех угрозах физической расправы и нападках на Троцкого больше риторики, чем дела.
Вопрос: А вы сами не пострадали во время нападения?
- Мне поцарапало пулей палец на ноге; к счастью, кость не задело. В тот момент я вообще не обратил на это внимание. И лишь когда вышел из своей комнаты и ходил по двору, почувствовал жар от раны, и нога начала немного болеть.
Вопрос: А Лев Давидович и Наталья Ивановна остались невредимыми?
Ответ: Абсолютно.
Вопрос: Но кто-нибудь погиб в результате этого нападения?
- Шелдон Харт, молодой американец, который в ту ночь дежурил. Нападавшие похитили его и спрятали в одном доме в районе Пустыни львов. Потом стало известно, что там его охранял шурин Сикейроса Луис Ареналь, и что Шелдона Харта, спящего, убили выстрелом в голову и тайно захоронили.
Вопрос: А кто открыл дверь виллы террористам? Шелдон Харт? Значит, он знал кого-то из них?
- Вероятно. Вообще в связи с этим инцидентом было выдвинуто много версий, порой противоречивых, хотя всю правду никто толком не знает. Несомненно только, что ОГПУ принимало в этом деле участие. А вот был ли Харт их агентом, из их группы, или был честным человеком... не знаю. Но Троцкий всегда доверял ему, и на него очень подействовала его смерть. К тому же Льву Давидовичу пришлось опознавать труп Харта, и он был очень взволнован...
Вопрос: После покушения на его жизнь Троцкий стал более осторожным, принял какие-то меры по повышению своей безопасности?
- Он - нет. Этим занялись молодые американцы - охранники. Они поставили металлические ворота, укрепили стены виллы и т.д.
Вопрос: А как сам Лев Давидович комментировал это событие? Говорил ли он что-либо в вашем присутствии по этому поводу?
- После покушения Троцкий какое-то время пребывал в состоянии эйфории. Он был очень рад, что ему удалось избежать смерти и постоянно говорил об этом.
Вопрос: Если я не ошибаюсь, месяца за три до нападения Лев Давидович написал свое завещание. Может быть, он все-таки предчувствовал приближение смерти?
- Ну, в общем, конечно. Ведь не случайно же он каждое утро говорил жене: «Наташа, мы прожили с тобой еще один день, и еще раз мы можем встретить с тобой рассвет».
Вопрос: Эти слова он говорил до первого покушения на него или уже после?
- После.
Вопрос: И все это открыто говорилось при вас, от вас ведь ничего не скрывали?
- Троцкий знал, что после провала нападения Сикейроса и его компании Сталин не остановится на полпути и все равно будет стремиться уничтожить его. Он, естественно, не знал, как, в какой форме это произойдет, но был убежден, что Сталин будет продолжать начатое и использует все средства, все возможности, чтобы расправиться с ним. И, надо сказать, что дед довольно спокойно относился к этому. Видимо, свыкся с этой мыслью.
Рабочий кабинет после последнего покушения на Льва Троцкого.
Вопрос: Всеволод Платонович, поскольку мы подошли к последнему этапу жизни вашего деда, хотел бы вас спросить, сохранились ли у вас какие-либо воспоминания, связанные со вторым, ставшим роковым, покушением на Льва Давидовича 20 августа 1940 года? Вы были знакомы с его убийцей Меркаде-ром?
- Я знал его как Джексона. Он был другом секретаря Троцкого Сильвии Агелофф. Иногда он приходил к дому, чтобы встретить Сильвию, а пока ждал ее, завязывал дружбу с охраной.
Вопрос: Вы лично знали его?
- Да, ведь он втерся в доверие к супругам Розмерам, с которыми я приехал в Мексику. У Джексона был автомобиль, и он часто приглашал Маргариту и Альфреда покататься по окрестностям Койокана. Иногда он брал и меня. Мы устраивали нечто вроде пикника за городом. Кроме того, Джексон не скупился на подарки: шоколад - Наталье; мне - модель самолета, который нужно было собрать из отдельных частей и склеить.
Вопрос: Джексон-Меркадер попал в ваш дом до первого покушения на Троцкого или позднее?
- О, намного раньше. Правда, он бывал в нашем доме всего несколько раз. И с дедом у него практически не было никаких отношений; да он и не проявлял видимого интереса к установлению контакта с ним. С Львом Давидовичем он познакомился случайно. Гулял по саду в ожидании Сильвии, и тут вышел Троцкий кормить своих кроликов. Охрана должна была объяснить ему, что это за человек, т.е. Джексона представили деду, объяснили, что он - друг Сильвии Агелофф. Троцкий поздоровался с ним за руку.
Вопрос: За завтраком или обедом Лев Давидович ничего не спрашивал о нем, о причинах его появления в доме?
- Да нет. Этот человек ведь не был троцкистом. Он всегда был где-то на задворках. И именно это было его стратегией: не привлекать к себе внимание, постепенно завоевывать доверие, дружбу охраны, делать всем небольшие услуги. Он постоянно оставлял возле нашего дома свою машину, и охрана к этому привыкла.
Вопрос: А какого мнения вы были о Сильвии Агелофф?
- Она была американкой, простой, наивной и доверчивой женщиной. Сильвия знала английский, русский, испанский, французский языки. Разделяя взгляды Троцкого, она предложила ему свои услуги в качестве секретаря. Сильвия Агелофф участвовала в работе учредительного конгресса IV Интернационала в сентябре 1938 г. Это была небольшая конференция, на которую в деревеньку под Парижем съехалось два десятка делегатов. Туда же подтянулся и Джексон, который называл себя тогда Жаком Морнаром. В Париже он познакомился с Сильвией, которая стала его любовницей. Ну, а через год они вновь встретились -на этот раз в Нью-Йорке, куда Жак Морнар приехал с фальшивым канадским паспортом на имя Фрэнка Джексона якобы для того, чтобы избежать воинской службы в Бельгии. Он ведь выдавал себя за сына бельгийского дипломата. Сказал Сильвии, что едет в Мексику торговым агентом и прибыл туда даже раньше нее на несколько месяцев. А Сильвия прибыла в Койокан только в январе 1940 г.
Вопрос: Судя по фамилии, Сильвия Агелофф была русского происхождения?
- Русско-еврейского.
Вопрос: Таким образом, Лев Давидович абсолютно не подозревал Джексона-Меркадера?
- Нет. Тот никогда не был на первом плане, никогда не проявлял интереса к знакомству с Троцким. Поэтому дед не придавал ему значения и не беспокоился о нем.
Вопрос: Но ведь Джексону- Меркадеру все-таки нужен был какой-то предлог, чтобы хоть немного сблизиться с Троцким...
- Да, но поначалу он был занят только тем, что стремился завоевать к себе расположение, создать о себе представление как о благородном человеке, который всем помогает. И лишь однажды он как бы случайно попросил у Льва Давидовича о небольшой услуге: не мог бы, мол, тот посмотреть и поправить статью, которую он подготовил. Разумеется, он притворялся очень искусно. Им, конечно, руководил Сталин.
Вопрос: Он выдавал себя за аполитичного человека?
- Да, абсолютно.
Вопрос: А как же тогда он написал статью, содержащую критику определенного течения в троцкизме?
- Джексон стремился создать впечатление будто у него возникли какие-то политические разногласия с Сильвией. Это и послужило оправданием для написания статьи. Написав ее, он проявил интерес к тому, чтобы сам Троцкий ее отредактировал. Разумеется, это был тонкий и точный расчет.
Вопрос: Так как развивались события 20 августа 1940 г.? Вы помните тот день?
- Когда в тот день я вернулся из школы, прошло 15-20 минут после покушения на Троцкого.
Ледоруб которым Рамон Меркадер нанес удар в голову Троцкому.
Вопрос: Таким образом, вы не слышали ни криков, ни шума?
- Когда я вошел, то первого, кого увидел, был один из охранников-американцев по фамилии Робинсон, Гарольд Робинсон. Он был страшно возбужден. Дверь в дом была открыта. Я спросил: что случилось? Он мне говорит: Джексон, Джексон... Поначалу я ничего не мог понять, а потом увидел какого-то человека в углу кабинета Троцкого. Я даже не сразу узнал его. Вид у него был совершенно безумный: он чего-то бормотал, все время всхлипывал. Одежда на нем была порвана, а сам он окровавлен. Лишь потом до меня дошло, что это -Джексон. Как-то не приходило в голову, что Джексон мог что-то сделать. Ведь он не был своим в доме, все время где-то далеко... Потом, через полуоткрытую дверь я увидел дедушку: он лежал на полу в столовой, а вокруг него суетились охранники, Наталья. Они клали на его окровавленную голову лед. И тут я все понял...
Вопрос: Полиция сразу же прибыла на место происшествия?
- Первыми, кто услышал душераздирающий крик и прибежал в дом, были охранники. Они схватили Джексона и начали его избивать. Джо Хансен, начальник охраны, при этом даже вывихнул себе руку. Но Троцкий, который был все это время в сознании, сказал: не убивайте его, он должен жить, он должен рассказать, кто его послал. Поэтому Джексона и не убили, хотя один молодой мексиканец по имени Мелькиадес был готов застрелить его из ружья.
Вопрос: После покушения и до смерти Льва Давидовича была ли у вас возможность говорить с ним?
- Нет, так как его вскоре увезли на скорой помощи в больницу, из которой живым он уже не вышел.
Вопрос: Он уже был в бессознательном состоянии?
- Да нет. Он не терял сознания. Даже когда Джексон ударил его сзади по голове ледорубом, дедушка не упал. Он вскочил и боролся с убийцей, пока не прибежала охрана. Вплоть до начала операции он был в полном сознании: разговаривал с Натальей, даже шутил. Когда перед трепанацией черепа ему стали выстригать волосы вокруг раны, он сказал: «Смотри, Наташа, пришел наш парикмахер» (в Койокане к нему обычно приходил его постоянный мастер -старый мексиканец-парикмахер). Когда все было готово к операции, он очень нежно простился с Натальей, поцеловал ее, сказал, что очень любит ее. При этом он был совершенно спокоен.
Вопрос: Значит, его состояние резко ухудшилось уже после операции?
- Операция была всего лишь отчаянной попыткой со стороны врачей. Спасти Льва Давидовича было уже невозможно. Рана была слишком глубокой -7 см. Врачи, конечно, были бессильны. Да и сам дедушка отдавал себе в этом отчет. Еще в столовой, где после покушения ему делали ледяной компресс, он показал Джо Хансену на свое сердце и сказал: «Ну, теперь, я думаю, все, конец». Вскоре после операции у него началась кома. И он прожил после этого еще 22 часа, а в 7 часов 25 минут вечера 21 августа умер.
Вопрос: На вас, вероятно, очень подействовала смерть деда?
- Мы уже были подготовлены к такому исходу, так как знали, что Лев Давидович очень серьезно, смертельно ранен. А на другой день в школе я увидел в газете извещение о смерти Троцкого.
Вопрос: В школе, где вы учились, знали, что вы - внук Троцкого?
- Нет, никто не знал. Я учился в школе для детей испанских эмигрантов-республиканцев; меня считали одним из них.
Вопрос: Но все-таки у вас такая непривычная для испанского уха фамилия...
- Конечно, Волков звучало необычно. Но среди эмигрантов случались люди русского происхождения.
Вопрос: Всеволод Платонович, вы, по вашим словам, прибыли в Мексику в августе 1939 г. Таким образом, судьба вам отмерила ровно год для общения с дедом. Расскажите, как складывались ваши отношения с дедушкой в течение этих 12-ти месяцев, часто ли вы виделись, как в целом протекала ваша жизнь в доме Льва Давидовича?
- С дедушкой мы виделись ежедневно, прежде всего за обеденным столом. Я уже говорил, что все мы - дед, Наталья, я, охранники, секретари Троцкого и т.д. - жили как одна большая семья. Мы и питались все вместе - за одним столом. Кроме того, когда дедушка ходил кормить кур и кроликов, я помогал ему. Вместе мы мололи кукурузу, сажали кактусы.
Вопрос: А вел ли с вами дед какие-либо серьезные разговоры о политике, морали и т.п.?
- Да нет. Даже наоборот. Когда кто-нибудь из его товарищей-американцев начинал со мной серьезные разговоры о политике, то сам дедушка просил, чтобы они не делали этого. Я, мол, не пойму. Иногда он делал мне замечание, чтобы я не отвлекал охранников, чтобы уважал их работу. Между прочим, они вели учет всех расходов по дому и делали это очень методично.
Вопрос: Кстати, кто содержал охрану дома?
- Охранники не получали зарплату. Время от времени им выдавались деньги на карманные расходы: на сигареты, на бензин для автомобилей, на скромные развлечения в выходные дни - ведь все они были очень молодыми людьми.
Вопрос: Они же занимались и приготовлением еды, уборкой помещений? Ответ: Нет. Этим занимались две мексиканки: одна работала на кухне, другая - в доме и саду.
Вопрос: Так или иначе, все это требовало значительных расходов... В вашем присутствии Троцкий говорил о каких-либо своих финансовых затруднениях: мол, не хватает денег; надо, вот, оформлять покупку дома, а средств нет и т.п. Я спрашиваю об этом потому, что ходили слухи, будто ваш дед имел счет, который якобы Ленин открыл в одном банке США на свое имя и на имя Троцкого во время гражданской войны, когда, мол, он рассматривал возможность поражения большевиков и необходимость возобновить революционную работу из-за границы. Кроме того, муссировались слухи о том, что Лев Давидович получает денежную помощь чуть ли не от госдепа?
- Полнейший абсурд. Дед действительно получал иногда переводы из США. Речь идет о гонорарах за его статьи в американской прессе. Иногда небольшую помощь оказывала троцкистская партия США. Но в целом мы жили очень стесненно. В доме не было никакой роскоши, никакого изобилия, обстановка дома была скромная и аскетичная. Хотя наша большая семья не страдала от голода - питались мы удовлетворительно - постоянно ощущалась нехватка средств. По существу мы жили одним днем.
Что касается связей Троцкого с госдепом, то это очередная сталинская клевета. Лучшее доказательство тому - отказ госдепа в просьбе американских троцкистов переправить тело мертвого Троцкого в США и там захоронить.
Вопрос: За год жизни в Мексике вместе с вашим дедом что вам как-то особенно запомнилось?
- Запомнилось расследование обстоятельств, связанных с первым покушением в мае 1940 г.: посещение нашего дома журналистами, следователями, заявления Троцкого по этому поводу для печати. Помню, что в газетах было много клеветнических заявлений в адрес Льва Давидовича, нападок сталинистов.
Вопрос: Вы сами читали эти газетные материалы?
- Конечно, я помню также, что после первого покушения в доме царила очень напряженная атмосфера. Раньше по воскресеньям мы обычно выезжали за город, а после нападения перестали покидать дом.
Вопрос: Всеволод Платонович, хотелось бы спросить вас о том, как сложилась ваша жизнь после смерти Троцкого? Кто занимался вашим воспитанием и образованием; какие у вас были отношения с Натальей Ивановной Седовой, как вообще она себя чувствовала после смерти мужа?
- После смерти дедушки почти все обитатели нашего дома в Койокане разъехались. Некоторое время там еще жили два молодых американца -Уолтер Кетли и Хенк Шульц, но затем уехали и они. И мы по существу остались с Натальей вдвоем. Правда, время от времени кто-нибудь приезжал к нам: то гостил один американский скульптор, то супружеская чета испанских эмигрантов - журналист Альфонсо Родригес с женой Либер. Но в конце концов мы остались одни, и это продолжалось до тех пор, пока я не вырос и не обзавелся семьей.
Что касается Натальи, то рана, нанесенная ей смертью Льва Давидовича, долго не заживала. Она была очень грустна и безутешна. Потом, правда, начала ездить в центр за покупками, иногда наносить визиты друзьям.
Н.И.Седова, Лев Троцкий и внук Эстебан Волков.
Вопрос: Материально вам, наверное, тоже было нелегко?
- Да, материальное положение наше все время было очень стесненным. В определенной мере помогло мексиканское правительство - оно (уже после смерти Троцкого) предложило его вдове купить у нее дом, и на эти деньги мы смогли жить несколько лет.
Вопрос: И сколько лет вы жили вместе?
- С 1940-го по 1960-й. К этому времени я женился, и мы с женой и нашими четырьмя дочерьми жили здесь. Вопрос: У вас четыре дочери?
Ответ: Да, старшая - Вероника, поэтесса, живет здесь, в Мехико. Нора -врач-психиатр, живет в США. Из двух младший дочерей-близнецов одна живет в Мехико, она - врач-инфектолог; другая - в Лондоне, по профессии экономист.
Вопрос: Наталья Ивановна все эти годы жила в Койокане?
- Да. Лишь в 1960-1961 гг. она уехала в Париж, где оставалась год и там умерла. Я навестил ее перед смертью в Париже - у нее был запущенный рак. Так что после отъезда Натальи я видел ее дважды: один раз, когда она была еще жива, и вторично - уже на ее похоронах.
Вопрос: Но вы не сказали, где продолжали обучение после окончания школы?
- В Национальном автономном университете Мехико, в школе химических наук. По профессии я - промышленный химик. Вопрос: Сейчас вы на пенсии?
- Нет. У меня есть свое небольшое предприятие. После 15-ти лет работы на заводах и в лабораториях я основал небольшую компанию. Правда, в настоящее время у меня практически нет служащих, и я работаю один. Так, особенно не перенапрягаюсь - поддерживаю существование. Пенсию ведь я не получаю.
Вопрос: Всеволод Платонович, а что вам известно об архиве Троцкого? Где
он?
- Основной архив деда находится в Гарвардском университете в США. Лев Давидович продал его незадолго до смерти за 15 тыс. долл. Кроме того, теперь архивные материалы Троцкого имеет и Стэнфордский университет. Речь идет о документах, которые обнаружены сравнительно недавно, а раньше находились в третьих руках - у Николаевского, например.
Вопрос: Как известно, Лев Давидович закрыл свой архив, проданный Гарвардскому университету, до 1980 г. И лишь его биограф Исаак Дойчер имел, с разрешения Натальи Ивановны Седовой, к нему доступ до истечения указанного срока. Но вы, как прямой потомок Троцкого, вероятно, имели право познакомиться с его материалами?
- Нет. Я никогда не видел документов архива деда и не выполнял никакой работы, с этим связанной.
Вопрос: Но если вас не интересует политика, то в чем состоит ваша цель, в чем вы видите свой долг по отношению к вашему деду?
- Моя главная цель - восстановление исторической правды. По моему глубокому убеждению, торжество правды - самое важное для прогресса человечества...
Вопрос: Всеволод Платонович, вы ведь - не профессиональный историк. Я понимаю, конечно, что вы любили и любите своего деда, верите в его честность и порядочность. Но все же, на чем основана ваша вера в правоту дела Троцкого? На интуиции?
- Я верю в подлинный марксизм, в справедливость его учения. Сталинские фальсификаторы марксизма так исказили, так деформировали его, что марксизм стал использоваться в целях, прямо противоположных основным постулатам, разработанным Марксом, Энгельсом и Лениным. Я считаю, что среди других идеологий марксизм далеко не исчерпал своих возможностей.
Вопрос: Вы считаете себя марксистом?
- Да, я - марксист.
Вопрос: Вы принадлежите к какой-нибудь марксистской партии?
- Нет, но я постоянно ощущаю несправедливость существующей здесь капиталистической системы: пропасть между различными слоями населения, богатство и нищета на разных полюсах общества. Я считаю, что капиталистическая система не может разрешить это противоречие. Убежден, что человечество должно эволюционировать к таким формам сосуществования, где царствуют справедливость, равенство, гармония.
Россия и современный мир. 2006. № 1. С. 192-205.