Пропаганда времен нацистской оккупации СССР, (материал со свидетельствами очевидцев)
Войны в разные времена помогали выиграть не только пехотинцы, кавалерия, танки, пушки и самолеты, но и, по меньшей мере, еще один элемент, который можно назвать информационной обработкой населения. Гитлеровская машина, которая в июне 1941 года, двинулась на Советский Союз, до этого успев подмять под себя почти всю Европу, старалась эффективно использовать пропагандистские рычаги, чтобы среди населения, оставшегося на оккупированных территориях, посеять как устойчивую неприязнь к советской власти, так и привлечь это население к активному сотрудничеству с оккупационными войсками.
Историки признают, что в первые месяцы Великой Отечественной войны нацистская пропаганда приносила Третьему Рейху ощутимые плоды на оккупированных территориях СССР. Пропагандистским «мозгом» всего Третьего Рейха можно считать Йозефа Геббельса, который сумел за годы своей работы на посту рейхсминистра образования и пропаганды отточить жало информационной войны до предельной остроты.
Даже из нескольких его тезисов понятно, какие методы применял один из ближайших соратников Гитлера для достижения поставленных целей:
Пропаганда должна, особенно во время войны, отказаться от идей гуманизма и эстетики, как бы высоко мы их не ценили, так как в борьбе народа речь идет ни о чем другом, как о его бытие.
Еще один тезис Геббельса:
Пропаганда обязательно должна быть ограничена минимумом, но при этом повторяться постоянно. Настойчивость является важной предпосылкой ее успеха.
Именно эти главные тезисы нацистская пропагандистская машина и использовала для развития успеха на территории СССР на первом этапе войны. Осознавая, что одной из важных составляющих успеха германской армии на территории Советского Союза является лояльное к ней отношение со стороны местного населения, главные идеологи информационной обработки советских граждан решили разыграть главную козырную карту. Этот козырь был прост и, вместе с тем, крайне действенен для определенных категорий людей. Заключался он в том, что оккупированные территории СССР были буквально завалены узконаправленными материалами, которые открыто, скажем так, рекламировали солдат Вермахта как освободителей от «большевистского ига». «Освободители» изображались либо с лучезарными улыбками на фоне групп радостных «освобожденных» советских детей, либо с грозными лицами, которые показывали, какой «праведный» гнев они питают по отношению к большевикам и прочим «нежелательным элементам» советского общества.
Пропагандистский плакат Третьего Рейха
В то же время нацистские оккупационные силы использовали полученную власть, чтобы развить свой успех с помощью принципа, который активно применялся еще в Древнем Риме. Принцип известный, и гласит он: «разделяй и властвуй». Первая часть этого принципа проявилась в обнажении на оккупированных территориях так называемого еврейского вопроса, когда гражданам был брошен крючок с наживкой в виде «во всех бедах советского народа виновато мировое еврейство». Удивительно, с какой легкостью десятки тысяч советских людей проглотили эту наживку, не без энтузиазма выполняя волю «освободителей» в плане тотального уничтожения еврейского населения таких городов как Рига, Киев, Минск, Смоленск. Пропаганда сделала свое дело: людей поделили на сорта, в которых один сорт должен был воплотиться в пособников нацизма и палачей, а другой - стать жертвой больной фантазии одного человека.
Граждан призывали участвовать в еврейских погромах, поисках семей политработников, не успевших выбраться с захваченных немцами территорий. Одни старались оградиться от обрушившегося пропагандистского потока, шедшего из Германии, другие же активно примеряли на себя роль помощников «освободительной армии», с охотой записываясь в полицейские дружины для наведения нового порядка на территории так называемых Рейсхкомиссариатов.
Пропаганда сулила тем, кто готов пойти на сотрудничество с немецкими войсками буквально златые горы: от солидного по тем временам денежного довольствия, продуктовых пайков до возможности проявлять свою власть в отношении лиц на вверенной территории. Массовая запись в полицейские (полицаи) была отмечена не территории Рейскомиссариата Остланд, в который входили Прибалтийские Республики, восток Польши и запад Белоруссии. Статус полицейского манил всех тех, кто увидел в немецкой армии то, что «всерьез и надолго». При этом среди полицаев, скажем так, завербованных немецкой стороной, могли быть люди, которые еще несколько недель назад (до немецкой оккупации) заявляли о своей активной поддержке советской власти… Этакое неприкрытое лицемерие, базирующееся на самых низменных человеческих чувствах, искусно используемое германскими оккупационными властями для решения своих задач.
На фото - полицаи города Ровно
И среди задач этих была задача по культивации коллаборационизма, произраставшего на почве приспособленчества. Задача решалась разными способами: где-то это было откровенное запугивание - тот самый кнут, где-то привлечение с помощью «пряника» в виде описание всех ярких красок жизни человека, сотрудничающего с новыми властями. Пропагандистский пресс применялся постоянно.
В качестве одного из методов нацистов на захваченных территориях был пропагандистский метод, связанный с тем, что Третий Рейх якобы собирается восстановить Русскую Православную Церковь. Православные верующие, особенно представители духовенства, весьма позитивно встретили новость, которая исходила из уст оккупационных войск. Священникам первоначально действительно дали определенную свободу на оккупированных территориях, однако назвать то, что делали нацисты в захваченных областях СССР, восстановлением церкви и духовных традиций русского народа может лишь тот человек, который крепко сидит на своих убеждениях.
Ход с «возрождением» роли РПЦ - яркая и привлекательная картинка, которая на деле ни имела ничего общего с действительностью. Церковь в итоге стала одним из механизмом пропагандистской атаки на народ, оказавшийся буквально лицом к лицу с поработителями.
Рассказывает Татьяна Ивановна Шапенко (1931 г.р.), жительница города Рыльск Курской области. Этот древний русский город с 5 октября 1941 г. по 30 августа 1943 г. находился в немецкой оккупации.
Когда немцы входили в город, то мы с моей младшей сестрой прятались за длинным дощатым забором и сквозь щелку выглядывали на улицу. Помню, как за несколько минут до этого по улице пробегал местный дьяк, или как там в церкви назывался его чин, с большим кругом черного хлеба и всё пытался у кого-то выпросить чистый рушник. Кричал что-то вроде: выходите, не бойтесь, это ж наши спасители идут. Пока он бегал к нему присоединились еще несколько человек, которых я не знала. Рушника они, кажется, так не дождались, но немцев хлебом угощали… Вспоминаю эту картину, а еще вспоминаю то, как эти «спасители» потом каждый дом вытряхивали, еду искали, еще что-то…
Помню еще как немцы на полную громкость включили сначала свою музыку, а потом какой-то голос долго рассказывал на плохом таком русском языке, что их армия пришла нам помочь, а власти Германии теперь дадут нам хлеб и работу. Это было еще до того, как начали дома грабить.
Помню, как потом из окна колокольни флаг долго торчал с черной свастикой. Его потом кто-то из мальчишек снял. Его долго искали, сказали: если не поймают, десять других расстреляют…
Рассказывает жительница Воронежской области Анастасия Васильевна Никулина (1930 г.р.). В 1941-1957 годах проживала в городе Брянск (оккупирован с 6 октября 1941 по 17 сентября 1943 гг.).
Мне тогда 11-12 лет было. Многого, к сожалению, не помню. Расскажу то, что в памяти до конца дней моих засело. Мы втроем жили: я, мама и старшая сестра. Сестре было уже 19, она до прихода немцев работала в цеху. Так вот когда немцы город заняли, к нам стал часто парень - наш русский - захаживать. Вроде как ухажер к сестре. Миша, кажется… Как потом я узнала, он с Ольгой (сестрой) еще на заводе работал. Тогда мать еще удивлялись - почему Мишка не на фронте, как он в городе-то остался. В общем, ходил-ходил, а тут вечером как-то (то ли осень поздняя, то зима уже была) этот Миша неожиданно заваливается в черных высоких сапогах, куртка тоже черная, шапка, помню, а на руке белая повязка. Мы тогда уже знали, что так полицаи наряжаются. Зашел в дом. Мать его с этой повязкой увидела, встала из за стола (она, помню, шила мне что-то) и говорит тихо так: убирайся из моего дома, немецкий прихвостень.
И сестра тоже рядом с матерью встала… Он это постоял-постоял, выругался, развернулся и ушел, а потом, может через полчаса возвращается, а с ним еще двое - все с винтовками. Мать схватили, Ольгу схватили, едва обуться дали и повели куда-то. Я - навзрыд… На крыльце упала, ногу сильно вывихнула, а их так в ночь и увели. Потом вернулась Оля… Грязная, одежда порванная, на лице кровь. Слез нет. Глаза, помню, какие-то нечеловеческие… Говорит: мама… мама… Отрешенно так. Голос даже не её какой-то был…
(плачет)
Потом я уже узнала, что произошло. И с Олей… И с мамой… Только Олю отпустили, а маму убили… Прикладом винтовки… Нам ее схоронить даже по-христиански не дали…
(плачет)
А когда в 43-м наши город освобождали, несколько полицаев (этого Миши уже не было) говорили, что они партизанили в лесах. Но как они партизанили, все в нашем районе знали… Сейчас вспоминаю: прости меня, Господи, я так радовалась, когда их прямо с машины наши повесили. Я про себя всё приговаривала: это вам, сволочи, за маму!.. А сама того Мишу глазами в толпе искала… Не нашла…
Пропагандистская машина использовала любую возможность, чтобы переманить на сторону Третьего Рейха большее количество людей. Одним из таких ходов являлись кинопоказы в кинотеатрах (импровизированных кинотеатрах) оккупированных городов. Показы эти начинались с неизменного «Die Deutsche Wochenschau» - пропагандистского киножурнала, повествующего о «славных» победах Вермахта. Эти журналы транслировались, в том числе, и на территории Германии, демонстрируя с какими «нелюдями» приходилось воевать «арийским» солдатам. В качестве «нелюдей» пропаганда использовала солдат Красной Армии из Средней Азии или, к примеру, Якутии. В общем, если у красноармейца была монголоидная внешность, то он был просто идеальным «героем» для Wochenschau - журнала, призванного показывать превосходство немецкой армии и арийской расы над всем и вся.
Пропагандистский плакат
Только вот те же журналы старались не рассказывать, что других представителей монголоидной расы Рейх очень даже поощряет (японцев, например). Старались они не рассказывать гражданам Рейха и о том, что «немытые и темные славяне» в лице румынских полков активно воюют на стороне Вермахта. Иначе сам факт «арийского завоевания мира» был бы явно смазан…
Зато в этих и других подобных «кинозарисовках» нередко показывалось как «прекрасно» живется тем русским, украинцам, белорусам, которые «уехали» на работу в Третий Рейх. Кофе со сливками, отглаженная униформа, кожаные ботинки, реки пива, колбасы, санатории и даже бассейны…
Нацистский пропагандистский плакат
Мол, вы только признайте Третий Рейх вместе с Адольфом Гитлером как законную власть, вы только предайте соседа, поучаствуйте в антиеврейских погромах, поклянитесь на верность новому порядку…
Однако при всей мощи этой пропагандистской машины, ей так и не удалось завладеть умами большинства. Да - были те, кто не устоял перед соблазнами прикоснуться к новой власти, были те, кто наивно полагал, что новая власть действительно видит в них индивидуумов, защищает их интересы. Но никакие пропагандистские потуги так и не смогли сломить волю народа, которая была сильнее любой идеи разделения, сегрегации, порабощения.
Враг осознал, что никакие плакаты и никакие скрупулезно подобранные кадры не способны заставить этот народ встать на колени.
Автор Володин Алексей
См. также:
Фашисткие плакаты времен второй мировой
Историки признают, что в первые месяцы Великой Отечественной войны нацистская пропаганда приносила Третьему Рейху ощутимые плоды на оккупированных территориях СССР. Пропагандистским «мозгом» всего Третьего Рейха можно считать Йозефа Геббельса, который сумел за годы своей работы на посту рейхсминистра образования и пропаганды отточить жало информационной войны до предельной остроты.
Даже из нескольких его тезисов понятно, какие методы применял один из ближайших соратников Гитлера для достижения поставленных целей:
Пропаганда должна, особенно во время войны, отказаться от идей гуманизма и эстетики, как бы высоко мы их не ценили, так как в борьбе народа речь идет ни о чем другом, как о его бытие.
Еще один тезис Геббельса:
Пропаганда обязательно должна быть ограничена минимумом, но при этом повторяться постоянно. Настойчивость является важной предпосылкой ее успеха.
Именно эти главные тезисы нацистская пропагандистская машина и использовала для развития успеха на территории СССР на первом этапе войны. Осознавая, что одной из важных составляющих успеха германской армии на территории Советского Союза является лояльное к ней отношение со стороны местного населения, главные идеологи информационной обработки советских граждан решили разыграть главную козырную карту. Этот козырь был прост и, вместе с тем, крайне действенен для определенных категорий людей. Заключался он в том, что оккупированные территории СССР были буквально завалены узконаправленными материалами, которые открыто, скажем так, рекламировали солдат Вермахта как освободителей от «большевистского ига». «Освободители» изображались либо с лучезарными улыбками на фоне групп радостных «освобожденных» советских детей, либо с грозными лицами, которые показывали, какой «праведный» гнев они питают по отношению к большевикам и прочим «нежелательным элементам» советского общества.
Пропагандистский плакат Третьего Рейха
В то же время нацистские оккупационные силы использовали полученную власть, чтобы развить свой успех с помощью принципа, который активно применялся еще в Древнем Риме. Принцип известный, и гласит он: «разделяй и властвуй». Первая часть этого принципа проявилась в обнажении на оккупированных территориях так называемого еврейского вопроса, когда гражданам был брошен крючок с наживкой в виде «во всех бедах советского народа виновато мировое еврейство». Удивительно, с какой легкостью десятки тысяч советских людей проглотили эту наживку, не без энтузиазма выполняя волю «освободителей» в плане тотального уничтожения еврейского населения таких городов как Рига, Киев, Минск, Смоленск. Пропаганда сделала свое дело: людей поделили на сорта, в которых один сорт должен был воплотиться в пособников нацизма и палачей, а другой - стать жертвой больной фантазии одного человека.
Граждан призывали участвовать в еврейских погромах, поисках семей политработников, не успевших выбраться с захваченных немцами территорий. Одни старались оградиться от обрушившегося пропагандистского потока, шедшего из Германии, другие же активно примеряли на себя роль помощников «освободительной армии», с охотой записываясь в полицейские дружины для наведения нового порядка на территории так называемых Рейсхкомиссариатов.
Пропаганда сулила тем, кто готов пойти на сотрудничество с немецкими войсками буквально златые горы: от солидного по тем временам денежного довольствия, продуктовых пайков до возможности проявлять свою власть в отношении лиц на вверенной территории. Массовая запись в полицейские (полицаи) была отмечена не территории Рейскомиссариата Остланд, в который входили Прибалтийские Республики, восток Польши и запад Белоруссии. Статус полицейского манил всех тех, кто увидел в немецкой армии то, что «всерьез и надолго». При этом среди полицаев, скажем так, завербованных немецкой стороной, могли быть люди, которые еще несколько недель назад (до немецкой оккупации) заявляли о своей активной поддержке советской власти… Этакое неприкрытое лицемерие, базирующееся на самых низменных человеческих чувствах, искусно используемое германскими оккупационными властями для решения своих задач.
На фото - полицаи города Ровно
И среди задач этих была задача по культивации коллаборационизма, произраставшего на почве приспособленчества. Задача решалась разными способами: где-то это было откровенное запугивание - тот самый кнут, где-то привлечение с помощью «пряника» в виде описание всех ярких красок жизни человека, сотрудничающего с новыми властями. Пропагандистский пресс применялся постоянно.
В качестве одного из методов нацистов на захваченных территориях был пропагандистский метод, связанный с тем, что Третий Рейх якобы собирается восстановить Русскую Православную Церковь. Православные верующие, особенно представители духовенства, весьма позитивно встретили новость, которая исходила из уст оккупационных войск. Священникам первоначально действительно дали определенную свободу на оккупированных территориях, однако назвать то, что делали нацисты в захваченных областях СССР, восстановлением церкви и духовных традиций русского народа может лишь тот человек, который крепко сидит на своих убеждениях.
Ход с «возрождением» роли РПЦ - яркая и привлекательная картинка, которая на деле ни имела ничего общего с действительностью. Церковь в итоге стала одним из механизмом пропагандистской атаки на народ, оказавшийся буквально лицом к лицу с поработителями.
Рассказывает Татьяна Ивановна Шапенко (1931 г.р.), жительница города Рыльск Курской области. Этот древний русский город с 5 октября 1941 г. по 30 августа 1943 г. находился в немецкой оккупации.
Когда немцы входили в город, то мы с моей младшей сестрой прятались за длинным дощатым забором и сквозь щелку выглядывали на улицу. Помню, как за несколько минут до этого по улице пробегал местный дьяк, или как там в церкви назывался его чин, с большим кругом черного хлеба и всё пытался у кого-то выпросить чистый рушник. Кричал что-то вроде: выходите, не бойтесь, это ж наши спасители идут. Пока он бегал к нему присоединились еще несколько человек, которых я не знала. Рушника они, кажется, так не дождались, но немцев хлебом угощали… Вспоминаю эту картину, а еще вспоминаю то, как эти «спасители» потом каждый дом вытряхивали, еду искали, еще что-то…
Помню еще как немцы на полную громкость включили сначала свою музыку, а потом какой-то голос долго рассказывал на плохом таком русском языке, что их армия пришла нам помочь, а власти Германии теперь дадут нам хлеб и работу. Это было еще до того, как начали дома грабить.
Помню, как потом из окна колокольни флаг долго торчал с черной свастикой. Его потом кто-то из мальчишек снял. Его долго искали, сказали: если не поймают, десять других расстреляют…
Рассказывает жительница Воронежской области Анастасия Васильевна Никулина (1930 г.р.). В 1941-1957 годах проживала в городе Брянск (оккупирован с 6 октября 1941 по 17 сентября 1943 гг.).
Мне тогда 11-12 лет было. Многого, к сожалению, не помню. Расскажу то, что в памяти до конца дней моих засело. Мы втроем жили: я, мама и старшая сестра. Сестре было уже 19, она до прихода немцев работала в цеху. Так вот когда немцы город заняли, к нам стал часто парень - наш русский - захаживать. Вроде как ухажер к сестре. Миша, кажется… Как потом я узнала, он с Ольгой (сестрой) еще на заводе работал. Тогда мать еще удивлялись - почему Мишка не на фронте, как он в городе-то остался. В общем, ходил-ходил, а тут вечером как-то (то ли осень поздняя, то зима уже была) этот Миша неожиданно заваливается в черных высоких сапогах, куртка тоже черная, шапка, помню, а на руке белая повязка. Мы тогда уже знали, что так полицаи наряжаются. Зашел в дом. Мать его с этой повязкой увидела, встала из за стола (она, помню, шила мне что-то) и говорит тихо так: убирайся из моего дома, немецкий прихвостень.
И сестра тоже рядом с матерью встала… Он это постоял-постоял, выругался, развернулся и ушел, а потом, может через полчаса возвращается, а с ним еще двое - все с винтовками. Мать схватили, Ольгу схватили, едва обуться дали и повели куда-то. Я - навзрыд… На крыльце упала, ногу сильно вывихнула, а их так в ночь и увели. Потом вернулась Оля… Грязная, одежда порванная, на лице кровь. Слез нет. Глаза, помню, какие-то нечеловеческие… Говорит: мама… мама… Отрешенно так. Голос даже не её какой-то был…
(плачет)
Потом я уже узнала, что произошло. И с Олей… И с мамой… Только Олю отпустили, а маму убили… Прикладом винтовки… Нам ее схоронить даже по-христиански не дали…
(плачет)
А когда в 43-м наши город освобождали, несколько полицаев (этого Миши уже не было) говорили, что они партизанили в лесах. Но как они партизанили, все в нашем районе знали… Сейчас вспоминаю: прости меня, Господи, я так радовалась, когда их прямо с машины наши повесили. Я про себя всё приговаривала: это вам, сволочи, за маму!.. А сама того Мишу глазами в толпе искала… Не нашла…
Пропагандистская машина использовала любую возможность, чтобы переманить на сторону Третьего Рейха большее количество людей. Одним из таких ходов являлись кинопоказы в кинотеатрах (импровизированных кинотеатрах) оккупированных городов. Показы эти начинались с неизменного «Die Deutsche Wochenschau» - пропагандистского киножурнала, повествующего о «славных» победах Вермахта. Эти журналы транслировались, в том числе, и на территории Германии, демонстрируя с какими «нелюдями» приходилось воевать «арийским» солдатам. В качестве «нелюдей» пропаганда использовала солдат Красной Армии из Средней Азии или, к примеру, Якутии. В общем, если у красноармейца была монголоидная внешность, то он был просто идеальным «героем» для Wochenschau - журнала, призванного показывать превосходство немецкой армии и арийской расы над всем и вся.
Пропагандистский плакат
Только вот те же журналы старались не рассказывать, что других представителей монголоидной расы Рейх очень даже поощряет (японцев, например). Старались они не рассказывать гражданам Рейха и о том, что «немытые и темные славяне» в лице румынских полков активно воюют на стороне Вермахта. Иначе сам факт «арийского завоевания мира» был бы явно смазан…
Зато в этих и других подобных «кинозарисовках» нередко показывалось как «прекрасно» живется тем русским, украинцам, белорусам, которые «уехали» на работу в Третий Рейх. Кофе со сливками, отглаженная униформа, кожаные ботинки, реки пива, колбасы, санатории и даже бассейны…
Нацистский пропагандистский плакат
Мол, вы только признайте Третий Рейх вместе с Адольфом Гитлером как законную власть, вы только предайте соседа, поучаствуйте в антиеврейских погромах, поклянитесь на верность новому порядку…
Однако при всей мощи этой пропагандистской машины, ей так и не удалось завладеть умами большинства. Да - были те, кто не устоял перед соблазнами прикоснуться к новой власти, были те, кто наивно полагал, что новая власть действительно видит в них индивидуумов, защищает их интересы. Но никакие пропагандистские потуги так и не смогли сломить волю народа, которая была сильнее любой идеи разделения, сегрегации, порабощения.
Враг осознал, что никакие плакаты и никакие скрупулезно подобранные кадры не способны заставить этот народ встать на колени.
Автор Володин Алексей
См. также:
Фашисткие плакаты времен второй мировой