Об участии СССР в сокрытии лунной аферы. Продолжение, 2-я часть.
Начало здесь
А что же наш Сергей Михалков? Он умеет держать нос по ветру и дружит со своим старым товарищем Грибановым (Шмелевым). Они в 1968 году вместе написали пьесу о разведчиках «Круглый стол с острыми углами», которую поставили в «Ленкоме», а затем записали радиоспектакль. Хоть пьеска вышла, как утверждают литературные критики, бездарной, но я полагаю, что в гонорарах соавторы не пострадали. Я даже уверен, что профессиональный царедворец Михалков уговорил Грибанова познакомить его поближе с товарищем Ю.В. Андроповым. Новый, 1969 год, наш всенародно любимый «Дядя Степа» встретил с уверенностью в завтрашнем дне и с готовностью выполнить любое творческое задание партии и правительства, в чем бы оно не заключалось и сколь бы странным оно не было.
Именно поэтому для нас бесценен уникальный опыт Сергея Владимировича в жанре научной фантастики: дело в том, что Сергей Михалков никогда не писал фантастику! Он вообще не писал о космосе, эта тема обходила его стороной. И вот, ни с того ни с сего, осенью 1969 года он написал, а в январском номере журнала «Пионер» опубликовал очень странную «фантастическую» пьесу «Первая тройка, или год 2001-й...».
Обложка журнала «Пионер» №1, январь, 1970г.
Что главное в фантастике? Футуризм! Попытка увидеть будущее, предвосхитить технический прогресс. У Михалкова в его «фантастической» пьесе футуризмом не пахнет от слова совсем: главными героями пьесы выступают трое школьников Федя Дружин, Вадим Гонтарев и Наташа Печатникова, их родители, и трое взрослых: летчик-космонавт, Герой Советского Союза, большой космический начальник Герман Степанович Титов, безликий академик Артамонов и некий человек из горкома комсомола Павловский.
Между ними завязывается такой диалог:
ТИТОВ. Простите, вы какого года рождения?
ПАВЛОВСКИЙ. 1970-го, 22 апреля. Родился в день столетия великого Ленина.
ТИТОВ. В хороший день вы родились!
ПАВЛОВСКИЙ. Вы, конечно, помните тот день?
ТИТОВ. Еще бы! Как мы готовились к нему!.. Какой это был подъем духа мысли и труда. Всенародное торжество, охватившее всю страну, всех от мала до велика. Хотя международная обстановка была тогда тревожной...
Вьетнам... Израиль... Насилие, убийства, террор... В Греции - фашизм...
Время военных авантюр и политических заговоров, роковых покушений на жизнь прогрессивных деятелей и время величайших научных открытий, время неустанной, героической борьбы всех честных людей за единство и за мир на Земле... Время реакции и прогресса. И вот мы с вами сегодня, в двадцать первом веке, живые свидетели всепобеждающих ленинских идей! Какое это счастье - отправлять наших юных питомцев на далекую планету. Здорово!
Ну, как вам это?! Фантастика − это Рей Брэдбери, Кир Булычев, Артур Кларк и другие. А тут − обнять и плакать. Это уровень дежурной передовицы газеты «Правда». Я бы охарактеризовал пьесу Михалкова, как антифутуристическую плакатную пропаганду.
И, тем не менее, в пьесе было нечто необычное, а ее сюжет не налезал на голову!
Фабула такова: трое советских школьников стали победителями конкурсного отбора в состав первого детского космического экипажа для полета на Марс. В процессе их полета выясняется, что никакого полета на самом деле нет: речь изначально шла об обмане, т.е. об имитации космического полета с целью проведения сложного медико-биологического эксперимента на психологическую совместимость членов экипажа и проверки их действий в нештатных ситуациях. Вместо реального космического полета на Марс создавалась видимость такового. В конце пьесы советские школьники не скрывают свою обиду за допущенный обман. У генерала Г.С.Титова и Феди Дружинина происходит трудный, совсем недетский разговор...
Если вы советский человек, родились и прожили значительную часть жизни в СССР, то должны еще помнить: не может Герой Советского Союза, генерал, член КПСС товарищ Титов обманывать советских детей. Права не имеет! Ловчить и обманывать могли жулики в детективных романах, нерадивые бракоделы из сатирического киножурнала «Фитиль». Председатель колхоза мог обмануть партию со своими соцобязательствами. Но детей обманывать нельзя! Тем более с использованием служебного положения.
Это у них там, за океаном, царит ложь и обман, вся прогрессивная общественность возмущена агрессивной политикой Вашингтона, убийствами братьев Джона и Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга и др., нарушениями прав человека американской военщиной во Вьетнаме...
Американский генерал может обмануть ребенка, а советский, тем более космонавт, - никогда! Да, не простой космонавт, - второй человек в космосе Герман Степанович Титов!
Он же почти святой для нас был, апостол. И, ведь врёт советский генерал у Михалкова, и не краснеет!
Возникает сразу два вопроса: кто Михалкова надоумил на такой невероятный, абсурдный сюжет? И кто разрешил это все напечатать...?
Полагаю, вы уже догадались: тот, кто надоумил - он же и разрешил...
Поскольку Михалков был лишь посредственным трансформатором чужих идей, наскоро сверставший дешевую плакатную макулатуру, мы попробуем извлечь зерна информации, заложенной в бездарной пьесе «Первая тройка, или год 2001-й...», по мотивам которой был снят в 1973-1974 г.г. очень талантливый кинофильм «Большое космическое путешествие».
И так, о чем пьеса? В каких словах и диалогах раскрываются герои?
Картина Пятая. Сразу после «приземления»:
ВАДИМ (помолчав). Называется запустили! Вместо Марса в зоопарк! Спасибо, что не в клетку!
НАТАША. А мы фактически были в клетке. Только мы были не львами, а подопытными кроликами. Выращивали космические помидорчики, ждали космических огурчиков, смотрели в иллюминатор, а нас, дурачков, просто-напросто разыгрывали. И не час, не два, а целых две недели. За окошечком то голубое, то розовое... Вспоминать противно!
ВАДИМ. Но надо им отдать должное. Все было хорошо продумано: и работа приборов, и ощущение невесомости, и световые эффекты, приближенные к реальной космической обстановке. Здорово! Ничего не скажешь!
НАТАША. И все равно обидно. Неужели нельзя было обойтись без этого цирка? Непонятно, чего они только добивались?
ФЕДЯ. Они проверяли нас на дружбу и товарищество в условиях космического общежития.
ВАДИМ. Жестокая проверочка. Мы же не отрывались от Земли.
НАТАША. Имитация. Да еще какая! Бессовестная! Я думаю, что они надраено тратили на это время и силы. Нас можно было запустить на Марс и не прибегая к таким обманам. И вообще... выходит, что нам не доверяли.
ФЕДЯ. Говорят ведь: «Доверяй, да проверяй!» Вот они и проверяли.
НАТАША. Так проверять нечестно.
ФЕДЯ. Почему? Они хотели понаблюдать, как мы будем себя вести при аварийной обстановке.
НАТАША. И всё?
ФЕДЯ (продолжает). Как мы общаемся друг с другом. Представим себе, что мы начали бы вдруг ссориться из-за пустяков. Не говоря уже о серьезных вещах.
ВАДИМ. Ну, и что было бы? Нас бы отстранили от полета?
ФЕДЯ. Не исключаю.
Эти диалоги были чертовски знакомы, но вот откуда? Потом вспомнил: почти те же фразы мы слышим у героев фильма «Козерог-1» − единственного в своем роде фильме-разоблачении, где подробно показана фальсификация будущего полета на... Марс! Только американский фильм вышел на экраны в 1977 году.
Фраза Наташи «вспоминать противно» − это калька с американского «Меня сейчас вырвет», которую произносит О.Джей Симпсон в фильме «Козерог-1».
Такое впечатление, что авторы сценария «Козерог-1» и Сергей Михалков брали монологи из одного источника.
Просто поменяйте имена ребят на американских астронавтов, и представьте, что нечто подобное они могли реально обсуждать между собой!
Изначально фильм «Козерог-1» должен был показать фальсификацию полетов на Луну − которые действительно могут длиться одну−две недели.
Полёт на Марс, чтобы было понятно, продлится не менее двух лет! Так что герои Михалкова явно в подсознании имели в виду Луну...
Обратите внимание на ответы Феди: он спокойней и циничнее реагирует на обиды ребят. И многозначительно намекает, что, при необходимости, например, при угрозе «серьезных вещей» (в случае разоблачения − ?!) организаторы «полета» избавились бы от любого из них. Надеюсь, в переносном смысле, а не так, как с членами экипажа «Аполлон-1».
Но почему Федор такой циничный мальчик? И какова реакция взрослых?
Картина Шестая:
ПАВЛОВСКИЙ. Стало быть, Герман Степанович, ребята и это испытание выдержали?
ТИТОВ. И причем с отличными показателями. Вот, взгляните на их электроэнцефалограммы. (Показывает, поясняет.) Вспыхнул сигнал тревоги, ребята реагируют на сигнал опасности − кривая взметнулась. Опасность ликвидирована − альфа-ритм успокаивается. Понятно?
ПАВЛОВСКИЙ. Да, да понятно,
ТИТОВ. А теперь посмотрите на эти записи. Что вы видите? В них отражены эмоции наших ребят. Наташа реагировала на сигналы тревоги более активно, чем ее товарищи. Однако самообладания не теряла. Вадим сдержан, решителен. Федор Дружинин, я бы сказал, более чем спокоен. Его нервное и психическое состояние в критический момент не соответствует раздражителю. Сердечный ритм ни разу не нарушался... Какой-то феномен! Итак, последний, наиболее щепетильный эксперимент завершен. Пионерский экипаж готов к длительному полету в космос.
Действительно, даже большой начальник генерал Титов и человек из горкома Павловский не могут понять спокойствие Феди. Оказывается, у него есть тайна!
ТИТОВ (Феде). Ну! Давай, как говорится, поговорим без свидетелей. С глазу на глаз. Согласен? (Федя молчит) Так что же все-таки у тебя стряслось? Ведь не струсил же ты? Уверен, что нет. Ты не трусливого десятка. Я должен знать причину. Я отвечаю за этот рейс перед правительством. Перед всеми ребятами на свете... Тебе не стыдно молчать?
ФЕДЯ (выдавливает из себя). Стыдно, но сказать еще стыднее.
ТИТОВ. А ты не стыдись, я пойму тебя, как отец.
ФЕДЯ. Я не имею права лететь.
ТИТОВ (подумав). Не имеешь права? Что же ты натворил?
ФЕДЯ. Ничего я не натворил. Просто... (Замолкает.)
ТИТОВ. Ну, говори, говори!
ФЕДЯ (решившись). Хорошо. Я скажу. (Не глядя на Титова.) Я знал перед испытанием, что это не настоящий полет...
ТИТОВ (помолчав). Кто же и когда раскрыл тебе нашу тайну?
ФЕДЯ. Не знаю... Перед самым «стартом». За несколько минут. Я случайно услыхал, как кто-то сказал за спиной: «Две недели полное ощущение полета в этой бандуре, а потом полное разочарование...»
ТИТОВ. В бандуре, значит? Так и сказал?
ФЕДЯ (кивает головой). В бандуре!
ТИТОВ. И ты не сказал ребятам?
ФЕДЯ. Конечно. Какое же это было бы товарищество? Ведь скажи я им, что все это «липа», испытание сорвалось бы. Пусть уж лучше я один. (Вспоминает.) Слышу сигнал тревоги, думаю про себя: «липа» За окошком серо-буро-малиновое - тоже «липа»! Наташа беспокоится за своего Марсика, а я-то все знаю и только злюсь. «Через две недели, - думаю, - расцелуешь свое сокровище!» Теперь понимаете, почему я не имею права лететь? Для меня ведь испытанием было только молчать в тряпочку и терпеть, а для них это было испытание настоящее.
ТИТОВ (сочувственно). Да-а-а. Не ожидал... Не легко тебе было эти две недели.
ФЕДЯ (неожиданно оживляясь). А вообще-то здорово, ловко придумано, Если не знать секрета, то ни в жизни не догадаешься! (Лукаво.) Хотя одна накладочка у вас все-таки была!
ТИТОВ. Какая же?
ФЕДЯ. Ребята ждали, когда по радио о полете объявят, а сообщения-то не было. Можно ведь было бы на пленочку записать и прокрутить, для полной убедительности.
ТИТОВ. Молодец! Верно подметил. Учтем на будущее. Ну вот что, сынок. Разговор у нас с тобой был доверительный, но все же мне придется объяснить комиссии, почему ты не можешь лететь... Не имеешь права... как ты говоришь...
Диалоги настолько красноречивы, что говорят сами за себя! Особенно рационализаторское предложение Феди, как улучшить правдоподобность фальсификации космического полета, и машинальный, почти по Фрейду, ответ генерала Титова: учтем на будущее! На будущее, понимаете! Они и дальше собираются все фальсифицировать...
От Фединых слов о том, что надо бы речевые сигналы заранее записать на пленочку, а потом прокрутить по радио, я просто рассмеялся. Это же в самую точку!
Пьеса заканчивается абзацем, который имеет двоякий смысл: то ли ребят действительно запустили в космос, то ли просто учли Федино пожелание и записали «на пленочку» радиосообщение о полете космического корабля:
ДИКТОР (мужской голос.) ...Социалистических Республик, шлют свои сердечные поздравления советским людям, находящимся при исполнении служебного долга на других планетах. Советский народ желает счастливого полета школьникам Советского Союза; Наташе Печатниковой, Вадиму Гонтареву и Федору Дружинину - экипажу космоплана «Пионер-1», совершающему рейс Земля − Марс. С Новым годом, дорогие ребята! С Новым годом, товарищи! С Новым годом, Вселенная!»
Все предельно понятно, неясно другое: почему все эти крамольные слова автор не вложил в уста мифическим иностранцам? У нас ведь когда нельзя было сказать прямо, то место действия пьесы переносили заграницу: мол, это не у нас, это все у них происходит. А тут наоборот − возвели на себя напраслину на ровном месте. Почему?
Не потому ли, что досконально зная об американском лунном обмане, не хотели открыть карты раньше срока, готовились к большой сделке?
Поскольку Сергей Михалков выполнил задание правильно, но бездарно, через несколько лет пьесу решили переписать и экранизировать.
На этот раз, чтобы все вышло правильно, решили привлечь к работе самого главного советского космонавта после Гагарина − Алексея Леонова.
Леонов − как осознанная необходимость
Алексей Леонов не просто космонавт, генерал, дважды Герой Советского Союза, первый человек в открытом космосе и прочее, и прочее.
Он − Художник, с большой буквы. Я имею в виду не только живопись.
картина Алексея Леонова «Союз−Аполлон» (холст, масло), 1973г.
У него очень интересная непростая биография. Дважды Герой Советского Союза, летчик-космонавт, первый человек в открытом космосе, а теперь, внимание, с 2000 года − ни много ни мало вице-президент «Альфа-банка»! Ладно, если бы его на пенсии взяли на полставки в «Аэрофлот». Но, черт побери, вице-президент «Альфа-банка» − это говорит о незаурядных талантах Алексея Архиповича, причем отнюдь не в области авиации и космонавтики.
Вы многих знаете космонавтов, даже просто генералов любых родов войск, которые вошли в руководство крупнейшим банком России? Я вообще припоминаю только одного советского генерала на службе у банкиров − Филиппа Бобкова, бывшего начальника 5-го управления КГБ, генерала армии. Одно время он работал аналитиком у Гусинского в Группе «Мост». Но потом переместился в правильном направлении − советником генерального директора РИА «Новости». А с 2008 года так вообще стал генеральным инспектором Управления генеральных инспекторов Министерства обороны Российской Федерации.
Леонов же как ушел на фронт финансов и банковского капитала, так до сих пор не вернулся оттуда ни в авиацию, ни в космонавтику.
Чем же так приглянулся банкирам это бывший военный летчик?
В юности он очень хотел быть художником. Весной 1953 года[1], еще не окончив среднюю школу, он махнул на попутном грузовике из Калининграда в Ригу, в академию художеств, проехал в открытом кузове 600 километров, чтобы предстать перед приемной комиссией и показать свои рисунки. Он им понравился: «В общем, оканчивай школу - и ты наш студент».
Все бы ничего, но оказалось, что общежитие предоставлялось только с третьего курса, стипендия, если дадут, пятьсот рублей. И комната в Риге - тоже пятьсот рублей. Денег на богемную жизнь художника в Риге у парня из бедной многодетной семьи просто не было.
Сам Леонов так вспоминал этот эпизод из своей жизни[1]: «Ничего себе! У меня отец шестьсот рублей получал, а младший брат - в седьмом классе. И я подумал: «Вот и все, сам Бог велел мне идти туда, куда и собирался, в авиацию». Поэтому, окончив школу, в Кременчугское летное училище «рванул», где кормили, одевали и сразу предоставляли кров».
Он очень рано вступил в партию: в 1957 году, одновременно с окончанием Чугуевского военного авиационного училища.
Это несколько необычно, ведь в партию вступить было очень непросто в те годы. Это в пионеров всех строем принимали, в комсомол загоняли, хотя и выгоняли тоже. А вот в партию можно было вступить лишь по рекомендации, за определенные заслуги, или как признание авторитетного положения в обществе. Партийный билет тогда давал путевку в жизнь, возможность продвинуться по службе, решить жилищно-бытовые проблемы и т.д. Даже говорили, что партбилет приравнивается к диплому о высшем образовании. А уж обладая обоими − все двери перед тобой открыты! Только ведь такая волшебная палочка каждому нужна, поэтому на партбилеты был тоже «дефицит», давали не всем и по блату.
Это беспартийных академиков и народных артистов силком тянули в партию − у них и без партии уже все хорошо, им партия не помощник, а обуза, кандалы и обязаловка.
Много принимали в партию на фронте, в послевоенные годы − ветеранов Великой Отечественной, участников боевых действий, передовиков труда, орденоносцев и т.п. Безусловно туда брали старших офицеров и генералов, потому что у нас в Советской Армии не могло быть беспартийных полковников, генералов и адмиралов.
Простой же парень был готов землю рыть ради этой красной книжечки. До 27 лет принимали очень редко: отбудь вначале ВЛКСМ, а потом, если заслужишь, поговорим...
Леонов же в свои 23 года был зеленым сопляком-лейтенантом, на войне не был, подвигов не совершал, план по выплавке чугуна на 150% не перевыполнял, за что ему партбилет?
Например, Юрий Гагарин стал кандидатом в члены КПСС в 1959 году, а вступил в партию только летом 1960 года, на три года позже Леонова − уже будучи членом Первого отряда космонавтов СССР, что выглядело как проявление лояльности перед ЦК КПСС.
Прояснить этот момент в биографии Леонова поможет следующее обстоятельство: после училища, его направили служить не в Забайкалье, не в Мурманск и не на Камчатку, а в Группу Советских Войск в Германии (ГСВГ), и не простым строевым летчиком, а в 294-й отдельный разведывательный авиационный полк в Альтенбурге, рядом с Дрезденом.
Леонов так вспоминал свою службу в Германии[1]: «Мы в Германии сразу же начали летать. Особенность какая? Самолет этот, МиГ-15, но уже «бис», с фотоаппаратами большими, по шестьсот килограммов. Эти фотоаппараты висят под крыльями, и мы над Восточной Германией летали и снимали территорию. На другую сторону нельзя было. Но мы, конечно, шпионили чуток. Снимки делались по заданию Дунаевской картографической фабрики. Это была уже практически творческая работа».
Алексей Архипович не только большой художник-истребитель, но и шутник: «чуток шпионил» в интересах Дунаевской картографической фабрики!
Потом был отряд космонавтов и дружба с Гагариным. Из более чем скупых обрывков воспоминаний складывается впечатление, что Леонов был попросту приставлен к Юрию Алексеевичу «дружить» с ним. Куда тот − туда и он. Были они очень разными для дружбы: Гагарин − простой русский парень, душа на распашку, бесхитростный, не дурак выпить и ходок по бабам. Леонов − весь собранный, бдительный[1]:
«Был такой случай, когда Попович и еще пара ребят практически всю ночь проиграли в карты. Мы же отдыхать приехали…
И ясно, что выпивали. Когда стали садиться в автобус, я у него отобрал карабин.
- Алексей, ты что? Мы же друзья…
- Нет, на охоте друзей не бывает, я тебя предупреждал, что этого не стоит делать. Это опасно».
Обычно так себя ведут сотрудники госбезопасности: все пили, и он с ними, только они пьяные, а он все записал и все запомнил...
Так уж вышло, что Гагарину был нужен друг-телохранитель, потому что, будем откровенны, Юрий Алексеевич частенько бывал «на бровях», ходил по бабам, болтал лишнее и не всегда справлялся с ролью Звезды №1 всего Советского Союза.
Был такой случай: 3 октября 1961 года на отдыхе в Крыму (Форос), при жене и детях, внезапно отлучился в один из номеров санатория, где закрылся с медсестрой и начал к ней приставать... Тут, как на грех, жена по наводке «доброжелателя» пошла его искать в ту самую запертую комнату. В дневниках генерала Каманина есть такая запись[3]: «Как рассказала медсестра Аня, она после смены с дежурства зашла в комнату отдохнуть, лежала на кровати одетой и читала книгу. Гагарин вошел в комнату, закрыл дверь на ключ и со словами: «Ну что, будешь кричать?» − пытался ее поцеловать... В это время раздался стук в дверь, и Гагарин выпрыгнул с балкона». Падение с первого этажа вышло крайне неудачным: он разбил все лицо в кровь, пробил надбровную кость, едва остался жив...
Нужно понимать: Гагарин был не просто Звездой, он был главной фотомоделью всего Советского Союза, его лицо − достояние всех газет и журналов СССР. Он должен был вскоре выступать с докладом на очень важном для Хрущева ХХІІ съезде КПСС, где Юрию Алексеевичу отводилась роль живой иллюстрации выдающегося вклада товарища Хрущева в дело освоения космического пространства. Понятно, что ни на какой съезд партии в таком виде Гагарина не пустили. Его никак не наказали, только генерал Каманин провел с ним жесткий мужской разговор[3]: «Благодари Бога, тебе еще раз повезло, а могло быть очень плохо. Надеюсь, ты не хуже меня понимаешь, какие неприятности ты доставил себе, командованию, партии и народу. Ты получил очень дорогой урок, и из него нужно сделать выводы на всю жизнь».
Леонов всегда тщательно фильтровал все, что говорил или писал. За это он всегда был в большом доверии у большого начальства. Но, иногда, уже в наши дни, у него порою прорывались разные оговорки по Фрейду. Например, в интервью украинскому журналисту Дмитрию Гордону (в 2016 году!!!), Алексей Архипович очень правильно и обстоятельно по всем канонам Главного политического управления Советской Армии расписывал официальную биографию Юрия Гагарина, превозносил личные качества своего погибшего друга, прямо как в песне «Знаете, каким он парнем был...», а потом, на совершенно невинный вопрос о легендарной гагаринской улыбке, на секунду «вышел из образа» и дал довольно двусмысленный ответ[2]: «Ну, улыбка − это хорошо, конечно, но за ней мозги должны быть, и всем улыбаться не стоит». Он потом обратно «зашел в образ», но осадок остался.
«Улыбка - это, конечно, хорошо, но за ней мозги должны быть, и всем улыбаться не стоит»[2]
Кстати, по факту инцидента в Форосе в октябре 1961 года Леонов также провел со своим подопечным космонавтом Гагариным воспитательную беседу...
И еще один момент в продолжение темы. В наши дни не редкость, когда обласканный советской властью большой начальник начинает вспоминать, как он эту советскую власть не любил, как ему плохо жилось при коммунистах и т.п.
Леонов − не исключение. Во многих интервью он не стесняется в критике советского строя, тем более, что и повод у него был: отец два года отсидел за драку с председателем колхоза (обещал зарубить топором), но в 1939 году был не только отпущен, но еще и реабилитирован во времена первой оттепели Лаврентия Берии.
Но не это более всего омрачает воспоминания Космонавту №11. Вы не поверите! В 1975 году ему с Валерием Кубасовым пришлось скинуться по 8 тысяч рублей из полученной премии на торжественный банкет в Зеркальном зале Звездного городка по случаю успешного завершения полета Союз-19 по программе ЭПАС (Союз-Аполлон). И вот, по прошествии 40 лет, Леонов никак не может забыть оплаченный счет за банкет!
Знаете, встречал я на своем веку разных людей из многих стран и континентов. Но я не припомню ни одного русского человека, который бы жалел о том, что устроил праздник, накрыл стол и пропил все деньги с друзьями... А Леонов «пропил» далеко не последние деньги: только половину 15-тысячной премии. Да и зарплата заместителя начальника Центра подготовки космонавтов, с надбавками за звание генерала, за летчика-испытателя, плюс командировочные − измерялась тысячами рублей, когда простой советский рабочий или служащий получал около 120 рублей. И повод был − «обмывали» звезду Героя Советского Союза. А ему до сих пор жалко! Всё-таки, разные они были с Гагариным...
Утром 27 марта 1968 года первый космонавт Земли Юрий Гагарин и полковник, летчик-испытатель 1-го класса Владимир Серёгин разбились при совершении рядового тренировочного полета на самолёте МиГ-15 УТИ. Нелепая смерть...
На какое-то время космическое старшинство перешло к Герману Титову. Не случайно, в журнальном варианте пьесы «Первая тройка, или год 2001-й...» руководителем космической программы изображен именно Титов, космонавт №2.
Но, недолго музыка играла. С Германом Степановичем была та же «русская» проблема, что и с Юрием Алексеевичем.
Генерал Каманин вспоминал (28 октября 1969 года)[3]: «Неделю назад Титов совершил тяжелейший проступок: в нетрезвом виде управляя автомобилем, грубо нарушил правила уличного движения, а когда милиционеры на мотоциклах догнали его и принудили остановиться, он ударил одного из них по лицу, сопровождая свои оскорбительные действия нецензурными выражениями. За восемь лет после своего полета в космос Титов совершил немало неблаговидных поступков, получив за них взыскания от руководства ВВС. Я много раз подолгу беседовал с Германом о его поведении, его неоднократно предупреждал и наказывал Главком Вершинин. Но Титов не внял нашим предупреждениям и продолжал скрытно поддерживать связи с сомнительными компаниями и «друзьями». Последнее происшествие отвратительно само по себе, а попытки Титова оправдаться и свалить вину за него на грубость милиционеров еще больше роняют его достоинство как офицера, космонавта и депутата».
Из дневников генерала Каманина: «30 октября 1969 года в 14 часов началось заседание партбюро 1-го управления Центра, на котором разбирали дело коммуниста Титова. В своем выступлении Титов признал себя виновным в инциденте с милиционерами, но пытался смягчить тяжесть совершенного им проступка и отрицал свои ходатайства перед Щёлоковым, объясняя цель поездки к министру одним лишь желанием извиниться за плохое поведение. Николаев, Беляев, Леонов, Кузнецов и другие товарищи дали правильную оценку действиям Титова и высказались за вынесение ему самого строгого взыскания. Титов дошел до роковой черты: за все свои выходки он заслуживает суровой кары − исключения из партии и лишения званий летчика-космонавта СССР, Героя Советского Союза и депутата Верховного Совета. Но такое решение будет позорить всех наших космонавтов, и поэтому я решил сделать еще одну, последнюю попытку спасти Германа Титова как космонавта №2, хотя бы для истории. По моей рекомендации партбюро приняло следующее решение: объявить коммунисту Титову Г.С. строгий выговор с предупреждением и занесением в личное дело; ходатайствовать перед командованием о лишении Титова прав на управление самолетом и автомашиной на срок до двух лет; предупредить коммуниста Титова, что в случае нового, даже самого малейшего нарушения им дисциплины партийная организация НИИЦПК исключит его из рядов членов КПСС и будет ходатайствовать о лишении его депутатского мандата, а также званий летчика-космонавта СССР и Героя Советского Союза».
Таким образом, в октябре 1969 года товарищ Леонов, который всегда правильно выступал на партсобраниях, и за которым никогда не водилось «русской» проблемы, стал фактически самым главным советским космонавтом №1.
В 1973 году, когда было принято решение о необходимости экранизации пьесы Сергея Михалкова «Первая тройка, или год 2001-й...» под новым названием «Большое космическое путешествие», из сценария был вышвырнут утративший доверие партии Герман Титов, место которого занял самый доверенный космонавт Советского Союза 1973 года:
кадр из фильма «Большое космическое путешествие» (1975г.)
Почему такое интересное название у фильма, когда никакого путешествия не было вовсе? Есть гипотеза, что названия картины «Большое космическое путешествие» дословно перекликаются с названием классического фантастического фильма Стэнли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года» (1968). Характерные элементы внешнего облика «Астры» − шарообразный головной модуль, параболическая антенна над центральной секцией, трапециевидная хвостовая часть с тремя реактивными соплами − напоминают аналогичные детали конструкции «Discovery One». Эпизод с разумной бортовой ЭВМ, противостоящей одному из членов экипажа и побеждаемой при помощи отвёртки, − намек на знаменитую сцену демонтажа компьютера HAL 9000 астронавтом Дейвом Боуменом. Более того, соавтор сценария «Космической одиссеи» английский писатель Артур Кларк был дружен с Алексеем Леоновым, и даже использовал запись его дыхания при выходе в открытый космос в 1965 году для своей картины!
Кстати, о Стэнли Кубрике, раз уж речь зашла о нем. Многие верят в легенду, что все съемки фальсифицированных полетов на Луну были поставлены под руководством режиссера-постановщика «Космической одиссеи» Стэнли Кубрика. Я сейчас никак не буду комментировать эту гипотезу, расскажу о другом. Не раз приходилось слышать довод о том, что, мол, все человечество смотрело ТВ трансляцию прилунения «Аполлон-11» (очередной фантастический фильм Кубрика), а в СССР и в Китае «творчество» Кубрика скрывали от народа.
Это не так! Руководствуясь непостижимым простому человеку чувством юмора, советские власти организовали премьеру фильма «Космическая одиссея 2001 года» очень своеобразно: в СССР картина впервые была показана 18 июля 1969 года, в перерыве, между запуском Аполлон-11 и его прилунением, вне конкурсной программы Московского международного кинофестиваля. Поэтому, могу утверждать: в июле 1969 года Кубрика смотрели в СССР. Просто другой эпизод, не тот, что транслировал ЦУП из Хьюстона...
Полагаю, что Стэнли Кубрик вместе с Артуром Кларком остались довольны московским радушием.
Фильм «Большое космическое путешествие» снимался в 1973−1974 годах, однако вышел на экраны только 5 ноября 1975 года, т.е. уже после окончания всех американских полетов как по лунной программе «Сатурн−Аполлон», так и по совместной советско-американской программе «Союз−Аполлон» (ЭПАС).
Возьму на себя смелость утверждать, что сам фильм был снят ради одной единственной сцены в конце − заключительного монолога Алексея Леонова.
Стоя напротив собственной картины «Союз−Аполлон», и как бы кивая на нее, Алексей Архипович произносит абсолютно шокирующие для заинтересованных лиц слова:
Алексей Леонов: «Возможно, многие из вас, ребята, расстроились,
что не увидели в фильме настоящего космического путешествия. Его не было...»
Монолог Алексея Леонова (к/ф «Большое космическое путешествие»)
Его (полета) − не было! Кивает нам Алексей Леонов на съемках из далекого 1973 года на изображенные маслом на холсте корабли «Союз» и «Аполлон».
Хотя премьера фильма состоялась 5 ноября 1975 года, уже после полета советско-американского полета по программе ЭПАС.
А мы пытаемся понять: чего не было? Полетов кораблей «Аполлон»? Советско-американской встречи на орбите? Или вообще, вот этого всего никогда не было?!
А что же тогда было на самом деле? Поскольку Алексей Архипович крепко вошел в образ «верующего» в американские полеты на Луну и в ближайшее время вряд ли из него выйдет, то, чтобы снять камень с его души, мы подробно расскажем о самом деликатном, самом пикантном эпизоде советско-американского соперничества в космосе, после которого Ричард Никсон через долгие годы приехал наконец в родной для него с детских лет Советский Союз, в Москву, обнял и расцеловал по русскому обычаю дорогого Леонида Ильича Брежнева, а лунную программу распорядился расформировать и сдать на слом, закрыв тему раз и навсегда.
О том, как предали американскую «Луну» забвению − читайте в в следующей части данной главы.
Аркадий Велюров
[1] «Время первых. Судьба моя - я сам…». Серия «Современные биографии». Алексей Леонов. © ООО «Издательство АСТ», 2017 г.
[2] «БУЛЬВАР ГОРДОНА», №12 (568) 2016, МАРТ
[3] «Скрытый космос», Н.П. Каманин (дневники), 1995 г.
Продолжение завтра: Секретный космонавт Евгений Евтушенко