Как и где живет царь Горох: photo

ruslanviktorov in photo_discovery

Как и где живет царь Горох

Apr 28, 2023 19:43

Этот сказочный терем видит каждый, кто едет по М7 через Гороховец. Иногда кто-то останавливается, чтобы сфотографировать особняк, но мало, кто открывает высокую дверь, чтобы за символическую плату пройтись по его комнатам. Если на дворе не понедельник, то настоятельно рекомендуем заглянуть.

Помню, как впервые много лет назад увидели мы его, когда направлялись на машине в Нижний Новогород из окна автомобиля. Первое, что поразило - сохранность, а второе - круглая бревенчатая башенка. Удивительно, но особняк не является музеем - это Дом народного творчества и ремесел, а по списку памятников - «бывший загородный особняк Шорина». Почему загородный? Потому что Гороховец вдоль М7 - это бывшее село Красное, сейчас влившееся в черту городка на Клязьме. И становится интересно, кто же этот Шорин, поставивший такой терем с видом на Казанскую церковь? Правда, сегодня вид уже не тот, что в начале ХХ века - по бывшему тракту летят фуры. И маленькая речушка Ключевая убегает теперь не под мосток, а в бетонную трубу.

Сфотографировать парадный фасад с двумя башенками, высокими двойными дверьми крыльца и большим окном причудливой формы, вам, скорее всего не удастся - на площадке перед теремом обычно стоят автомобили или туристические автобусы, да и забор мешает, что очень жаль. А деревянный модерн - большой шутник, и у его домов столько нарядных и ассиметричных фасадов, сколько и сторон.

Ворота, похоже, родные - как столбы, так и створки. Вряд ли в советские годы так четко следовали линиям модерна, изготавливая какие-то там ворота.

Его фасады - просто пир для глаз. Тут плавность линий и множество накладных деталей - в основном цветочные и растительные мотивы, но подзоры воспроизводят и любимую резчиками и жестянщиками-кровельщиками бахрому из символических капель - стилизованные водные знаки. Ну а что? В Гороховце воды хоть отбавляй! Сложнейшая расстекловка жилых и чердачных окон, которые создают впечатление жилых мезонинов. Обратите внимание на сточные трубы - их «короны», похоже, тоже родные - уж больно тонкая работа.

Весь дом - словно собран из разных объемов, сложных и разной высоты, но при этом очень гармоничен. Прекрасный дом, чтобы быть в нем счастливыми, растить детей, заниматься любимым делом, пить чай с вишневым вареньем в саду и не думать о плохом. Самое удивительное, что именно так в этом доме и жили. По крайней мере, все гороховецкие воспоминания об этом говорят. Так кто же построил этот дом? Версии две (как и про год постройки - 1902 или 1907) - отец или сын Шорины. Но обо всем по порядку.

Родился Иван Александрович в 1860 году в деревне Выезд Красносельской волости. Очевидно, что этот факт и определил место строительство терема - именно рядом с ним до сих пор есть действующая «отворотка» с большого тракта (М7) на Выезд. Кстати, от терема до поворота раньше тянулся сад Шориных. И большой дом у развилки тоже считается шоринским. Пара частных домиков от него до терема были построены уже после революции и передела земли.

Родился Иван Александрович в семье старообрядцев. С детства был вовлечен в отхожий промысел. Профессия у Ивана Александровича была чисто гороховецкая - он был котельщиком. От рядового работника он со временем выдвинулся в котельные мастера и в этой должности работал до 1888 на постройке резервуаров от московского предпринимателя Альтфатера в разных городах России: Москве, Нижнем Новгороде, Орле, Царицыне, Батуми и других. Судя по всему, с Иваном Александровичем всюду странствовала и супруга - все их восемь детей были рождены в разных городах и ни один в родном Выезде или Гороховце.

В 1888 - 1897 годах дельный Шорин оказался в составе «Строительной конторы А. В. Бари» в Москве, специализировавшейся на постройке мостов, резервуаров, продуктопроводов, нефтяных станций, судов, а также на изготовлении и монтаже строительных конструкций, котлов. Были заказы и на железных дорогах. Надо сказать, что именно в компании Александра Бари трудился и знаменитый русский инженер и изобретатель Владимир Шухов.

Полную биографию рассказывать не буду, найдете в интернете. Давайте заглянем внутрь дома. Увы на представление мы не попали, так как на него нужно записываться и задолго до посещения. Но нам все же провели экскурсию, пока ждали туристический автобус.

Сейчас там сувенирная лавка с изделиями местных мастеров. Там же виднеется лестница на чердак. Главный же коридор уходит направо. Вообще, планировка дома очень простая и диктуется модерном. Здесь уже нет анфилады комнат - коридор является самостоятельным помещением, на которое нанизываются малые миры дома - отдельные комнаты. В коридор выходят подтопки печей - старались не сорить в комнатах. Сейчас печи топить запрещено пожнадзором.

И главная красавица-печь стоит в хозяйской спальне. Комната - за первой же дверью справа.

Комнатка совсем небольшая, с одним окном на дорогу. Сейчас там рабочий кабинет сотрудников Центра, но печь они показывают с удовольствием, гордятся ею и даже рекомендуют загадать желание, прикоснувшись к ее глянцевому боку. Да что говорить - потрогать такие изразцы и без всяких желаний - большое счастье. Как уцелела эта красота - непонятно, ведь печи первым делом ломали в поисках кладов бывших хозяев.

Из спальни шли внутренние двери в соседнюю залу с огромным окном на главном фасаде - гостиную. Сюда та же печь из хозяйской спальни выходит другим боком и, несмотря на простую белую плитку, остается очень красивой. К сожалению, кому-то пришло в голову покрасить ее серебрянкой. Мебель вся неродная, так как от семьи Шориных в доме ничего не осталось, кроме доброго духа.

В этом зале Центр проводит торжественную часть свадеб. Неплохая судьба у дома.

На стенах - распечатки фотографий Шориных, включая советские. Отец Иван Александрович Шорин скончался вовсе не стариком - в 58 лет. Возможно, его сердце не выдержало революционных перемен. В Гороховецком уезде Шорин активно занимался благотворительной деятельностью, служил в земстве. В 1913 году он построил в родной деревне Выезд старообрядческую школу на 100 человек. Так же в Выезде был построен старообрядческий молельный дом. Во время Первой мировой войны Шорин-отец организовал и содержал в селе Красном солдатский лазарет, построив для него каменное здание. В течение нескольких лет до 1917 года был гласным Гороховецкого уездного земского собрания. В 1918 году добровольно передал завод под контроль рабочих… Он умер 26 марта 1918 года. Его гроб жители уезда несли на руках все 4 км до старообрядческого кладбища, а в это время на его заводе не смолкал длинный гудок, плывший в тоске над клязьминскими лесными далями…

А на стенах гостиных есть и советские снимки - постаревший Михаил Иванович со своей красавицей-женой и четырьмя сыновьями - Донатом, Львом, Владимиром и Михаилом. Такими они тут уже не жили. Они также отказались от дома, у них забрали имущество, а потом после распределения комбедами всех вещей, мебели и посуды, Шорины принимали это все у себя от окрестных жителей. «Их любили, и все им несли обратно».

Михаил Иванович, как ценный сотрудник, оставался техническим директором завода, уже не занимая первый пост. Его высокая фигура, большая сдержанность и уважение в отношениях с работниками запомнилась гороховчанам. Он еще накануне революции смог смягчить удар, повысив зарплату сотрудникам и урезав рабочий день - это помогло сохранить заводской коллектив от волнений.

В 1928 году Михаил Иванович был обвинен во вредительстве и чудом избежал трагической участи. Из Гороховца пришлось уехать. Шорин получил должность главного инженера судоремонтного завода в Сретенске Читинской губернии, но после пожара был осужден и оказался в местах лишения свободы, где и скончался предположительно в 1938 году. Реабилитирован в 1957 году. Анастасия Семеновна жила в небольшой квартире в Москве и с радостью принимала всех, кто приезжал из Гороховца, хотя прежних времен вспоминать не любила.

Из гостиной еще одни двери ведут в угловую комнату, в которой и есть та самая башенка, собранная из моченых согнутых в кольцо бревен. Там тоже сидят сотрудники Центра, но в залитый солнцем кабинетик нас пустили. Он совсем небольшой, тут не уместилась бы библиотека, хотя Шорины любили книги. Зато тут было наверняка тихо и приятно работать или читать. Кстати, вот вам внутренности башенки.

Дверь в тупике коридора открыла нам такую же прекрасную залу, как и гостиная. Это была, как нам сказали, чайная, но думается, что это была столовая семьи. Большое окно и пара боковых поменьше заливают залу светом, а дверь в сад, что видна в центре, вела раньше на крыльцо или веранду. Тут вполне видится большой обеденный стол, буфет с посудой, белая скатерть, медный жаркий бок самовара и красивая хозяйка, разрумянившаяся от горячего чая и по справедливости раздающая притихшим за обедом мальчишкам пышные ватрушки...

Печь в столовой традиционная - белобокая.

Следующую комнату, уже по левой стороне коридора, мы пропустили. Точнее нам не предложили ее открыть, а мы не спросили. Сейчас вот жалеем. Предположим, что это могла быть комната Анастасии Семеновны - обычно соседняя с детской комната занималась именно матушкой, ее рукоделием или кабинетом.

Но следующая за ней комната также выходила в сад - три окошка подряд, большая и светлая, с низкими потолками, теплая. Как нам сказали, она была детской. Ну что ж, учитывая мальчишечье царство - возможно, им было веселее в одной комнате. Тут тоже красавица-печь. И сейчас с ней не детские кроватки, а россыпь старинных предметов и всякие рукодельные затеи.

Экскурсия заняла с нашими вопросами 30-40 минут. Согласитесь, мы в пробках тратим больше. А потому остановитесь и загляните - рекомендуем. Если в доме не будет множества народа, то и дух дома ощутите.