О суровых искусствоведах
"...Потом господин Тюльпан нетвёрдой походкой направлялся к коврам и гобеленам, некоторое время рассуждал о способах ковроткачества, пару минут обливался слезами у пасторали, после чего заявлял, что выставленному в галерее бесценному сто-латскому гобелену тринадцатого века никак не больше ста лет, потому что... не, ять, ты только глянь на эту вот лиловатость! В то время, ять, такого красителя просто быть не могло! А это что, ять, такое? Агатский котелок для бальзамирования времён династии П"ги Сю? Да вас просто, ять, обобрали, господин! Это не глазурь, а полное фуфло!
Пораженный до глубины души господин Кноп даже забывал прятать в карманах небольшие, но ценные вещицы. Честно говоря, он знал о том, что господин Тюльпан увлекается искусством. Когда им доводилось поджигать чьё-то жилищ, господин Тюльпан всегда старался вынести из дома действительно ценные для истории произведения искусства, пусть даже для этого приходилось тратить время на то, чтобы привязать жильцов к кроватям. Где-то глубоко в этом заращенном толстым слоем рубцовой ткани и клокочущем яростью сердце пряталась душа истинного ценителя с безупречным чувством прекрасного. Странно было обнаружить её в теле человека, готового постоянно всасывать в свой нос ароматические соли для ванн..."
Терри Прачетт, "Правда".
Пораженный до глубины души господин Кноп даже забывал прятать в карманах небольшие, но ценные вещицы. Честно говоря, он знал о том, что господин Тюльпан увлекается искусством. Когда им доводилось поджигать чьё-то жилищ, господин Тюльпан всегда старался вынести из дома действительно ценные для истории произведения искусства, пусть даже для этого приходилось тратить время на то, чтобы привязать жильцов к кроватям. Где-то глубоко в этом заращенном толстым слоем рубцовой ткани и клокочущем яростью сердце пряталась душа истинного ценителя с безупречным чувством прекрасного. Странно было обнаружить её в теле человека, готового постоянно всасывать в свой нос ароматические соли для ванн..."
Терри Прачетт, "Правда".