Валерий Фрид: "В лагерях мерзавцев было не так уж много"
Валерий Фрид (1922-1998), советский драматург, сценарист фильмов "Гори, гори, моя звезда", "Служили два товарища", "Затерянный в Сибири" и др. сидел в 1944-1954 годах по 58-й статье. В интервью Виктору Матизену он рассказал следующее:
- Вы сказали, что лагерями уже все напуганы, и говорить о них нужно иначе. А лично вас - что больше всего испугало?
- Следствие, на котором тебя размазывают по стене. Не физически - меня не били, - а морально. В течение года обещали сделать из меня мешок с говном. Я слабо откусывался: «Из говна - конфетку?» - «Если надо - сделаем...» И был момент, когда охранник мог меня пристрелить, и никто бы ему слова не сказал. Выдернул он нас за разговоры в строю и приказал гусиным шагом, то есть на корточках догонять колонну.
Это было так унизительно и омерзительно, что я сказал: «Если у тебя есть право, стреляй, а я не пойду». Он щелкнул затвором, но не выстрелил, а послал нас бегом догонять остальных. Но это был не страх, а унижение и злоба. Страшно было и выходить на работу в 35-градусный мороз - казалось, что ничего хуже быть не может, а потом день пройдет, вечером согреешься - и вроде все ничего...
- Поняли ли вы психологию ваших мучителей?
- Думаю, что да. Надо сказать, что моими следователями судьба хорошо распорядилась: Шварцмана и Родоса расстреляли вместе с Берией, Макаров спился и умер от белой горячки. О нем у меня, кстати, не самые плохие воспоминания. Как-то он при мне подшивал листки к делу. Я спрашиваю: «Шьете дело белыми нитками?» Он, не теряясь, отвечает: «Суровыми нитками...» Показывает мне дело номер такой-то с надписью «Хранить вечно» и говорит: «Фрид умрет, а дело его будет жить вечно...»
В лагерях мерзавцев было не так уж много - просто люди делали свою работу. Палачи, может, и палачи, но вот майор Картежкин, которого звали Картошкин. Косолапый, с говором как у старшины, без образования, замначальника лагеря по хозчасти. Ему нужны были пиломатериалы. А пилорамой заведовал Вербицкий Адам Иванович, достойный такой господин в золотых очечках. Прибегает Картошкин и кричит: «Эй ты, х... очкастый, ты что мне сороковку шлешь? Двадцатку давай!» Тот надулся и отвечает: «Вот вы меня назвали х... очкастым, а, между прочим, вы майор, а я был полковник Генерального штаба!» Тот говорит: «Ты что, обиделся? Ну, назови ты меня х... очкастым, только двадцатку дай!»
Мерзавцем был полковник Бородулин, который придумывал ужесточения режима. Говорили, что он умер от того, что зэк не поздоровался с ним по уставу, то есть не снял за пять шагов шапку, не остановился и не сказал: «Здравствуйте, гражданин начальник!» Бородулин так разгневался, разорался и растопался, что его удар хватил..
- А как по-вашему, должна ли Родина знать своих стукачей, как сказано в «Круге первом»?
- Меня об этом уже спрашивал один журналист. И был так напуган, что я решил, будто у него самого рыльце в пушку. Он проходил по громкому молодежному делу, но после этого, в отличие от своих подельников, сделал нормальную карьеру. Нет, я думаю, что публиковать списки стукачей не стоит. В стране, где стукачество поощрялось государством и было массовым явлением, государство должно быть великодушно к своим жертвам...
Вы можете подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky
- Вы сказали, что лагерями уже все напуганы, и говорить о них нужно иначе. А лично вас - что больше всего испугало?
- Следствие, на котором тебя размазывают по стене. Не физически - меня не били, - а морально. В течение года обещали сделать из меня мешок с говном. Я слабо откусывался: «Из говна - конфетку?» - «Если надо - сделаем...» И был момент, когда охранник мог меня пристрелить, и никто бы ему слова не сказал. Выдернул он нас за разговоры в строю и приказал гусиным шагом, то есть на корточках догонять колонну.
Это было так унизительно и омерзительно, что я сказал: «Если у тебя есть право, стреляй, а я не пойду». Он щелкнул затвором, но не выстрелил, а послал нас бегом догонять остальных. Но это был не страх, а унижение и злоба. Страшно было и выходить на работу в 35-градусный мороз - казалось, что ничего хуже быть не может, а потом день пройдет, вечером согреешься - и вроде все ничего...
- Поняли ли вы психологию ваших мучителей?
- Думаю, что да. Надо сказать, что моими следователями судьба хорошо распорядилась: Шварцмана и Родоса расстреляли вместе с Берией, Макаров спился и умер от белой горячки. О нем у меня, кстати, не самые плохие воспоминания. Как-то он при мне подшивал листки к делу. Я спрашиваю: «Шьете дело белыми нитками?» Он, не теряясь, отвечает: «Суровыми нитками...» Показывает мне дело номер такой-то с надписью «Хранить вечно» и говорит: «Фрид умрет, а дело его будет жить вечно...»
В лагерях мерзавцев было не так уж много - просто люди делали свою работу. Палачи, может, и палачи, но вот майор Картежкин, которого звали Картошкин. Косолапый, с говором как у старшины, без образования, замначальника лагеря по хозчасти. Ему нужны были пиломатериалы. А пилорамой заведовал Вербицкий Адам Иванович, достойный такой господин в золотых очечках. Прибегает Картошкин и кричит: «Эй ты, х... очкастый, ты что мне сороковку шлешь? Двадцатку давай!» Тот надулся и отвечает: «Вот вы меня назвали х... очкастым, а, между прочим, вы майор, а я был полковник Генерального штаба!» Тот говорит: «Ты что, обиделся? Ну, назови ты меня х... очкастым, только двадцатку дай!»
Мерзавцем был полковник Бородулин, который придумывал ужесточения режима. Говорили, что он умер от того, что зэк не поздоровался с ним по уставу, то есть не снял за пять шагов шапку, не остановился и не сказал: «Здравствуйте, гражданин начальник!» Бородулин так разгневался, разорался и растопался, что его удар хватил..
- А как по-вашему, должна ли Родина знать своих стукачей, как сказано в «Круге первом»?
- Меня об этом уже спрашивал один журналист. И был так напуган, что я решил, будто у него самого рыльце в пушку. Он проходил по громкому молодежному делу, но после этого, в отличие от своих подельников, сделал нормальную карьеру. Нет, я думаю, что публиковать списки стукачей не стоит. В стране, где стукачество поощрялось государством и было массовым явлением, государство должно быть великодушно к своим жертвам...
Вы можете подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky