Ольга Берггольц: "Муча и истязая меня, - бог уберег меня от главного несчастья"
46 лет назад умерла Ольга Фёдоровна Берггольц (1910-1975), советская поэтесса, прозаик, драматург, военный журналист. Приведу фрагмент из ее дневников, запись от 14 мая 1954 года: "Жизнь похожа на роман, - при этом то высоко-трагедийный, то на бульварно-авантюрный; зачастую это сливается вместе, отчетливо сохраняя обе своих стороны, - трагедии и фарса. Эти дни живем "обратным ходом": оказывается, попковщины (о ней будет вписано и вклеено) - не было. "Ленинградское дело", как его теперь вежливо называют, было провокацией, устроенной Берия. Папаша "не знал", - ничего не знал, ангел божий!
О, этот 49 год! Сначала - "космополиты", - позорище и ужас, когда было полное ощущение, что "рухнули стены Большого Дома", т.е. между тюрьмой и волей - грани, стены уже нет. Не выступала по этому делу, слово "космополит" не произнесла ни устно, ни письменно, но ощущение себя подлецом, за то, что молчал и не выступал против этого кошмара - до сих пор живо.
Алкоголизм мой в то время подвинулся вперед необычайным темпом. В августе 49 года - узнаю из письма С. Бычкова о Юриной связи в Москве с некой Ю. Голубенко. Врал по этому поводу дико и глупо. Травма была тягчайшая. В мире лжи и гнусности отнята была последняя религия, последний свет в окошке, оскорблена последняя вера. Все записи об этом уничтожила.
В том же 49 году - "попковщина". "Объясняют" нам все это глупейшим образом, - материалу к их "разоблачению" - никакого. Они были бюрократы, чиновники, разложенцы - типичный сталинский помёт, - но почему - враги? Ужас сгущается; аресты - как в 37-38 гг. Книги мои о Ленинграде - выбрасываются с полок. Ленинград в опале у самого́. Блокада - под запретом. Спас Ленинград - он, "заманив" немцев сюда. Бред. Неужели уничтожила и запись о вечере погони? Если не найду, - впишу вместе со стихотворением.
Перебили народу за "попковщину" до чорта. Его, Попкова, и еще человек 7 - расстреляли. Теперь оставшихся в живых возвращают с почетом. В то время я не "клеймила" их, т.к. мне самой нужно было отбрехиваться и доказывать, что я не "противопоставляла Ленинград Москве" Висела я в те дни на волоске - "блокадная богородица", "мало писала о т<оварище> Сталине", - это еще говорили в 52<-м>, когда опять готовили посадку и вынуждены были ограничиться строгим выговором.
Муча и истязая меня, - бог уберег меня от главного несчастья: я не клеймила, не разоблачала, не исключала, не сажала, не преследовала, не клеветала и т.д. Не отрекалась. Не торопилась с конъюнктурными произведениями и выступленьями, - их не было. Не подправляла "мой" Ленинград легендами о том, как его "спас" папаша. Много пила? Да! Может быть, водка спасла меня и требует сейчас расплаты, как чорт - души. Не была героем, не протестовала против этого всего? Нет, не была. Наоборот, была, в общем, как все - подлецом.
Они ковали нам цепи,
а мы воспевали их.
Мне стыдно моих сограждан,
как мертвых, так и живых...
Недаром Владимир Ленин
внушал, доверяющим, нам,
что раб, воспевающий рабство,
презренный холуй и хам.
Одна у меня надежда,
что сквозь одический звон
Они иногда слыхали
мой сдавленный, тяжкий стон...
Это стихи тех лет...
А я копаюсь в старых своих дневниках потому, что пишу для "Нов<ого> мира" куски, которые должны были бы быть отрывками из "Исповеди сына века", "Былого и Дум", - где теоретические, смелые мысли должны быть подкреплены уже практикой. Я безобразно затянула сдачу материала, предварительно нахваставшись о нем, а теперь не знаю, что получится: видимо, нечто бесформенное и опять - лживое.
Нечего скрывать, - после смерти Сталина, пережив странное смятение в дни его смерти, похорон и т.д. (смятенье освобождающегося раба, Якова верного, холопа примерного, как становится все яснее) - мы с робким изумлением, с недоверием и совсем уж с оробелой радостью обнаружили, что дышится все легче и легче. Но Авгиевы конюшни были таковы, что еще до какой-либо свободы - очень далеко. Реку же сквозь них пропустить боятся, - разгребают гавно помаленьку, вручную, даже ЭШ-14 не привлекли пока. Впрочем, арест Берия все же такой ЭШ/14".
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky
О, этот 49 год! Сначала - "космополиты", - позорище и ужас, когда было полное ощущение, что "рухнули стены Большого Дома", т.е. между тюрьмой и волей - грани, стены уже нет. Не выступала по этому делу, слово "космополит" не произнесла ни устно, ни письменно, но ощущение себя подлецом, за то, что молчал и не выступал против этого кошмара - до сих пор живо.
Алкоголизм мой в то время подвинулся вперед необычайным темпом. В августе 49 года - узнаю из письма С. Бычкова о Юриной связи в Москве с некой Ю. Голубенко. Врал по этому поводу дико и глупо. Травма была тягчайшая. В мире лжи и гнусности отнята была последняя религия, последний свет в окошке, оскорблена последняя вера. Все записи об этом уничтожила.
В том же 49 году - "попковщина". "Объясняют" нам все это глупейшим образом, - материалу к их "разоблачению" - никакого. Они были бюрократы, чиновники, разложенцы - типичный сталинский помёт, - но почему - враги? Ужас сгущается; аресты - как в 37-38 гг. Книги мои о Ленинграде - выбрасываются с полок. Ленинград в опале у самого́. Блокада - под запретом. Спас Ленинград - он, "заманив" немцев сюда. Бред. Неужели уничтожила и запись о вечере погони? Если не найду, - впишу вместе со стихотворением.
Перебили народу за "попковщину" до чорта. Его, Попкова, и еще человек 7 - расстреляли. Теперь оставшихся в живых возвращают с почетом. В то время я не "клеймила" их, т.к. мне самой нужно было отбрехиваться и доказывать, что я не "противопоставляла Ленинград Москве" Висела я в те дни на волоске - "блокадная богородица", "мало писала о т<оварище> Сталине", - это еще говорили в 52<-м>, когда опять готовили посадку и вынуждены были ограничиться строгим выговором.
Муча и истязая меня, - бог уберег меня от главного несчастья: я не клеймила, не разоблачала, не исключала, не сажала, не преследовала, не клеветала и т.д. Не отрекалась. Не торопилась с конъюнктурными произведениями и выступленьями, - их не было. Не подправляла "мой" Ленинград легендами о том, как его "спас" папаша. Много пила? Да! Может быть, водка спасла меня и требует сейчас расплаты, как чорт - души. Не была героем, не протестовала против этого всего? Нет, не была. Наоборот, была, в общем, как все - подлецом.
Они ковали нам цепи,
а мы воспевали их.
Мне стыдно моих сограждан,
как мертвых, так и живых...
Недаром Владимир Ленин
внушал, доверяющим, нам,
что раб, воспевающий рабство,
презренный холуй и хам.
Одна у меня надежда,
что сквозь одический звон
Они иногда слыхали
мой сдавленный, тяжкий стон...
Это стихи тех лет...
А я копаюсь в старых своих дневниках потому, что пишу для "Нов<ого> мира" куски, которые должны были бы быть отрывками из "Исповеди сына века", "Былого и Дум", - где теоретические, смелые мысли должны быть подкреплены уже практикой. Я безобразно затянула сдачу материала, предварительно нахваставшись о нем, а теперь не знаю, что получится: видимо, нечто бесформенное и опять - лживое.
Нечего скрывать, - после смерти Сталина, пережив странное смятение в дни его смерти, похорон и т.д. (смятенье освобождающегося раба, Якова верного, холопа примерного, как становится все яснее) - мы с робким изумлением, с недоверием и совсем уж с оробелой радостью обнаружили, что дышится все легче и легче. Но Авгиевы конюшни были таковы, что еще до какой-либо свободы - очень далеко. Реку же сквозь них пропустить боятся, - разгребают гавно помаленьку, вручную, даже ЭШ-14 не привлекли пока. Впрочем, арест Берия все же такой ЭШ/14".
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky