Елена Нам. "Космология и практика сибирского шаманизма" (2021)
Нам Е. Космология и практика сибирского шаманизма. - Москва: Ганга, 2021. - 512 с. Тираж 400 экз.
В книге с использованием многочисленных этнографических, фольклорных и лингвистических материалов анализируются уникальные космологические представления и практики ритуальных специалистов у народов Сибири. Базовые характеристики шаманизма представлены в широком хронологическом и территориальном контексте с привлечением значительного количества источников по древним индоевропейским и древнекитайской религиозным традициям. Автор предлагает свое оригинальное «прочтение» и интерпретацию ментальных механизмов формирования пространственно-временной структуры мира, а также опыта культурной идентификации в рамках шаманистических культур. Методологическую базу исследования составили сравнительно-исторический, структурно-семиотический и феноменологический методы.
Для социокультурных антропологов, культурологов, религиоведов, а также всех читателей, интересующихся проблемами истории и теории культуры и религии.
Елена Вадимовна Нам - кандидат исторических наук, преподавательский стаж 20 лет. В течение этих лет преподавала разные дисциплины гуманитарного профиля: Историю, Социологию, Культурологию, Психологию, Логику, Философию. Работает в Томском государственном университете, доцент. Читает курсы по «Сибирскому шаманизму» и по «Семиотике». Автор сорока научных статей, двух монографий и пяти учебных пособий. Сфера научных интересов: сибирский шаманизм, религии народов мира, первобытное мышление.
Оглавление
Введение
Глава 1. Шаманизм как объект изучения. Множественность исследовательских перспектив
1.1. Современные научные подходы к изучению культуры: альтернативы или новые возможности для интеграции?
1.2. Структурно-семиотический анализ и его значение для изучения шаманской системы представлений
1.3. Основные научные теории в изучении сибирского шаманизма
Глава 2. Шаманизм в диахронной перспективе (опыт терминологического анализа)
2.1. «Ритуальные специалисты» в системе традиционного мировоззрения народов Сибири (терминологический анализ)
2.2. Шаманские атрибуты народов Сибири: истоки семантического единства и полифункциональности
Глава 3. Некоторые варианты коммуникации «человек-природа» и их «шаманская» интерпретация
3.1. К вопросу о полисемантичности образа дерева в шаманской системе мировоззрения
3.2. Нить, связывающая миры (к проблеме воплощения идеи всеобщей связи)
3.3. Особенности культурной идентификации через противопоставление «организм- среда»
3.4. Дуализм основных структур культурного пространства в шаманской картине мира
Глава 4. Сибирский шаманизм в зеркале индоевропейской культурной традиции
4.1. Символическая картина мира индоевропейцев как основа «шаманского» мировоззрения
4.2. «Прочтение» символических значений «шаманских» атрибутов в контексте индоевропейских ритуальных традиций
4.3. Древние ритуальные практики (существовали ли у индоевропейцев шаманы?)
Глава 5. Шаманизм: альтернативные подходы к изучению
5.1. Пространство и время шаманского космоса: семиотический анализ
5.2. Феноменология телесности: от опыта к идее (шаманский контекст)
5.3. Шаманизм в древнекитайской традиции
Заключение
Список использованных источников и литетатуры
Список иллюстраций
Об авторе
Отрывки из книги
Введение
Изучению шаманизма посвящено огромное количество научных и околонаучных трудов. Эти труды продолжают множиться. И дело здесь не в том, что исследователи испытывают недостаток в новой научной проблематике и многие из них предпочитают идти уже проторенными путями. Есть несколько причин неугасаемого интереса к феномену шаманизма. Во-первых, его традиционные формы, которые мы можем изучать по многочисленным этнографическим материалам прошлых лет и частично - по сохранившимся до сих пор ритуальным практикам, продолжают интриговать своей загадочностью и упорным нежеланием раскрывать свои секреты в рамках рационального научного дискурса. Во-вторых, в современном мире мы наблюдаем своего рода «ренессанс» шаманской идеологии и в большей степени - шаманских практик. Прекрасно вписавшись в нынешние реалии, шаманизм уже перестал рассматриваться в качестве «пережитка» и требует новых научных рефлексий в свой адрес. В-третьих, до сих пор остается нерешенной проблема хронологических и географических рамок этого культурного феномена. Не в последнюю очередь это связано с отсутствием четких критериев, по которым те или иные явления могут быть отнесены к «шаманским».
Исследователь, желающий разобраться в сути шаманской идеологии и практики, может двигаться в разных направлениях. Путь, выбранный автором этой книги, предполагает достаточно широкую хронологическую и географическую перспективу. Книга написана с использованием многочисленных этнографических, фольклорных и лингвистических материалов по традиционному шаманизму сибирских народов (тюркско-монгольских, тунгусо-манчжурских, самодийских, финно-угорских и палеоазиатских). В фокусе внимания находились также те явления культуры сибирских аборигенов (мифы, ритуалы, сказки, приметы и т.д.), которые могли и не иметь прямого отношения к шаманской практике, но так или иначе питали его идеологию. Поскольку «в мифологии, религии и культуре Сибири нет ничего, что противоречило бы шаманизму, не имело бы с ним точек соприкосновения и общих истоков» [Сагалаев, 1999, с. 121-122]. Такая широкая «палитра» используемых источников позволяет, с одной стороны, увидеть шаманизм в значительном разнообразии его проявлений, а с другой стороны, выделить некие устойчивые особенности «шаманского» мировоззрения, за которыми стоят столь же устойчивые структуры мышления. Кроме того, такой подход позволяет рассмотреть шаманизм не только по оси синхронии, но и наметить общие тенденции и направления, в которых происходило изменение структуры «шаманского» мировоззрения, то есть обозначить ось диахронии.
Книга призвана также усилить интерес к сравнительно-историческим исследованиям в этнологии, и в частности в шамановедении, посредством обращения к индоевропейской архаике. Сравнительно-исторические исследования, завязанные на «шаманских» сюжетах в индо-иранской, скифской, славянской, скандинавской традициях, имеют давнюю историю и уже богатую историографию. О скифских шаманах, а также о жрецах Аполлона Аристее и Абарисе, имеющих шаманские черты, в 30-х гг. ХХ в. писал К. Мейли [Meuli, 1935]. Шаманской идеологии и технике у индоевропейцев посвятил главу в своей знаменитой книге «Шаманизм: архаические техники экстаза» М. Элиаде [Элиаде, 1998]. Изучению элементов северного шаманизма в религии индоариев и иранцев посвящена известная книга Г.М. Бонгард-Левина и Э.А. Грантовского «От Скифии до Индии» [Бонгард-Левин, Грантовский, 1983]. Вышеупомянутые авторы делали упор на поиск и анализ у индоевропейских народов экстатических практик, которые сопоставимы с практикой «шаманских путешествий» у народов Сибири. В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Е.М. Мелетинский, Б.Л. Огибенин в своих публикациях акцентировали внимание на «шаманской» символике, выражающей особенности мировоззрения. Отдельного внимания заслуживали ключевые символы: Мирового дерева (столпа, горы), нити, коня, огня, реки [Иванов, 1974, Огибенин, 1968, Топоров, 2010, Мелетинский, 1975 и т.д.].
Однако новых интересных работ очень мало. Можно предположить, что основная сложность подобного рода исследований заключается в том, что в традициях индоевропейских народов очень сложно реконструировать шаманскую систему представлений как целостный текст, как это с успехом делается в традициях сибирских народов. «Следы» шаманской идеологии и практики присутствуют лишь в письменных текстах, так или иначе прошедших через определенную литературную рефлексию. Актуальной в русле данного дискурса является идея А.М. Сагалаева о том, что «обработанные» мифологические тексты древних народов должны быть дополнены «серым фоном» (или питательной средой), из которого вырастали в дальнейшем яркие натурфилософские построения (как древнегреческие, так и древневосточные). И роль такого «серого фона» могут сыграть рядовые, массовые материалы по сибирскому шаманизму [Сагалаев, 1999, с. 120].
Хочется надеяться, что книга, представленная на суд читателей, поможет еще глубже вглядеться в суть шаманского мировоззрения, порождавшего и продолжающего порождать сложно переплетенные между собой и порой парадоксальные вариации коммуникативного опыта на тему «человек-природа». Возможно, что шаманская идеология выражает некоторые фундаментальные познавательные конструкции, которые смогут позволить по-новому взглянуть и на индоевропейскую архаику.
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky
В книге с использованием многочисленных этнографических, фольклорных и лингвистических материалов анализируются уникальные космологические представления и практики ритуальных специалистов у народов Сибири. Базовые характеристики шаманизма представлены в широком хронологическом и территориальном контексте с привлечением значительного количества источников по древним индоевропейским и древнекитайской религиозным традициям. Автор предлагает свое оригинальное «прочтение» и интерпретацию ментальных механизмов формирования пространственно-временной структуры мира, а также опыта культурной идентификации в рамках шаманистических культур. Методологическую базу исследования составили сравнительно-исторический, структурно-семиотический и феноменологический методы.
Для социокультурных антропологов, культурологов, религиоведов, а также всех читателей, интересующихся проблемами истории и теории культуры и религии.
Елена Вадимовна Нам - кандидат исторических наук, преподавательский стаж 20 лет. В течение этих лет преподавала разные дисциплины гуманитарного профиля: Историю, Социологию, Культурологию, Психологию, Логику, Философию. Работает в Томском государственном университете, доцент. Читает курсы по «Сибирскому шаманизму» и по «Семиотике». Автор сорока научных статей, двух монографий и пяти учебных пособий. Сфера научных интересов: сибирский шаманизм, религии народов мира, первобытное мышление.
Оглавление
Введение
Глава 1. Шаманизм как объект изучения. Множественность исследовательских перспектив
1.1. Современные научные подходы к изучению культуры: альтернативы или новые возможности для интеграции?
1.2. Структурно-семиотический анализ и его значение для изучения шаманской системы представлений
1.3. Основные научные теории в изучении сибирского шаманизма
Глава 2. Шаманизм в диахронной перспективе (опыт терминологического анализа)
2.1. «Ритуальные специалисты» в системе традиционного мировоззрения народов Сибири (терминологический анализ)
2.2. Шаманские атрибуты народов Сибири: истоки семантического единства и полифункциональности
Глава 3. Некоторые варианты коммуникации «человек-природа» и их «шаманская» интерпретация
3.1. К вопросу о полисемантичности образа дерева в шаманской системе мировоззрения
3.2. Нить, связывающая миры (к проблеме воплощения идеи всеобщей связи)
3.3. Особенности культурной идентификации через противопоставление «организм- среда»
3.4. Дуализм основных структур культурного пространства в шаманской картине мира
Глава 4. Сибирский шаманизм в зеркале индоевропейской культурной традиции
4.1. Символическая картина мира индоевропейцев как основа «шаманского» мировоззрения
4.2. «Прочтение» символических значений «шаманских» атрибутов в контексте индоевропейских ритуальных традиций
4.3. Древние ритуальные практики (существовали ли у индоевропейцев шаманы?)
Глава 5. Шаманизм: альтернативные подходы к изучению
5.1. Пространство и время шаманского космоса: семиотический анализ
5.2. Феноменология телесности: от опыта к идее (шаманский контекст)
5.3. Шаманизм в древнекитайской традиции
Заключение
Список использованных источников и литетатуры
Список иллюстраций
Об авторе
Отрывки из книги
Введение
Изучению шаманизма посвящено огромное количество научных и околонаучных трудов. Эти труды продолжают множиться. И дело здесь не в том, что исследователи испытывают недостаток в новой научной проблематике и многие из них предпочитают идти уже проторенными путями. Есть несколько причин неугасаемого интереса к феномену шаманизма. Во-первых, его традиционные формы, которые мы можем изучать по многочисленным этнографическим материалам прошлых лет и частично - по сохранившимся до сих пор ритуальным практикам, продолжают интриговать своей загадочностью и упорным нежеланием раскрывать свои секреты в рамках рационального научного дискурса. Во-вторых, в современном мире мы наблюдаем своего рода «ренессанс» шаманской идеологии и в большей степени - шаманских практик. Прекрасно вписавшись в нынешние реалии, шаманизм уже перестал рассматриваться в качестве «пережитка» и требует новых научных рефлексий в свой адрес. В-третьих, до сих пор остается нерешенной проблема хронологических и географических рамок этого культурного феномена. Не в последнюю очередь это связано с отсутствием четких критериев, по которым те или иные явления могут быть отнесены к «шаманским».
Исследователь, желающий разобраться в сути шаманской идеологии и практики, может двигаться в разных направлениях. Путь, выбранный автором этой книги, предполагает достаточно широкую хронологическую и географическую перспективу. Книга написана с использованием многочисленных этнографических, фольклорных и лингвистических материалов по традиционному шаманизму сибирских народов (тюркско-монгольских, тунгусо-манчжурских, самодийских, финно-угорских и палеоазиатских). В фокусе внимания находились также те явления культуры сибирских аборигенов (мифы, ритуалы, сказки, приметы и т.д.), которые могли и не иметь прямого отношения к шаманской практике, но так или иначе питали его идеологию. Поскольку «в мифологии, религии и культуре Сибири нет ничего, что противоречило бы шаманизму, не имело бы с ним точек соприкосновения и общих истоков» [Сагалаев, 1999, с. 121-122]. Такая широкая «палитра» используемых источников позволяет, с одной стороны, увидеть шаманизм в значительном разнообразии его проявлений, а с другой стороны, выделить некие устойчивые особенности «шаманского» мировоззрения, за которыми стоят столь же устойчивые структуры мышления. Кроме того, такой подход позволяет рассмотреть шаманизм не только по оси синхронии, но и наметить общие тенденции и направления, в которых происходило изменение структуры «шаманского» мировоззрения, то есть обозначить ось диахронии.
Книга призвана также усилить интерес к сравнительно-историческим исследованиям в этнологии, и в частности в шамановедении, посредством обращения к индоевропейской архаике. Сравнительно-исторические исследования, завязанные на «шаманских» сюжетах в индо-иранской, скифской, славянской, скандинавской традициях, имеют давнюю историю и уже богатую историографию. О скифских шаманах, а также о жрецах Аполлона Аристее и Абарисе, имеющих шаманские черты, в 30-х гг. ХХ в. писал К. Мейли [Meuli, 1935]. Шаманской идеологии и технике у индоевропейцев посвятил главу в своей знаменитой книге «Шаманизм: архаические техники экстаза» М. Элиаде [Элиаде, 1998]. Изучению элементов северного шаманизма в религии индоариев и иранцев посвящена известная книга Г.М. Бонгард-Левина и Э.А. Грантовского «От Скифии до Индии» [Бонгард-Левин, Грантовский, 1983]. Вышеупомянутые авторы делали упор на поиск и анализ у индоевропейских народов экстатических практик, которые сопоставимы с практикой «шаманских путешествий» у народов Сибири. В.Н. Топоров, Вяч. Вс. Иванов, Е.М. Мелетинский, Б.Л. Огибенин в своих публикациях акцентировали внимание на «шаманской» символике, выражающей особенности мировоззрения. Отдельного внимания заслуживали ключевые символы: Мирового дерева (столпа, горы), нити, коня, огня, реки [Иванов, 1974, Огибенин, 1968, Топоров, 2010, Мелетинский, 1975 и т.д.].
Однако новых интересных работ очень мало. Можно предположить, что основная сложность подобного рода исследований заключается в том, что в традициях индоевропейских народов очень сложно реконструировать шаманскую систему представлений как целостный текст, как это с успехом делается в традициях сибирских народов. «Следы» шаманской идеологии и практики присутствуют лишь в письменных текстах, так или иначе прошедших через определенную литературную рефлексию. Актуальной в русле данного дискурса является идея А.М. Сагалаева о том, что «обработанные» мифологические тексты древних народов должны быть дополнены «серым фоном» (или питательной средой), из которого вырастали в дальнейшем яркие натурфилософские построения (как древнегреческие, так и древневосточные). И роль такого «серого фона» могут сыграть рядовые, массовые материалы по сибирскому шаманизму [Сагалаев, 1999, с. 120].
Хочется надеяться, что книга, представленная на суд читателей, поможет еще глубже вглядеться в суть шаманского мировоззрения, порождавшего и продолжающего порождать сложно переплетенные между собой и порой парадоксальные вариации коммуникативного опыта на тему «человек-природа». Возможно, что шаманская идеология выражает некоторые фундаментальные познавательные конструкции, которые смогут позволить по-новому взглянуть и на индоевропейскую архаику.
Подписывайтесь на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky