Филолог Кирилл Осповат об отношениях Ломоносова и Ивана Шувалова
Филолог Кирилл Осповат, автор книги «Придворная словесность» - в интервью порталу "Горький" о том, как складывались отношения между меценатом и автором в елизаветинское царствование: "Это принципиально важный момент, который до сих пор недостаточно учитывался историками литературы, за исключением уже упоминавшейся работы В.М. Живова о первых русских литературных биографиях. Между тем в исторической реальности середины XVIII в. патронаж был важнейшим институтом. В литературоведческих исследованиях он может называться меценатством: даже терминология еще не устоялась. Все, кто читал о Ломоносове, знают про его отношения с Шуваловым. Я уже упоминал, что Пушкин очень ценил знаменитое письмо Ломоносова, где тот с гордостью объявляет, что не будет «шутом ниже и у царя небесного». Он отстаивает таким образом собственное достоинство в конфликте с Шуваловым, выбившимся из пажей фаворитом императрицы.
Ломоносов предстает в этом эпизоде воплощенной независимостью. На самом деле социальная динамика здесь была намного более интересна и сложна. Великий немецкий социолог Норберт Элиас, на которого опираются мои выкладки, описал систему придворного общества, где индивидуальный статус зависит от положения в иерархии, на вершине которой находится монарх. Ты все время смотришь на кого-то, кто выше тебя, а те, кто ниже, смотрят на тебя. Твой статус определяется этой очень подвижной иерархической системой. С одной стороны, есть формальные иерархии родового статуса, табель о рангах, положение в службе, которые кажутся очень жесткими; с другой стороны, статус в них может стремительно меняться, потому что монарх может кого-то стремительно возвысить или, наоборот, отправить в опалу, и сходные механизмы действуют на всех уровнях.
Тот, кто может тебя возвысить, - это твой покровитель, патрон. Патроны бывают не только у поэтов, они есть у всех в этой социальной системе. Тот, кому покровительствует патрон, называется клиентом. Этот термин стандартен в историко-социологических исследованиях, но в сегодняшних историко-литературных работах не очень хорошо известен. Ломоносов - и, наверное, все, кого мы знаем как литераторов этого времени, но в первую очередь Ломоносов, - были клиентами Ивана Шувалова. Мы думаем о Ломоносове как об авторе од или как о естествоиспытателе, профессоре Академии наук, но «клиент Шувалова» - не менее важное и осязаемое определение его социального положения в 1750-е годы.
Шувалов, попавший в фавор в конце 1749 года и удерживавшийся в положении фаворита до смерти Елизаветы в 1761 г., решил, что ради личного престижа и ради престижа монархии он будет демонстративно покровительствовать «наукам» (это был собирательный термин для интеллектуальных занятий). Акцент при этом делался на изящных искусствах, театре и поэзии, которую традиционно ценили при европейских дворах. Соответственно, Шувалов становится покровителем всей елизаветинской литературы (это не так много фигур). Он поощряет сочинителей и надзирает за ними, проводит книги в печать, он может способствовать повышениям в чинах и прочим милостям.
Ломоносов - самый успешный из его клиентов. Он очень умело культивирует свои отношения с Шуваловым, становится любимым и почитаемым клиентом; видно, что Шувалов его ценит и доверяет ему намного больше, чем Сумарокову, хотя Сумароков - дворянин и в каком-то смысле более «свой». Но Ломоносов, крестьянский сын, пришедший издалека и не очень умеющий себя вести в изящном обществе, оказывается намного более успешным в этой конкуренции за милость патрона. Важнейшим достижением Ломоносова на этом пути становится получение дворянства в 1751 году. По переписке заметно, как у него при этом меняется тон, как он становится другим человеком: до этого он был выбившимся в ученые крестьянским сыном, а теперь он дворянин, у него есть власть, имение и крепостные. Он становится членом правящего сословия, и уже с этим сознанием продолжает агрессивно делать карьеру. Так что патронаж оказывается тем социальным институтом, в рамках которого осуществляется поощрение литературной и вообще интеллектуальной деятельности - конечно, по западному образцу, где придворное покровительство изящной словесности входит в культурный канон.
Патронаж как таковой, как социальный механизм, наверное, не может исчезнуть. Меняется его роль как социальной базы для литературы: отношения покровительства вытесняются книжным рынком. Мы говорим, что в XIX веке писатель ориентируется не столько на патрона, сколько на анонимного читателя, который должен купить его сочинение. Анонимная публика, она же общественное мнение, оказывается главным арбитром литературной продукции. Однако в исторической действительности этот механизм работает со сбоями: мы понимаем, что далеко не у всех писателей получается жить литературными доходами. Этот механизм крайне ненадежен. Я не думаю, что патронаж исчезает как реальный феномен, скорее он просто отходит в тень. Есть пример Жуковского, который всегда был связан с придворным вкусом и придворными обстоятельствами, как показал в замечательной книге Илья Виницкий.
Можно вспомнить еще раз о позднем Пушкине, который играет двойную роль. Он продает свои сочинения и создает журнал «Современник», обращенный к читающей публике и исследующий современную политическую и литературную ситуацию. Вместе с тем он оказывается при дворе, и тут он вспоминает о Ломоносове и его отношениях с патронами. В «Путешествии из Москвы в Петербург» он защищает Ломоносова и подобных ему писателей-клиентов от упреков в раболепстве и отказывается признать книжный рынок источником настоящей независимости. Он пишет: «Ломоносов и Кребб достойны уважения всех честных людей, несмотря на их смиренные посвящения, а господа NN все-таки презрительны - несмотря на то что в своих книжках они проповедуют независимость»".
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
Ломоносов предстает в этом эпизоде воплощенной независимостью. На самом деле социальная динамика здесь была намного более интересна и сложна. Великий немецкий социолог Норберт Элиас, на которого опираются мои выкладки, описал систему придворного общества, где индивидуальный статус зависит от положения в иерархии, на вершине которой находится монарх. Ты все время смотришь на кого-то, кто выше тебя, а те, кто ниже, смотрят на тебя. Твой статус определяется этой очень подвижной иерархической системой. С одной стороны, есть формальные иерархии родового статуса, табель о рангах, положение в службе, которые кажутся очень жесткими; с другой стороны, статус в них может стремительно меняться, потому что монарх может кого-то стремительно возвысить или, наоборот, отправить в опалу, и сходные механизмы действуют на всех уровнях.
Тот, кто может тебя возвысить, - это твой покровитель, патрон. Патроны бывают не только у поэтов, они есть у всех в этой социальной системе. Тот, кому покровительствует патрон, называется клиентом. Этот термин стандартен в историко-социологических исследованиях, но в сегодняшних историко-литературных работах не очень хорошо известен. Ломоносов - и, наверное, все, кого мы знаем как литераторов этого времени, но в первую очередь Ломоносов, - были клиентами Ивана Шувалова. Мы думаем о Ломоносове как об авторе од или как о естествоиспытателе, профессоре Академии наук, но «клиент Шувалова» - не менее важное и осязаемое определение его социального положения в 1750-е годы.
Шувалов, попавший в фавор в конце 1749 года и удерживавшийся в положении фаворита до смерти Елизаветы в 1761 г., решил, что ради личного престижа и ради престижа монархии он будет демонстративно покровительствовать «наукам» (это был собирательный термин для интеллектуальных занятий). Акцент при этом делался на изящных искусствах, театре и поэзии, которую традиционно ценили при европейских дворах. Соответственно, Шувалов становится покровителем всей елизаветинской литературы (это не так много фигур). Он поощряет сочинителей и надзирает за ними, проводит книги в печать, он может способствовать повышениям в чинах и прочим милостям.
Ломоносов - самый успешный из его клиентов. Он очень умело культивирует свои отношения с Шуваловым, становится любимым и почитаемым клиентом; видно, что Шувалов его ценит и доверяет ему намного больше, чем Сумарокову, хотя Сумароков - дворянин и в каком-то смысле более «свой». Но Ломоносов, крестьянский сын, пришедший издалека и не очень умеющий себя вести в изящном обществе, оказывается намного более успешным в этой конкуренции за милость патрона. Важнейшим достижением Ломоносова на этом пути становится получение дворянства в 1751 году. По переписке заметно, как у него при этом меняется тон, как он становится другим человеком: до этого он был выбившимся в ученые крестьянским сыном, а теперь он дворянин, у него есть власть, имение и крепостные. Он становится членом правящего сословия, и уже с этим сознанием продолжает агрессивно делать карьеру. Так что патронаж оказывается тем социальным институтом, в рамках которого осуществляется поощрение литературной и вообще интеллектуальной деятельности - конечно, по западному образцу, где придворное покровительство изящной словесности входит в культурный канон.
Патронаж как таковой, как социальный механизм, наверное, не может исчезнуть. Меняется его роль как социальной базы для литературы: отношения покровительства вытесняются книжным рынком. Мы говорим, что в XIX веке писатель ориентируется не столько на патрона, сколько на анонимного читателя, который должен купить его сочинение. Анонимная публика, она же общественное мнение, оказывается главным арбитром литературной продукции. Однако в исторической действительности этот механизм работает со сбоями: мы понимаем, что далеко не у всех писателей получается жить литературными доходами. Этот механизм крайне ненадежен. Я не думаю, что патронаж исчезает как реальный феномен, скорее он просто отходит в тень. Есть пример Жуковского, который всегда был связан с придворным вкусом и придворными обстоятельствами, как показал в замечательной книге Илья Виницкий.
Можно вспомнить еще раз о позднем Пушкине, который играет двойную роль. Он продает свои сочинения и создает журнал «Современник», обращенный к читающей публике и исследующий современную политическую и литературную ситуацию. Вместе с тем он оказывается при дворе, и тут он вспоминает о Ломоносове и его отношениях с патронами. В «Путешествии из Москвы в Петербург» он защищает Ломоносова и подобных ему писателей-клиентов от упреков в раболепстве и отказывается признать книжный рынок источником настоящей независимости. Он пишет: «Ломоносов и Кребб достойны уважения всех честных людей, несмотря на их смиренные посвящения, а господа NN все-таки презрительны - несмотря на то что в своих книжках они проповедуют независимость»".
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky