Виктор Кондырев. "Булат Окуджава и Виктор Некрасов"
Виктор Леонидович Кондырев (род. 1939) - литератор в жанре документальной прозы, переводчик, педагог, пасынок писателя В.П. Некрасова (1911-1987). Текст приводится по изданию: Кондырев В.Л. Всё на свете, кроме шила и гвоздя: Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове. Киев - Париж. 1972-87 гг. - М.: ACT : Астрель, 2011. - 572, [4] с.
Булат Окуджава
Письмо с неоконченными стихами было написано на плохонькой, вроде оберточной, бумаге:
Мы стоим с тобой в обнимку возле Сены,
как статисты в глубине парижской сцены,
очень скромно, натурально, без прикрас...
Что-то вечное проходит мимо нас.
Расстаёмся мы где надо и не надо -
на вокзалах и в окопах Сталинграда,
на минутку и на веки, и не раз...
Что-то вечное проходит мимо нас.
«Остальное придумается потом, потому что стихи, суки, не пишутся. Обнимаю тебя. Всем мои поцелуи. Булат». Из полнокровной дивизии советских писателей хорошо если можно было набрать сотню-другую нелицемерных, сказал как-то Вика. Писали эти люди о чём угодно, но старались всеми силами не врать по-холуйски. И Некрасов, и Окуджава были в их числе.
Когда я как-то сказал им с Булатом, что их творчество очень схоже, Вика чуточку смущённо воскликнул:
- Ты придворный льстец, пащенок! Он лучше! Я никогда не дотягивался, как Булат, до исторических романов!
Булат улыбался и пил вино. Мне и вправду кажется, что некрасовская проза - очерки, зарисовки и рассказы - по плавности и изяществу напоминает стиль прозы и даже песен Окуджавы. Без напыщенности, без пыли в глаза, хотя, бывает, с нотками пафоса. Иногда чуть кокетничая. Оба они прекрасным языком, по-человечески рассказывали и об обыденном, и о необыкновенном, и даже о вещах невероятных. Вика писал о людях, городах, странах. Вспоминал музеи, пляжи, архитектуру и выпивки. Булат поэтически описывал горести, радости, любовь, грусть, молодость... Оба писали о войне, о друзьях, о надеждах... Оба счастливым образом почти не осквернились фуфлом социалистического реализма.
В день моего рождения 1981 года я зашёл к Вике в кабинет и ударил челом. Просто необходимо умолить Булата на сегодняшний вечер! Он ведь в Париже, звонил уже не раз, всё равно собирается прийти. Так пусть уж придёт на праздник, вот ахнут-то все друзья-приятели! Булат на удивление с охотой согласился, только его, мол, надо забрать из гостиницы. Гостиничный номер поэта экзотически благоухал. Громадное блюдо с исполинской пирамидой из заморских фруктов и марципанов занимало полкомнаты. Это был презент от мадам Мартини, владелицы всего ночного Парижа, в том числе и ресторана «Распутин», скандально прославленного своими ценами. Булат решил довести эту парижскую фруктовую феерию до своей московской провинции.
- Какая Москва! - возопил В.П. - Витька именинник, у него гости уже сидят, давай их поразим!
Булат поколебался и, поглядев на меня, заулыбался:
- Раз у Витьки гости, никуда не денешься! Забираем эти плоды Эдема!
Гитарой запастись мы сразу не додумались, поэтому Булат отдыхал от песен, беседуя с наиболее почтенной публикой - Натальей Михайловной Ниссен и Наташей Тенце. - Вначале, когда был помоложе, - пошучивал Булат, - я очень хотел за границу, но меня не пускали. А потом уже я хотеть перестал, но меня заставляют ездить. И мы с Рихтером, по сути, единственные, кто зарабатывает для Союза валюту! Пьяненькая компания долго не решалась притронуться к фруктам, но когда робость побороли, их размели в мгновение ока... Несколько лет спустя поутру к нам зашёл Виктор Платонович и достал из кармана куртки «Огонёк». Эффектным жестом шлёпнул журнал на стол.
- Любуйтесь! Нашего Булата пропечатали!
Обложку «Огонька» украшала четырехфигурная композиция из самых знаменитых поэтов Союза. Цветной групповой портрет - Е. Евтушенко, Р. Рождественский, А. Вознесенский и, чуть с краю, Б. Окуджава. Идущие по заснеженной улице дачного посёлка. Первые трое облачены в модельные импортные дублёнки, и один из них увенчан, как рында, высоким убором из куньего, полагаю, меха.
В их позах чувствуется достоинство и проскальзывает озабоченность о судьбе Родины. Булат же, в курточке и кепочке, пристроился рядом с этими великолепными щёголями.
- Вы посмотрите! - возбужденно тыкал нам фотографию В.П. - Гляньте на нашего Булатика, разве это советский поэт?! Просто замухрышка!
Ещё поохал, с нежностью разглядывая Окуджаву. Тут же бросился к телефону и отчитал поэта, мол, все люди как люди, а ты выглядишь водопроводчиком! Булат смеялся, довольный звонком, и они долго прохаживались по московским знакомым и болтали о всякой писательской чепухе. Вика сиял, как всегда после разговора с Окуджавой... Каждый раз, когда мы с Милой хотели что-нибудь купить Булату или его жене Оле на память о Париже, он говорил мне:
- Да что вы, Витя! Я же богатый человек! У меня море денег! Я всё могу купить!
Оля была очень экономной в магазинах, берегла валюту, но от подарков Милы тоже всегда отказывалась. Деликатнейшие люди! Позже Некрасов открыл нам глаза. Оказывается, Окуджава к тому же страшно стеснялся вагонного проводника: что тот подумает, увидев несколько чемоданов!
Где-то в 1977 году в Париж приехала большая группа советских поэтов. Устроили поэтический вечер. Евгений Евтушенко, Константин Симонов, ещё пяток поэтических светочей и светлячков. И Булат Окуджава. Зал был забит. Много парижан, много русских эмигрантов и тьма работников советского посольства. Поэты сидели на сцене и выступали по очереди. Всем обильно хлопали, для некоторых даже вставали. После своего выступления Булат тут же спустился со сцены и начал пробираться к сидевшему в зале Некрасову. Все головы повернулись в его сторону. На глазах всего зала Булат расцеловался с отщепенцем Виктором Некрасовым! У поэтов на сцене были неподвижные лица плюшевых мишек, а посольский персонал суетливо зашушукался. На следующее утро мне было велено привезти Булата к нам в гости. Раненько подъехав к гостинице на площади Республики, я застал его в вестибюле с кем-то болтающим. Булат громко меня поприветствовал, подозвал и представил своим собеседникам.
Чуть в отдалении стоял Евтушенко, задумчиво смотрел в сторону, может быть, действительно не видя нас с Булатом.
- Познакомься, это Женя Евтушенко! - подтащив меня к поэту, сказал Булат, чтоб сделать мне приятное.
- Мы знакомы, - почтительно сказал я, - вы, наверное, просто не помните...
- Ах да, конечно! - чуть встревожился Евтушенко. - Мы виделись у меня на даче, как же, помню...
Булат полуобнял меня, объявил всем, что мы торопимся, сделал ручкой советской делегации, и мы ушли.
- И что, Женя больше ничего не сказал? - удивился Некрасов моему рассказу. - Не спросил ни обо мне, ни о Галке? Странно... Хотя бы позвонил...
Дома, на улице Лабрюйер, мама решила извиниться перед Булатом за скудость стола, не было, мол, времени приготовить, ты, мол, Булатик, уж не слишком ворчи.
- Стоп! Стоп! Стоп! - сказал Булат.
Все замолчали, и он, чуть наклонившись над столом, оглядел не слишком обильную снедь. Вот такой колбасы в Москве нет уже лет пять, говорил он, указывая пальцем на тарелки, этого сыра вообще никогда не было, а сёмгу у нас едят только миллионеры в фильмах.
- Так что ты, Галочка, не слишком рассыпайся в извинениях, стол прекрасный!
- А хлеб какой у нас, - вскричал В.П., - ты только попробуй! Багет называется, не оторвёшься!..
Вечером Булат давал приватный концерт у Степана Татищева. Впервые в Париже! Я обморочно всполошился - даже магнитофона нет, чтоб записать! К моим воплям Вика отнёсся с острым сочувствием - абсолютное, воскликнул, безобразие! Помчались в «Галери Лафайет» и вскладчину купили дорогущий магнитофон. Складчина была однобокая, так как В.П. внёс две трети цены. Роскошный аппарат даже привлёк внимание барда, который на кухне у Степана изволил прослушать только что напетые им песни. Я потом магнитофон присвоил, воспользовавшись тем, что Вика деликатно не возражал...
Уже после смерти Виктора Платоновича Мила разговорилась в какой-то компании с Борисом Мессерером. Поинтересовалась заодно, как там семейство Окуджавы живет. Борис вежливо поблагодарил, спасибо, живут хорошо, не бедствуют, сын помогает.
- Как так?! Какое бедствование, ведь это Булат Окуджава! - ахнула Мила.
- Милочка, - вежливо втолковывал Мессерер, - у нас сейчас поэты денег не зарабатывают. Тем более такие талантливые, как Окуджава!
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
Булат Окуджава
Письмо с неоконченными стихами было написано на плохонькой, вроде оберточной, бумаге:
Мы стоим с тобой в обнимку возле Сены,
как статисты в глубине парижской сцены,
очень скромно, натурально, без прикрас...
Что-то вечное проходит мимо нас.
Расстаёмся мы где надо и не надо -
на вокзалах и в окопах Сталинграда,
на минутку и на веки, и не раз...
Что-то вечное проходит мимо нас.
«Остальное придумается потом, потому что стихи, суки, не пишутся. Обнимаю тебя. Всем мои поцелуи. Булат». Из полнокровной дивизии советских писателей хорошо если можно было набрать сотню-другую нелицемерных, сказал как-то Вика. Писали эти люди о чём угодно, но старались всеми силами не врать по-холуйски. И Некрасов, и Окуджава были в их числе.
Когда я как-то сказал им с Булатом, что их творчество очень схоже, Вика чуточку смущённо воскликнул:
- Ты придворный льстец, пащенок! Он лучше! Я никогда не дотягивался, как Булат, до исторических романов!
Булат улыбался и пил вино. Мне и вправду кажется, что некрасовская проза - очерки, зарисовки и рассказы - по плавности и изяществу напоминает стиль прозы и даже песен Окуджавы. Без напыщенности, без пыли в глаза, хотя, бывает, с нотками пафоса. Иногда чуть кокетничая. Оба они прекрасным языком, по-человечески рассказывали и об обыденном, и о необыкновенном, и даже о вещах невероятных. Вика писал о людях, городах, странах. Вспоминал музеи, пляжи, архитектуру и выпивки. Булат поэтически описывал горести, радости, любовь, грусть, молодость... Оба писали о войне, о друзьях, о надеждах... Оба счастливым образом почти не осквернились фуфлом социалистического реализма.
В день моего рождения 1981 года я зашёл к Вике в кабинет и ударил челом. Просто необходимо умолить Булата на сегодняшний вечер! Он ведь в Париже, звонил уже не раз, всё равно собирается прийти. Так пусть уж придёт на праздник, вот ахнут-то все друзья-приятели! Булат на удивление с охотой согласился, только его, мол, надо забрать из гостиницы. Гостиничный номер поэта экзотически благоухал. Громадное блюдо с исполинской пирамидой из заморских фруктов и марципанов занимало полкомнаты. Это был презент от мадам Мартини, владелицы всего ночного Парижа, в том числе и ресторана «Распутин», скандально прославленного своими ценами. Булат решил довести эту парижскую фруктовую феерию до своей московской провинции.
- Какая Москва! - возопил В.П. - Витька именинник, у него гости уже сидят, давай их поразим!
Булат поколебался и, поглядев на меня, заулыбался:
- Раз у Витьки гости, никуда не денешься! Забираем эти плоды Эдема!
Гитарой запастись мы сразу не додумались, поэтому Булат отдыхал от песен, беседуя с наиболее почтенной публикой - Натальей Михайловной Ниссен и Наташей Тенце. - Вначале, когда был помоложе, - пошучивал Булат, - я очень хотел за границу, но меня не пускали. А потом уже я хотеть перестал, но меня заставляют ездить. И мы с Рихтером, по сути, единственные, кто зарабатывает для Союза валюту! Пьяненькая компания долго не решалась притронуться к фруктам, но когда робость побороли, их размели в мгновение ока... Несколько лет спустя поутру к нам зашёл Виктор Платонович и достал из кармана куртки «Огонёк». Эффектным жестом шлёпнул журнал на стол.
- Любуйтесь! Нашего Булата пропечатали!
Обложку «Огонька» украшала четырехфигурная композиция из самых знаменитых поэтов Союза. Цветной групповой портрет - Е. Евтушенко, Р. Рождественский, А. Вознесенский и, чуть с краю, Б. Окуджава. Идущие по заснеженной улице дачного посёлка. Первые трое облачены в модельные импортные дублёнки, и один из них увенчан, как рында, высоким убором из куньего, полагаю, меха.
В их позах чувствуется достоинство и проскальзывает озабоченность о судьбе Родины. Булат же, в курточке и кепочке, пристроился рядом с этими великолепными щёголями.
- Вы посмотрите! - возбужденно тыкал нам фотографию В.П. - Гляньте на нашего Булатика, разве это советский поэт?! Просто замухрышка!
Ещё поохал, с нежностью разглядывая Окуджаву. Тут же бросился к телефону и отчитал поэта, мол, все люди как люди, а ты выглядишь водопроводчиком! Булат смеялся, довольный звонком, и они долго прохаживались по московским знакомым и болтали о всякой писательской чепухе. Вика сиял, как всегда после разговора с Окуджавой... Каждый раз, когда мы с Милой хотели что-нибудь купить Булату или его жене Оле на память о Париже, он говорил мне:
- Да что вы, Витя! Я же богатый человек! У меня море денег! Я всё могу купить!
Оля была очень экономной в магазинах, берегла валюту, но от подарков Милы тоже всегда отказывалась. Деликатнейшие люди! Позже Некрасов открыл нам глаза. Оказывается, Окуджава к тому же страшно стеснялся вагонного проводника: что тот подумает, увидев несколько чемоданов!
Где-то в 1977 году в Париж приехала большая группа советских поэтов. Устроили поэтический вечер. Евгений Евтушенко, Константин Симонов, ещё пяток поэтических светочей и светлячков. И Булат Окуджава. Зал был забит. Много парижан, много русских эмигрантов и тьма работников советского посольства. Поэты сидели на сцене и выступали по очереди. Всем обильно хлопали, для некоторых даже вставали. После своего выступления Булат тут же спустился со сцены и начал пробираться к сидевшему в зале Некрасову. Все головы повернулись в его сторону. На глазах всего зала Булат расцеловался с отщепенцем Виктором Некрасовым! У поэтов на сцене были неподвижные лица плюшевых мишек, а посольский персонал суетливо зашушукался. На следующее утро мне было велено привезти Булата к нам в гости. Раненько подъехав к гостинице на площади Республики, я застал его в вестибюле с кем-то болтающим. Булат громко меня поприветствовал, подозвал и представил своим собеседникам.
Чуть в отдалении стоял Евтушенко, задумчиво смотрел в сторону, может быть, действительно не видя нас с Булатом.
- Познакомься, это Женя Евтушенко! - подтащив меня к поэту, сказал Булат, чтоб сделать мне приятное.
- Мы знакомы, - почтительно сказал я, - вы, наверное, просто не помните...
- Ах да, конечно! - чуть встревожился Евтушенко. - Мы виделись у меня на даче, как же, помню...
Булат полуобнял меня, объявил всем, что мы торопимся, сделал ручкой советской делегации, и мы ушли.
- И что, Женя больше ничего не сказал? - удивился Некрасов моему рассказу. - Не спросил ни обо мне, ни о Галке? Странно... Хотя бы позвонил...
Дома, на улице Лабрюйер, мама решила извиниться перед Булатом за скудость стола, не было, мол, времени приготовить, ты, мол, Булатик, уж не слишком ворчи.
- Стоп! Стоп! Стоп! - сказал Булат.
Все замолчали, и он, чуть наклонившись над столом, оглядел не слишком обильную снедь. Вот такой колбасы в Москве нет уже лет пять, говорил он, указывая пальцем на тарелки, этого сыра вообще никогда не было, а сёмгу у нас едят только миллионеры в фильмах.
- Так что ты, Галочка, не слишком рассыпайся в извинениях, стол прекрасный!
- А хлеб какой у нас, - вскричал В.П., - ты только попробуй! Багет называется, не оторвёшься!..
Вечером Булат давал приватный концерт у Степана Татищева. Впервые в Париже! Я обморочно всполошился - даже магнитофона нет, чтоб записать! К моим воплям Вика отнёсся с острым сочувствием - абсолютное, воскликнул, безобразие! Помчались в «Галери Лафайет» и вскладчину купили дорогущий магнитофон. Складчина была однобокая, так как В.П. внёс две трети цены. Роскошный аппарат даже привлёк внимание барда, который на кухне у Степана изволил прослушать только что напетые им песни. Я потом магнитофон присвоил, воспользовавшись тем, что Вика деликатно не возражал...
Уже после смерти Виктора Платоновича Мила разговорилась в какой-то компании с Борисом Мессерером. Поинтересовалась заодно, как там семейство Окуджавы живет. Борис вежливо поблагодарил, спасибо, живут хорошо, не бедствуют, сын помогает.
- Как так?! Какое бедствование, ведь это Булат Окуджава! - ахнула Мила.
- Милочка, - вежливо втолковывал Мессерер, - у нас сейчас поэты денег не зарабатывают. Тем более такие талантливые, как Окуджава!
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky