Ефим Курганов. "Анекдот о том, как одно распоряжение Павла Первого так и не было исполнено"
Ефим Курганов - доцент русской литературы Хельсинкского университета. Автор книг: “Литературный анекдот пушкинской эпохи” (Хельсинки , 1995), “Анекдот как жанр” (СПб., 1997), “Опояз и Арзамас” (СПб., 1998), “Сравнительные жизнеописания. Попытка истории русской литературы” (2 тома; Таллин, 1999), “Василий Розанов и евреи” (СПб., 2000),и “Лолита и Ада” (СПб., 2001), “Похвальное слово анекдоту” (СПб., 2001), “Роман Достоевского “Идиот”. Опыт прочтения” (СПб., 2001), “Анекдот-символ-миф” (СПб., 2002), ""Русский Мюнхгаузен": Реконструкция одной книги, которая была в свое время создана, но так и не была записана" (М., 2017), "Анекдот и литературно-придворный быт (на материале русской жизни пушкинского времени)" (М., 2018) и др.
АНЕКДОТ О ТОМ, КАК ОДНО РАСПОРЯЖЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА ПЕРВОГО ТАК И НЕ БЫЛО ИСПОЛНЕНО
Вольтер подчеркивал, что он понимает под анекдотом «незначительные подробности, бывшие долгое время скрытыми». Наблюдение это он сделал на страницах своего труда «Век Людовика Четырнадцатого». Правда, там же он заметил: «Великолепие его (Людовика Четырнадцатого) правления распространялось на малейшие его поступки» (Voltaire. La siècle Louis XIV / Quevres historiques. Paris, 1957, p. 890). Тут уже великий француз явно перегнул палку. Зачем же понадобилось скрывать подробности, ежели они раскрывают великолепие «короля-солнца»? Нет, в анекдоте выставляется на публичное обозрение то, что обычно совсем не принято выставлять на публичное обозрение. Когда Пушкин написал в своем дневнике: «Так я же сделаюсь русским Dangeau», то имел в виду, что обнажит неприглядные подробности придворного быта; Данжо - офицер стражи Людовика Четырнадцатого, автор многотомных мемуаров, которые и Вольтер активно использовал.
Исторический анекдот не то, чтобы должен быть непременно неприличен, он вполне может фиксировать и благородные поступки исторических лиц, но все равно это должно быть предельно неожиданно, непредсказуемо и должно выламываться из расхожих представлений и официальных норм. Такой анекдот сменяет, переключает некие общие, прижившиеся точки зрения, он выносит на передний план предельно живые подробности, выступая прямым диссонансом по отношению к великолепию официальных портретов.
___________________
Николай Иванович Греч - официозный журналист царствования Николая Первого, издававший вместе с пресловутым Булгариным газету «Северная пчела» и имевший соответствующую репутацию. Но одновременно это был блистательный рассказчик, настоящий анекдотьер, что очень удачно проявилось в его прелюбопытнейшем мемуарном наследии. В частности, он сумел воскресить некоторые неожиданные и даже скандальные подробности павловского царствования. Об одном таком анекдоте и пойдет сейчас речь. Но вначале - маленькая преамбула.
11 марта 1801 года - на исходе этого дня император Павел Первый был умерщвлен заговорщиками. А Греч фиксирует утро этого дня. Приемная генерал-прокурора Обольянинова. Там толкутся заговорщики и обсуждают злодейские свои планы. Затем появляется Павел Христианович Безак - это правитель канцелярии генерал-прокурора (с его слов как раз и записан весь рассказ). Он приносит бумагу от Александра Борисовича Куракина, вице-канцлера империи и ближайшего друга императора Павла. В чем же смысл этой бумаги? Тут как раз и намечается зерно анекдота, главная его пикантность.
Оказывается, императору было недостаточно официальной своей возлюбленной княгини Анны Петровны Гагариной, и ему были поставлены для любовных утех две молоденькие прачки с Императорского прачечного двора. И в бумаге было сказано, что «девы сии носят плоды трудов его» (императора) и поэтому по распоряжению Павла Петровича они должны получить герб, а также титул графов Мусиных-Юрьевых.
А вот и сам анекдот, записанный Гречем: «Безак был один из немногих людей, которые удержались на месте по смерти Павла. Вот что он рассказывал. 11 марта 1801 года приехал он к Обольянинову… В передней встретил он Зубовых, князя Платона и графа Валериана, они надевали шубы и ехали домой. “Брат, пора”, - сказал Валериан. - “И я того же мнения”, - отвечал Платон... Безак вошел в гостиную. За несколькими столами играли в карты разные баре и вельможи. Он подошел к Обольянинову и подал ему бумагу со словами: “Известная вашему высокопревосходительству бумага, полученная от князя Александра Борисовича Куракина”. - “А, знаю”, - сказал Обольянинов, взял бумагу. положил ее под подсвечник и, вынув из-за пазухи другую, отдал Безаку со словами: “Тотчас же исполнить”. Что же было в этих бумагах? В первой - здесь скажем в скобках, что последние роды императрицы Марии Федоровны (великим князем Михаилом Павловичем) были очень трудны, и медики объявили, что она едва ли перенесет другие, если б ей случилось обеременеть. Павел и прежде не строго держался супружеской верности; теперь охотно отказался от брачного ложа.
Патентованною его фавориткою была княгиня Анна Петровна Гагарина, урожденная княжна Лопухина, прозванная “Благодать”. Этого было ему мало для удовлетворения физических потребностей. Решили промыслить ему любовниц нижнего этажа и выбрали двух молодых, хорошеньких прачек с Императорского прачечного двора. Вскоре они забрюхатели. И вот князь Куракин препроводил к Обольянинову бумагу, в которой говорилось, что император призвал его, князя Александра Борисова сына Куракина к себе, объявил ему, что такие-то девы носят плоды трудов его, что таковые плоды имеют называться графами Мусиными-Юрьевыми, иметь по стольку-то тысяч душ, такой-то герб, такие-то права и пр. На случай рождения девочек также постановлялось, чем им быть и слыть. Разумеется, что все это кануло на дно» (Н. И. Греч. Записки о моей жизни. М., 1990, с. 52-53).
Приведенный эпизод есть истинный анекдот, неожиданный, раскрывающий одну из придворных тайн, это живая историческая подробность, зафиксированная по негласным и непреложным правилам жанра.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
АНЕКДОТ О ТОМ, КАК ОДНО РАСПОРЯЖЕНИЕ ИМПЕРАТОРА ПАВЛА ПЕРВОГО ТАК И НЕ БЫЛО ИСПОЛНЕНО
Вольтер подчеркивал, что он понимает под анекдотом «незначительные подробности, бывшие долгое время скрытыми». Наблюдение это он сделал на страницах своего труда «Век Людовика Четырнадцатого». Правда, там же он заметил: «Великолепие его (Людовика Четырнадцатого) правления распространялось на малейшие его поступки» (Voltaire. La siècle Louis XIV / Quevres historiques. Paris, 1957, p. 890). Тут уже великий француз явно перегнул палку. Зачем же понадобилось скрывать подробности, ежели они раскрывают великолепие «короля-солнца»? Нет, в анекдоте выставляется на публичное обозрение то, что обычно совсем не принято выставлять на публичное обозрение. Когда Пушкин написал в своем дневнике: «Так я же сделаюсь русским Dangeau», то имел в виду, что обнажит неприглядные подробности придворного быта; Данжо - офицер стражи Людовика Четырнадцатого, автор многотомных мемуаров, которые и Вольтер активно использовал.
Исторический анекдот не то, чтобы должен быть непременно неприличен, он вполне может фиксировать и благородные поступки исторических лиц, но все равно это должно быть предельно неожиданно, непредсказуемо и должно выламываться из расхожих представлений и официальных норм. Такой анекдот сменяет, переключает некие общие, прижившиеся точки зрения, он выносит на передний план предельно живые подробности, выступая прямым диссонансом по отношению к великолепию официальных портретов.
___________________
Николай Иванович Греч - официозный журналист царствования Николая Первого, издававший вместе с пресловутым Булгариным газету «Северная пчела» и имевший соответствующую репутацию. Но одновременно это был блистательный рассказчик, настоящий анекдотьер, что очень удачно проявилось в его прелюбопытнейшем мемуарном наследии. В частности, он сумел воскресить некоторые неожиданные и даже скандальные подробности павловского царствования. Об одном таком анекдоте и пойдет сейчас речь. Но вначале - маленькая преамбула.
11 марта 1801 года - на исходе этого дня император Павел Первый был умерщвлен заговорщиками. А Греч фиксирует утро этого дня. Приемная генерал-прокурора Обольянинова. Там толкутся заговорщики и обсуждают злодейские свои планы. Затем появляется Павел Христианович Безак - это правитель канцелярии генерал-прокурора (с его слов как раз и записан весь рассказ). Он приносит бумагу от Александра Борисовича Куракина, вице-канцлера империи и ближайшего друга императора Павла. В чем же смысл этой бумаги? Тут как раз и намечается зерно анекдота, главная его пикантность.
Оказывается, императору было недостаточно официальной своей возлюбленной княгини Анны Петровны Гагариной, и ему были поставлены для любовных утех две молоденькие прачки с Императорского прачечного двора. И в бумаге было сказано, что «девы сии носят плоды трудов его» (императора) и поэтому по распоряжению Павла Петровича они должны получить герб, а также титул графов Мусиных-Юрьевых.
А вот и сам анекдот, записанный Гречем: «Безак был один из немногих людей, которые удержались на месте по смерти Павла. Вот что он рассказывал. 11 марта 1801 года приехал он к Обольянинову… В передней встретил он Зубовых, князя Платона и графа Валериана, они надевали шубы и ехали домой. “Брат, пора”, - сказал Валериан. - “И я того же мнения”, - отвечал Платон... Безак вошел в гостиную. За несколькими столами играли в карты разные баре и вельможи. Он подошел к Обольянинову и подал ему бумагу со словами: “Известная вашему высокопревосходительству бумага, полученная от князя Александра Борисовича Куракина”. - “А, знаю”, - сказал Обольянинов, взял бумагу. положил ее под подсвечник и, вынув из-за пазухи другую, отдал Безаку со словами: “Тотчас же исполнить”. Что же было в этих бумагах? В первой - здесь скажем в скобках, что последние роды императрицы Марии Федоровны (великим князем Михаилом Павловичем) были очень трудны, и медики объявили, что она едва ли перенесет другие, если б ей случилось обеременеть. Павел и прежде не строго держался супружеской верности; теперь охотно отказался от брачного ложа.
Патентованною его фавориткою была княгиня Анна Петровна Гагарина, урожденная княжна Лопухина, прозванная “Благодать”. Этого было ему мало для удовлетворения физических потребностей. Решили промыслить ему любовниц нижнего этажа и выбрали двух молодых, хорошеньких прачек с Императорского прачечного двора. Вскоре они забрюхатели. И вот князь Куракин препроводил к Обольянинову бумагу, в которой говорилось, что император призвал его, князя Александра Борисова сына Куракина к себе, объявил ему, что такие-то девы носят плоды трудов его, что таковые плоды имеют называться графами Мусиными-Юрьевыми, иметь по стольку-то тысяч душ, такой-то герб, такие-то права и пр. На случай рождения девочек также постановлялось, чем им быть и слыть. Разумеется, что все это кануло на дно» (Н. И. Греч. Записки о моей жизни. М., 1990, с. 52-53).
Приведенный эпизод есть истинный анекдот, неожиданный, раскрывающий одну из придворных тайн, это живая историческая подробность, зафиксированная по негласным и непреложным правилам жанра.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky