Ефим Курганов. "О формуле анекдота, предложенной Вольтером, и ее реальном значении
Ефим Курганов - доцент русской литературы Хельсинкского университета. Автор книг: “Литературный анекдот пушкинской эпохи” (Хельсинки , 1995), “Анекдот как жанр” (СПб., 1997), “Опояз и Арзамас” (СПб., 1998), “Сравнительные жизнеописания. Попытка истории русской литературы” (2 тома; Таллин, 1999), “Василий Розанов и евреи” (СПб., 2000),и “Лолита и Ада” (СПб., 2001), “Похвальное слово анекдоту” (СПб., 2001), “Роман Достоевского “Идиот”. Опыт прочтения” (СПб., 2001), “Анекдот-символ-миф” (СПб., 2002), ""Русский Мюнхгаузен": Реконструкция одной книги, которая была в свое время создана, но так и не была записана" (М., 2017), "Анекдот и литературно-придворный быт (на материале русской жизни пушкинского времени)" (М., 2018) и др.
О ФОРМУЛЕ АНЕКДОТА, ПРЕДЛОЖЕННОЙ ВОЛЬТЕРОМ, И ЕЕ РЕАЛЬНОМ ЗНАЧЕНИИ
Мне уже приходилось приводить определение анекдота, которое дал Вольтер в своем знаменитом труде «Век Людовика Четырнадцатого»: напомню ее еще раз, оно того заслуживает: «Анекдоты - сжатое поле, где подбирают колосья после богатого урожая истории: это незначительные подробности, бывшие долгое время скрытыми» (Voltaire. Qeuvres historiques. Paris, 1957, p. 869). Метафора отдельных колосьев, собираемых на сжатом уже поле, непосредственно исходит из положения, которое еще в 1685 г. сформулировал Антуан де Варийас: «писателю анекдотов нередко случается подбирать то, что было отброшено историками» (А. де Варийас Флорентийские анекдоты. Пер. М.С. Неклюдовой. - Вестник общества интеллектуальной истории, 2004, № 2). Однако последняя фраза вышеприведенного вольтеровского определения весьма сильно смещает акцент варийасовской концепции анекдота: «это НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ подробности, бывшие долгое время скрытыми».
Итак, анекдот по Вольтеру - это именно «незначительные подробности», и никак иначе. В последней фразе вольтеровского определения я бы выделил три аспекта: анекдоты - это в первую очередь подробности (исторические); они незначительные; и они долго оставались неизвестными и даже преднамеренно утаенными. У меня при этом возникают следующие вопросы. Если анекдот такая уж мелочь, то стоит ли его воскрешать? Ну остались, отдельные колоски на убранном уже поле, так пусть и остаются там догнивать под осенними дождями. Так ли уж нужны тогда все эти подробности, ежели они незначительные? Может, и без них обойдемся? И историки совершенно правы, что решили не обращать на них внимания, главное, что поле уже сжато?
Исторические труды самого Вольтера убеждают, однако, что подробности, при всей их декларируемой второстепенности, все же нужны, убеждают, что без них никак не обойтись. Собственно, именно по этой причине у Вольтера в «Веке Людовика Четырнадцатого» появилась отдельная и обширная глава «Частные подробности и анекдоты века Людовика Четырнадцатого» Более того, еще до выхода своего труда «Век Людовика Четырнадцатого» автор еще и выпустил эту главу отдельно; значит, придавал ей особое значение, не правда ли? Если бы это и в самом деле были одни лишь малозначащие подробности, он вряд ли бы сделал это.
И еще одно обстоятельство считаю нужным сейчас подчеркнуть. Второстепенным как будто историческим подробностям зачастую с полным на то основанием придается первостепенное значение. И Вольтер самолично вынужден был засвидетельствовать это: «Великолепие его (Людовика Четырнадцатого) правления распространялось на малейшие его поступки. Все, особенно во Франции, жаждут (!!!) знать частные подробности жизни его двора куда больше, нежели революции, происходящие в других государствах» (Voltaire. Qeuvres historiques, p. 890). Итак, публика жаждет знать второстепенные подробности, Вольтер не мог этого не признать, и реально это сильно повышало значимость анекдота как жанра исторических подробностей.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
О ФОРМУЛЕ АНЕКДОТА, ПРЕДЛОЖЕННОЙ ВОЛЬТЕРОМ, И ЕЕ РЕАЛЬНОМ ЗНАЧЕНИИ
Мне уже приходилось приводить определение анекдота, которое дал Вольтер в своем знаменитом труде «Век Людовика Четырнадцатого»: напомню ее еще раз, оно того заслуживает: «Анекдоты - сжатое поле, где подбирают колосья после богатого урожая истории: это незначительные подробности, бывшие долгое время скрытыми» (Voltaire. Qeuvres historiques. Paris, 1957, p. 869). Метафора отдельных колосьев, собираемых на сжатом уже поле, непосредственно исходит из положения, которое еще в 1685 г. сформулировал Антуан де Варийас: «писателю анекдотов нередко случается подбирать то, что было отброшено историками» (А. де Варийас Флорентийские анекдоты. Пер. М.С. Неклюдовой. - Вестник общества интеллектуальной истории, 2004, № 2). Однако последняя фраза вышеприведенного вольтеровского определения весьма сильно смещает акцент варийасовской концепции анекдота: «это НЕЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ подробности, бывшие долгое время скрытыми».
Итак, анекдот по Вольтеру - это именно «незначительные подробности», и никак иначе. В последней фразе вольтеровского определения я бы выделил три аспекта: анекдоты - это в первую очередь подробности (исторические); они незначительные; и они долго оставались неизвестными и даже преднамеренно утаенными. У меня при этом возникают следующие вопросы. Если анекдот такая уж мелочь, то стоит ли его воскрешать? Ну остались, отдельные колоски на убранном уже поле, так пусть и остаются там догнивать под осенними дождями. Так ли уж нужны тогда все эти подробности, ежели они незначительные? Может, и без них обойдемся? И историки совершенно правы, что решили не обращать на них внимания, главное, что поле уже сжато?
Исторические труды самого Вольтера убеждают, однако, что подробности, при всей их декларируемой второстепенности, все же нужны, убеждают, что без них никак не обойтись. Собственно, именно по этой причине у Вольтера в «Веке Людовика Четырнадцатого» появилась отдельная и обширная глава «Частные подробности и анекдоты века Людовика Четырнадцатого» Более того, еще до выхода своего труда «Век Людовика Четырнадцатого» автор еще и выпустил эту главу отдельно; значит, придавал ей особое значение, не правда ли? Если бы это и в самом деле были одни лишь малозначащие подробности, он вряд ли бы сделал это.
И еще одно обстоятельство считаю нужным сейчас подчеркнуть. Второстепенным как будто историческим подробностям зачастую с полным на то основанием придается первостепенное значение. И Вольтер самолично вынужден был засвидетельствовать это: «Великолепие его (Людовика Четырнадцатого) правления распространялось на малейшие его поступки. Все, особенно во Франции, жаждут (!!!) знать частные подробности жизни его двора куда больше, нежели революции, происходящие в других государствах» (Voltaire. Qeuvres historiques, p. 890). Итак, публика жаждет знать второстепенные подробности, Вольтер не мог этого не признать, и реально это сильно повышало значимость анекдота как жанра исторических подробностей.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky