Ефим Курганов. "О специфике исторического анекдота"
Ефим Курганов - доцент русской литературы Хельсинкского университета. Автор книг: “Литературный анекдот пушкинской эпохи” (Хельсинки , 1995), “Анекдот как жанр” (СПб., 1997), “Опояз и Арзамас” (СПб., 1998), “Сравнительные жизнеописания. Попытка истории русской литературы” (2 тома; Таллин, 1999), “Василий Розанов и евреи” (СПб., 2000),и “Лолита и Ада” (СПб., 2001), “Похвальное слово анекдоту” (СПб., 2001), “Роман Достоевского “Идиот”. Опыт прочтения” (СПб., 2001), “Анекдот-символ-миф” (СПб., 2002), ""Русский Мюнхгаузен": Реконструкция одной книги, которая была в свое время создана, но так и не была записана" (М., 2017), "Анекдот и литературно-придворный быт (на материале русской жизни пушкинского времени)" (М., 2018) и др.
О СПЕЦИФИКЕ ИСТОРИЧЕСКОГО АНЕКДОТА
Итак, исторический анекдот - это ни в коей мере не сатира. Но это жанр, в котором доминирует откровенность, пикантность, точность. Это жанр, открывающий неожиданные ракурсы, воссоздающий неизвестные дотоле черты исторической личности. Он претендует на совершенно особую достоверность, вводит в интимный мир личности, фиксирует то, что не фиксируется, то, что обычно стараются спрятать подальше от постороннего глаза. Причем, в настоящем историческом анекдоте не может быть изначальной установки на разоблачительность, но при этом о предпочитает вторгаться в частный быт и выуживать оттуда живые, чрезвычайно занятные черточки характера, словечки, происшествия.
П.А. Вяземский, многолетний собиратель анекдотов, вместе с тем, как я уже рассказывал как-то, избегал скандалезности и был большим любителем приличий, и это, на мой взгляд, не очень хорошо сказалось на его работе анекдотографа (был такой английский термин). Многие перлы он просто игнорировал, полагая, что они записи на бумагу просто не подлежат. И все же мне удалось в массиве записных книжек Вяземского отыскать подлинный анекдот, откровенный и свободный. Об императоре Павле Первом сохранилось множество самых разнообразных мемуарных свидетельств, но в целом все они фиксируют его в ситуациях более или менее официальных. Да, император сей строгий частенько страшно гневался, но все равно вел себя, по сохранившимся данным воспоминаний и дневников, как высшее лицо Империи. А как вел себя Павел Петрович в интимном своем кругу? Что говорил? Как высказывался? Об этом, кажется, мало что сохранилось.
Так вот Вяземский, в записи, которую я сейчас приведу, сохранил случай, показывающий Императора в общении с его другом, еще с самых детских лет, князем Александром Борисовичем Куракиным, который великого князя, а потом и всесильного самодержца называл Павлушкой. Правда, Вяземский напутал, он написал, что в анекдоте речь, возможно, идет о князе Алексее Борисовиче Куракине. Однако Павел Петрович, хоть привечал Алексея Борисовича, награждал, но никогда не был с ним близок. Его другом был именно Александр Борисович Куракин. Предоставляю теперь слово самому Вяземскому:
«Государь Павел Петрович обещал однажды быть на бале у князя Куракина, вероятно, Алексея Борисовича. Вероятно, перед самым балом за что-то прогневался он на князя, раздумал к нему ехать и отправил вместо себя Константин Павловича. с поручением к хозяину. Тот к нему явился и говорит: “Государь император приказал мне сказать вашему сиятельству, что вы, сударь, жопа, жопа и жопа”. С этими словами поворотился он направо кругом и уехал» (П.А. Вяземский. Записная книжка 17 (1853). - Старая записная книжка, М., 2003, с. 800). Это - подлинный анекдот, рисующий императора и русский придворный быт изнутри, вне официальной его церемониальности.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
О СПЕЦИФИКЕ ИСТОРИЧЕСКОГО АНЕКДОТА
Итак, исторический анекдот - это ни в коей мере не сатира. Но это жанр, в котором доминирует откровенность, пикантность, точность. Это жанр, открывающий неожиданные ракурсы, воссоздающий неизвестные дотоле черты исторической личности. Он претендует на совершенно особую достоверность, вводит в интимный мир личности, фиксирует то, что не фиксируется, то, что обычно стараются спрятать подальше от постороннего глаза. Причем, в настоящем историческом анекдоте не может быть изначальной установки на разоблачительность, но при этом о предпочитает вторгаться в частный быт и выуживать оттуда живые, чрезвычайно занятные черточки характера, словечки, происшествия.
П.А. Вяземский, многолетний собиратель анекдотов, вместе с тем, как я уже рассказывал как-то, избегал скандалезности и был большим любителем приличий, и это, на мой взгляд, не очень хорошо сказалось на его работе анекдотографа (был такой английский термин). Многие перлы он просто игнорировал, полагая, что они записи на бумагу просто не подлежат. И все же мне удалось в массиве записных книжек Вяземского отыскать подлинный анекдот, откровенный и свободный. Об императоре Павле Первом сохранилось множество самых разнообразных мемуарных свидетельств, но в целом все они фиксируют его в ситуациях более или менее официальных. Да, император сей строгий частенько страшно гневался, но все равно вел себя, по сохранившимся данным воспоминаний и дневников, как высшее лицо Империи. А как вел себя Павел Петрович в интимном своем кругу? Что говорил? Как высказывался? Об этом, кажется, мало что сохранилось.
Так вот Вяземский, в записи, которую я сейчас приведу, сохранил случай, показывающий Императора в общении с его другом, еще с самых детских лет, князем Александром Борисовичем Куракиным, который великого князя, а потом и всесильного самодержца называл Павлушкой. Правда, Вяземский напутал, он написал, что в анекдоте речь, возможно, идет о князе Алексее Борисовиче Куракине. Однако Павел Петрович, хоть привечал Алексея Борисовича, награждал, но никогда не был с ним близок. Его другом был именно Александр Борисович Куракин. Предоставляю теперь слово самому Вяземскому:
«Государь Павел Петрович обещал однажды быть на бале у князя Куракина, вероятно, Алексея Борисовича. Вероятно, перед самым балом за что-то прогневался он на князя, раздумал к нему ехать и отправил вместо себя Константин Павловича. с поручением к хозяину. Тот к нему явился и говорит: “Государь император приказал мне сказать вашему сиятельству, что вы, сударь, жопа, жопа и жопа”. С этими словами поворотился он направо кругом и уехал» (П.А. Вяземский. Записная книжка 17 (1853). - Старая записная книжка, М., 2003, с. 800). Это - подлинный анекдот, рисующий императора и русский придворный быт изнутри, вне официальной его церемониальности.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky