быль: вторая история
История 2. Линза.
-Ты у нас нравишься людям, вот и поедешь скандалить.
- Не вижу логики.
- И не надо. Собирайся. Кроме тебя все отказались.
Напутствуемая сочувственными вздохами коллег я оформила командировку в город Н. и вылетела в холодную северную ночь. Город Н. поражал неподготовленных приезжих домами, утепленными снаружи ватными одеялами под дерматином, огромным количеством самых разнообразных шуб в гардеробе офиса нефтяной компании и меню ресторанов, где на последней странице указывался подробный прейскурант на бой посуды (каждого вида), зеркал, окон и стеклянных дверей. Проведя ночь в одной гостинице с поющими алкоголиками, утром я появилась в офисе с настроением, соответствующем внешнему виду.
Совещание было назначено на 10 утра в кабинете руководителя службы капитального строительства. Основной целью было выявление причин, из-за которых объемы незавершенного строительства в Обществе росли темпами, превосходящими самые смелые ожидания. Незавершенка уже превышала в несколько раз объем годовых капитальных вложений, а к концу года обещала еще сильнее всех удивить. Если МГУ чему-то и учит экономистов, так это умению скрывать свою полную некомпетентность в обсуждаемом вопросе. Беседу я построила по проверенной схеме, позволяющей исподволь выпытать, о чем разговор. Схема называется «запрос отчетов за период».
Кому интересно, делается это так:
1) Рисуешь себе на бумажке несколько вариантов процесса, как ты себе его можешь вообразить.
2) Над каждым шагом подписываешь службу, которая этим может заниматься.
3) Строгим голосом просишь начальников служб доложить о ключевых результатах работы за предыдущий (текущий или вообще любой) период. Опрос строишь с конца. Тогда легче вскрывать проблемы, помешавшие выполнить план. И можно следующей жертве грозно смотреть в глаза.
По итогам обсуждения имеешь полное представление о процессе (плюс/минус) и о людях этот процесс осуществляющих.
В этот раз, в конце пути замаячили совершенно неожиданные для меня фигуры - а именно главный геолог и его заместитель. По всему выходило, что эти люди меняют планы бурения чуть ли не каждые 2 недели из-за чего всю компанию трясет, как зайца в лихорадке. При такой частой смене капитальных планов об оформлении документов можно и не думать.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление для непосвященных. Добыча нефти - процесс творческий, и как говорил один начальник блока Геологии «находится не в наших руках, а в руках Божьих». То есть, запланировав в начале года, например, бурить на участке №1, вы можете уже после первой скважины разочароваться в нефтеносности данного сегмента и решить изменить «ковер бурения». Что там под землей - не сильно ясно. Для того, чтобы минимизировать такие ошибки, принято делать подробные геологические исследования и бурить в основном на хорошо изученных участках, находящихся, например, рядом с уже разработанными. Конечно, и при таком подходе ковер меняется иногда, но не так часто и кардинально как мне довелось увидеть в городе Н.
Частая смена ковра бурения ведет к тому, что пропадает часть денег, израсходованных, например, на строительство дороги к участку. Кроме того, достаточно длительное время занимает оформление разрешений на бурение (всякие землеотводы, отсыпки и тд.). Так вот, если план бурения меняется раз в неделю, то ни о каких оформлениях речи не идет. Соответственно, скважина построена, никаких документов на нее еще нет. Оформлена она как незавершенка и налоговые риски в полный рост.
По всему выходило, что корень зла таится в геологической службе. Туда я и направилась, предварительно повторив про себя всё, что знаю про геологию.
- Я не понимаю цели Вашего визита! Я отчитываюсь перед своим начальством, и, между прочим, Фархутдинов мне все согласовал. Так что не вижу темы для беседы!
Главный геолог Константин Петрович Кандаухин говорил, слегка повизгивая, что совершенно не вязалось с его внешностью. Это был удивительно красивый мужчина лет пятидесяти.
Ловко комбинируя в ответной тираде смутные угрозы и явный подхалимаж, мне удалось утихомирить разгорающийся скандал и перевести беседу в спокойное доверительное русло. Через 15-20 минут Кандаухин решил, что я человек, безусловно некомпетентный в геологии, но надежный и способный понять суть его переживаний. То есть именно тот, с кем можно поделиться сокровенным.
- Вот ты пойми - театрально откинувшись в кресле, говорил Константин Петрович, - добыча нефти - это ведь не модельки всякие считать. Это поиск. Творческий процесс. У меня в службе уникальные специалисты, за редким исключением (тут лицо его на минуту помранело). Мы уверены, что найдем её и вбуримся прямо туда! В максимальную добычу! Пойдем с максимума на периферии!
Константин Петрович опять перешел на визг, но уже победный. Глаза его сверкали. Рука отбивала такт словам.
- Это же экономия сразу средств! Ты понимаешь?
Я ошарашено качнула головой.
- Константин Петрович, а кого вы ищите?
- Так линзу ведь! Линза - это место с максимальной концентрацией нефти на месторождении. Центр! Это эльдорадо!
- Так ведь ее трудно вот так найти то. Может, как все надо действовать? Исследования там, постепенное освоение.
- Ты не понимаешь, - разочаровался Кандаухин, - Если как все, то это сколько времени пройдет. А так, с самого начало и максимальный поток нефти. Тут экономика чистая. Вот и прикинь, что тебе лучше. Чтобы сразу много, или, ждать 100 лет. Да мы бы давно ее уже нашли, если б не некоторые недоучки.
- Так ведь капитальщики не успевают за вашими поисками. Средства тратятся на недострой. Объектов вон незарегистрированных сколько. Налоговые риски. Суды!
- Это мелочи. И потом, тебе то что. У нас под судом один Мифтахов. Вон каждый почти день его вызывают, а даже он не жалуется.
Про то, что главный капитальщик находится под судом, я знала. Искренне сочувствовать Мифтахову мешал его Майбах, припаркованный рядом с проходной, и понимание того, что при такой схеме работы, которая сложилась в Обществе, стоимость капитального строительства в отчетных документах можно указывать любую (проверить ее рыночность возможности не представится). Добавив сюда огромное количество земляных и подготовительных работ, которые вроде проведены, но результаты не используются, можно согласиться с Константином Ивановичем. Предложенная им схема работы Общества - действительно эльдорадо.
Распрощавшись с хозяином кабинета, я вышла в коридор, где незамедлительно была схвачена за руку, каким-то молодым человеком с горящими глазами. Видимо приняв сковавщий меня ужас за готовность к диалогу, парень жарко зашептал мне на ухо:
- Иваныч - старорежимник! Он сковывает нас! Сковывает! Душит инициативу на корню! А я уже давно рассчитал где она, - парень затрясся в беззвучном хохоте, - Только дурак не заметит. Все очевидно!
Как назло коридор был пуст.
- Ничего, - продолжал одержимец, - сейчас Иваныч в отпуск уйдет, я разверну свой план бурения. Линза у нас в руках!
- Вы заместитель Кандаухова? Максим?
- Да я не представился. Это всё не важно. Главное запомни, когда через месяц пойдет поток из линзы - это мы!
Он удалился по коридору, что-то продолжая шептать, махать руками. Я опустилась на кресло в полном изнеможении. За окном -40, темнота и поземка. А в офисном здании причудливо уживалась давно невиданная мной романтика и паразитирующий на ней цинизм. Все как везде, только ярче. В голову лезли воспоминания о противостоянии ГКЧП и последовавшими за этим 90-ми, обо всех возможных революциях и светлых идеях. Было завидно, грустно и одиноко.
По итогам командировки, мы написали длинный список рекомендаций Обществу. Про поиски линзы я не рассказала никому - это личное.
-Ты у нас нравишься людям, вот и поедешь скандалить.
- Не вижу логики.
- И не надо. Собирайся. Кроме тебя все отказались.
Напутствуемая сочувственными вздохами коллег я оформила командировку в город Н. и вылетела в холодную северную ночь. Город Н. поражал неподготовленных приезжих домами, утепленными снаружи ватными одеялами под дерматином, огромным количеством самых разнообразных шуб в гардеробе офиса нефтяной компании и меню ресторанов, где на последней странице указывался подробный прейскурант на бой посуды (каждого вида), зеркал, окон и стеклянных дверей. Проведя ночь в одной гостинице с поющими алкоголиками, утром я появилась в офисе с настроением, соответствующем внешнему виду.
Совещание было назначено на 10 утра в кабинете руководителя службы капитального строительства. Основной целью было выявление причин, из-за которых объемы незавершенного строительства в Обществе росли темпами, превосходящими самые смелые ожидания. Незавершенка уже превышала в несколько раз объем годовых капитальных вложений, а к концу года обещала еще сильнее всех удивить. Если МГУ чему-то и учит экономистов, так это умению скрывать свою полную некомпетентность в обсуждаемом вопросе. Беседу я построила по проверенной схеме, позволяющей исподволь выпытать, о чем разговор. Схема называется «запрос отчетов за период».
Кому интересно, делается это так:
1) Рисуешь себе на бумажке несколько вариантов процесса, как ты себе его можешь вообразить.
2) Над каждым шагом подписываешь службу, которая этим может заниматься.
3) Строгим голосом просишь начальников служб доложить о ключевых результатах работы за предыдущий (текущий или вообще любой) период. Опрос строишь с конца. Тогда легче вскрывать проблемы, помешавшие выполнить план. И можно следующей жертве грозно смотреть в глаза.
По итогам обсуждения имеешь полное представление о процессе (плюс/минус) и о людях этот процесс осуществляющих.
В этот раз, в конце пути замаячили совершенно неожиданные для меня фигуры - а именно главный геолог и его заместитель. По всему выходило, что эти люди меняют планы бурения чуть ли не каждые 2 недели из-за чего всю компанию трясет, как зайца в лихорадке. При такой частой смене капитальных планов об оформлении документов можно и не думать.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление для непосвященных. Добыча нефти - процесс творческий, и как говорил один начальник блока Геологии «находится не в наших руках, а в руках Божьих». То есть, запланировав в начале года, например, бурить на участке №1, вы можете уже после первой скважины разочароваться в нефтеносности данного сегмента и решить изменить «ковер бурения». Что там под землей - не сильно ясно. Для того, чтобы минимизировать такие ошибки, принято делать подробные геологические исследования и бурить в основном на хорошо изученных участках, находящихся, например, рядом с уже разработанными. Конечно, и при таком подходе ковер меняется иногда, но не так часто и кардинально как мне довелось увидеть в городе Н.
Частая смена ковра бурения ведет к тому, что пропадает часть денег, израсходованных, например, на строительство дороги к участку. Кроме того, достаточно длительное время занимает оформление разрешений на бурение (всякие землеотводы, отсыпки и тд.). Так вот, если план бурения меняется раз в неделю, то ни о каких оформлениях речи не идет. Соответственно, скважина построена, никаких документов на нее еще нет. Оформлена она как незавершенка и налоговые риски в полный рост.
По всему выходило, что корень зла таится в геологической службе. Туда я и направилась, предварительно повторив про себя всё, что знаю про геологию.
- Я не понимаю цели Вашего визита! Я отчитываюсь перед своим начальством, и, между прочим, Фархутдинов мне все согласовал. Так что не вижу темы для беседы!
Главный геолог Константин Петрович Кандаухин говорил, слегка повизгивая, что совершенно не вязалось с его внешностью. Это был удивительно красивый мужчина лет пятидесяти.
Ловко комбинируя в ответной тираде смутные угрозы и явный подхалимаж, мне удалось утихомирить разгорающийся скандал и перевести беседу в спокойное доверительное русло. Через 15-20 минут Кандаухин решил, что я человек, безусловно некомпетентный в геологии, но надежный и способный понять суть его переживаний. То есть именно тот, с кем можно поделиться сокровенным.
- Вот ты пойми - театрально откинувшись в кресле, говорил Константин Петрович, - добыча нефти - это ведь не модельки всякие считать. Это поиск. Творческий процесс. У меня в службе уникальные специалисты, за редким исключением (тут лицо его на минуту помранело). Мы уверены, что найдем её и вбуримся прямо туда! В максимальную добычу! Пойдем с максимума на периферии!
Константин Петрович опять перешел на визг, но уже победный. Глаза его сверкали. Рука отбивала такт словам.
- Это же экономия сразу средств! Ты понимаешь?
Я ошарашено качнула головой.
- Константин Петрович, а кого вы ищите?
- Так линзу ведь! Линза - это место с максимальной концентрацией нефти на месторождении. Центр! Это эльдорадо!
- Так ведь ее трудно вот так найти то. Может, как все надо действовать? Исследования там, постепенное освоение.
- Ты не понимаешь, - разочаровался Кандаухин, - Если как все, то это сколько времени пройдет. А так, с самого начало и максимальный поток нефти. Тут экономика чистая. Вот и прикинь, что тебе лучше. Чтобы сразу много, или, ждать 100 лет. Да мы бы давно ее уже нашли, если б не некоторые недоучки.
- Так ведь капитальщики не успевают за вашими поисками. Средства тратятся на недострой. Объектов вон незарегистрированных сколько. Налоговые риски. Суды!
- Это мелочи. И потом, тебе то что. У нас под судом один Мифтахов. Вон каждый почти день его вызывают, а даже он не жалуется.
Про то, что главный капитальщик находится под судом, я знала. Искренне сочувствовать Мифтахову мешал его Майбах, припаркованный рядом с проходной, и понимание того, что при такой схеме работы, которая сложилась в Обществе, стоимость капитального строительства в отчетных документах можно указывать любую (проверить ее рыночность возможности не представится). Добавив сюда огромное количество земляных и подготовительных работ, которые вроде проведены, но результаты не используются, можно согласиться с Константином Ивановичем. Предложенная им схема работы Общества - действительно эльдорадо.
Распрощавшись с хозяином кабинета, я вышла в коридор, где незамедлительно была схвачена за руку, каким-то молодым человеком с горящими глазами. Видимо приняв сковавщий меня ужас за готовность к диалогу, парень жарко зашептал мне на ухо:
- Иваныч - старорежимник! Он сковывает нас! Сковывает! Душит инициативу на корню! А я уже давно рассчитал где она, - парень затрясся в беззвучном хохоте, - Только дурак не заметит. Все очевидно!
Как назло коридор был пуст.
- Ничего, - продолжал одержимец, - сейчас Иваныч в отпуск уйдет, я разверну свой план бурения. Линза у нас в руках!
- Вы заместитель Кандаухова? Максим?
- Да я не представился. Это всё не важно. Главное запомни, когда через месяц пойдет поток из линзы - это мы!
Он удалился по коридору, что-то продолжая шептать, махать руками. Я опустилась на кресло в полном изнеможении. За окном -40, темнота и поземка. А в офисном здании причудливо уживалась давно невиданная мной романтика и паразитирующий на ней цинизм. Все как везде, только ярче. В голову лезли воспоминания о противостоянии ГКЧП и последовавшими за этим 90-ми, обо всех возможных революциях и светлых идеях. Было завидно, грустно и одиноко.
По итогам командировки, мы написали длинный список рекомендаций Обществу. Про поиски линзы я не рассказала никому - это личное.