Путешественное
Вернулась домой. Дома прохладно.
Говорят, я пропустила самую жаркую Свердловскую жару. Но поверьте мне, жаркие уральские +33 - это ерунда по сравнению с Токийскими +36 в тени и стопроцентной влажностью, когда ты на работе и в костюме.
Токио представляет собой душераздирающее зрелище. Действует программа энергосбережения, поэтому в Нарите не работают эскалаторы, в отеле и офисах отключены кондиционеры и сушки для рук в уборных, ночью не работает подсветка витрин и зданий, только красные фонари на крышах небоскребов вспыхивают раз в две секунды. Освещения на улицах так же почти нет. За исключением крупных перекрестков. Мы жили в Tokyo Dome, рядом с мертвым парком аттракционов. Они тоже отключены.
Приехала в четыре утра домой, двор не освещен, в асфальте дыры, воды нет никакой. "Да, - говорю. - Японцам далеко до наших технологий энергосбережения. Какими бы они ни были разумницами, отключить свет во всем дворе, положить только 60% асфальта и вырубить всю воду - до этого они не догадались. Лузерки".
Говорят, я пропустила самую жаркую Свердловскую жару. Но поверьте мне, жаркие уральские +33 - это ерунда по сравнению с Токийскими +36 в тени и стопроцентной влажностью, когда ты на работе и в костюме.
Токио представляет собой душераздирающее зрелище. Действует программа энергосбережения, поэтому в Нарите не работают эскалаторы, в отеле и офисах отключены кондиционеры и сушки для рук в уборных, ночью не работает подсветка витрин и зданий, только красные фонари на крышах небоскребов вспыхивают раз в две секунды. Освещения на улицах так же почти нет. За исключением крупных перекрестков. Мы жили в Tokyo Dome, рядом с мертвым парком аттракционов. Они тоже отключены.
Приехала в четыре утра домой, двор не освещен, в асфальте дыры, воды нет никакой. "Да, - говорю. - Японцам далеко до наших технологий энергосбережения. Какими бы они ни были разумницами, отключить свет во всем дворе, положить только 60% асфальта и вырубить всю воду - до этого они не догадались. Лузерки".