Валерий Панюшкин: Детдом закрыт
Когда полгода назад власти Подмосковья предполагали расселить реутовский детский дом и устроить в освободившемся здании детский садик, мы сами предложили помощь педагогам и волонтерам. Мы - это участники детского правозащитного проекта «Правонападение».
Ситуация казалась нам предельно ясной. Маленький детский дом. В помещении бывшего детского садика, рассчитанном на полторы сотни человек, живут тринадцать детей, живут давно, привыкли к воспитателям, привыкли к школе по соседству, в которую ходят с первого класса. Им хорошо. У них школьные друзья. У некоторых в Реутове родственники, братья и сестры, с которыми можно видеться хоть каждый день. А само государственное сиротское учреждение стало очень похоже на семью, хотя бы малочисленностью воспитанников. Конечно, дети не хотят, чтобы их детский дом расформировывали, а их переводили в другие детские дома, где много народа, незнакомый персонал, новая школа, нету братьев и сестер поблизости, и обстановка враждебная, хотя бы потому что новая. Очень же понятно. Даже и я, ребенок из вполне благополучной семьи, плакал в детстве, когда меня переводили из школы в школу.
С другой стороны, можно понять и департамент образования Московской области. Вот у них катастрофически не хватает детских садов. Очереди по пять лет, дети ходят в садик в две смены. А тут пустует практически здание детского садика на полторы сотни детей. Всего-то тринадцать подростков живут в этом здании. Сам бог велел развезти этих сирот по другим детским домам, а здание садика загрузить по профилю. То есть я думаю, чиновники понимали, что тринадцать сирот всплакнут, переезжая из Реутова в Егорьевск, зато как обрадуются триста реутовских родителей, которые смогут, наконец, отдать своих отпрысков в садик.
Тогда, в январе, мы предлагали промежуточный вариант, который казался нам разумным. Пусть реутовские сироты спокойно доучатся до конца учебного года, пусть за это время с детьми поработают психологи, пусть объяснят детям, что нехорошо втринадцатером занимать здание, предназначенное для ста пятидесяти человек. Пусть, наконец, повезут детей в новый их детский дом, просто познакомиться с будущими товарищами и увидеть, что не кусаются ни товарищи будущие, ни будущие педагоги.
Подмосковные образовательные чиновники - это довольно несимпатичные пергидрольные блондинки, но надо отдать им должное - они все так и сделали: дали детям доучиться в Реутове до каникул, свозили на экскурсии в новые детские дома, выделили психологов, чтобы подготовить детей к переезду. Они сделали, что обещали.
А волонтеры, работающие в Реутовском детском доме, - это очаровательные молодые люди с добрыми и интеллигентными лицами.
Но они не сделали ничего.
За эти полгода можно было собрать и подготовить документы, на основании которых не только любой суд отменил бы решение о закрытии реутовского детского дома, но и сам департамент здравоохранения Московской области отменил бы это свое решение. Например, заключение независимой психолого-педагогической комиссии о том, что в реутовском детском доме сложилась уникальная, крайне благоприятная для детей обстановка, что перемена этой обстановки будет ухудшением положения детей, что противоречит Всеобщей конвенции о правах ребенка. Но не было подготовлено такого документа. Еще законный представитель детей, то есть заведующая детским домом, могла бы написать запрос в прокуратуру или составить иск в суд, где говорилось бы, что она против закрытия детского дома, поскольку это ухудшит положение детей, которых она - законный представитель. Не было сделано и этого. Можно было бы собрать письма с родственников тех сирот, у которых есть родственники. Можно было собрать миллион фотографий, изображающих, как сирота со старшей сестрой идет на выходных в кино или в луна-парк, и приложить билеты из кино и луна-парка.
За полгода можно было так подготовиться к процессу, что мы бы выиграли этот процесс, несмотря на всю сомнительность наших судов. Мы уже выигрывали такие процессы. Выиграли бы и этот. Но, к сожалению, мы не можем помогать людям, которые не хотят получить помощи и ничего не делают, чтобы эту помощь получить.
Я, конечно, понимаю, что педагоги и волонтеры идут работать в детский дом, чтобы возиться с детьми, а не чтобы возиться с юридическими документами. Но иногда необходимо и это. Я не настаиваю, что надо было обращаться именно к нашим юристам. Юристов полно. Но делайте же что-нибудь! Чтобы защитить права детей, никогда, никогда, никогда не бывает достаточно поскандалить в социальных сетях и позвать белоленточных журналистов, какими бы очаровательными людьми они ни были. Чтобы защитить права детей, надо разговаривать не с теми, кто понимает права так же, как ты. Надо разговаривать с теми, кто понимает права иначе и вообще ставит бездефицитность областного бюджета выше прав ребенка. Вообще, чтобы защитить права, надо не искать единомышленников, а убеждать противников.
И вот итог: реутовский детский дом закрыт. Дети в слезах уезжают в детдом в Егорьевск. Здесь мы уже никак не можем помочь, не стоит и тратить время. То, что мы можем, - это настоять на принятии стандарта содержания ребенка в государственном сиротском учреждении. Для будущих воспитанников детских домов семейного типа это будет важно, чтобы существовал юридический документ, в котором прояснялось бы, как именно должен выглядеть для сироты психологический комфорт и насколько возможно перевозить сироту из одного детдома в другой против его воли.