(no subject)
Сестра сказала, что отвозила мой диплом руководительнице на окончательное согласование, потому что я куда-то уехала. А я не помню, я совершенно ничего не помню. Помню как вернулась, как с замирающим сердцем побежала к тебе. Без звонка, без предупреждения. Один пролёт, второй, третий, четвёртый, решетка, которую можно открыть любым ключом. Сердце «тук-тук-тук» бьется раненой птицей где-то в горле. Дрожащий палец на кнопке звонка, резкая трель... ты... Большой, бородатый, опухший от спиртного, фингал под глазом. «Девочка моя, ты ко мне вернулась», - сгрёб в охапку. «Я тебя больше никуда не отпущу».
Какая нежность. Единственная, что я помню за 12 лет, но такая большая, тёплая, светлая. Я дома. И кажется впервые за годы обрела уверенность, что нужна тебе. Именно я нужна тебе.
Я не безумная. Я все помню. Помню, что пришла к тебе светлой. Такая глупая и беззащитная в своей любви. Распахнутая как окно в летний день. Душа занавесками трепыхалась на ветру. А ты меня изувечил. Вычерпал досуха. «Иногда мне кажется, что я высохший колодец, и даже золотых монет нет на моем дне».
Но мне отчего-то важно помнить. Эти маленькие жемчужины в бесконечных километрах грязи. Это как-то оправдывает ту наивную девочку. Прежде всего в моих глазах.
Какая нежность. Единственная, что я помню за 12 лет, но такая большая, тёплая, светлая. Я дома. И кажется впервые за годы обрела уверенность, что нужна тебе. Именно я нужна тебе.
Я не безумная. Я все помню. Помню, что пришла к тебе светлой. Такая глупая и беззащитная в своей любви. Распахнутая как окно в летний день. Душа занавесками трепыхалась на ветру. А ты меня изувечил. Вычерпал досуха. «Иногда мне кажется, что я высохший колодец, и даже золотых монет нет на моем дне».
Но мне отчего-то важно помнить. Эти маленькие жемчужины в бесконечных километрах грязи. Это как-то оправдывает ту наивную девочку. Прежде всего в моих глазах.