Скромные холостяцкие ужины
1.
"Греческий" йогурт, малина, питьевой йогурт из козьего молока.
2.
Эринги (Pleurotus eryngii, вёшенка степная, степной белый гриб, белый устричный гриб, French horn / King horn mushroom ("гриб-валторна"), обжаренный на топлёном масле, со смесью риса (длиннозёрный белый и акватика) с овощами и кукурузой (готовая смесь в пакетиках для варки), сладким перцем и петрушкой.
3.
Мягкий козий сыр с сушёной паприкой, пармезан (аргентинский вроде), многозерновой хлеб с отрубями; сухое красное вино.
4.
Том ям с эринги, шиитаке (сушёными), шампиньонами, Flammulina velutipes, эноки (опёнок зимний культивируемый, футу, golden needle mushroom ("золотые иголочки"), креветками, кинзой, острым и сладким перцем.
5.
Пудинг из киноа с топинамбуром и малиновым желе (без сазара), голубика и кофе (растворимый) с кокосовым молоком :)
6.
То же, что в (4) :)
7.
Морские гребешки слегка обжаренные, слегка отваренные и свежие (размороженные); соевый соус; лимон; саке.
* * *
* * *
«Кому - воскресное утро, а кому - тяжкие труды…
Так заведено, что в воскресный и в праздничный день семейство нужно баловать. Если в будни - щи да каша с ветчиной или с толчёным салом, то в праздничек изволь выставить на стол пироги, если, конечно, ты не какая-нибудь безрукая.
Исключительно заботясь о том, чтобы выглядеть не хуже прочих слободских жёнок, Наталья с раннего утра затеяла печь подовые пироги с бараниной. А могла и не спешить - муженёк посапывал, похрапывал, постанывал за крашенинной занавеской, отделявшей супружеское ложе. Муженек накануне был у кого-то в гостях, перебрал, еле дошел до дому, и были основания полагать, что лишь ближе к обеду он начнёт понемногу обретать человеческий образ.
Все бабы так делали - как хлебы печь, так сразу после них пироги в печь сажали. Хлебенное тесто ставят с вечера, утром только размеси, пока печь топится, ковриг налепи, крестов на них ножом наставь - да и возись себе с пирогами, пока хлебы не поспеют.
Тесто Наталья завела из четырёх лопаток хорошей, крупитчатой муки. Растопила две гривенки говяжьего сала, вылила в горячую воду и туда же - муку, старательно размешала, вбила десяток яиц. Пироги получались дорогие, да сытные, и как им сытными не быть, если их, уже испёкши, ставишь в латку с жиром и возвращаешь в печь, чтобы на вольном духу они ещё подошли?
Стенька просыпаться не собирался, а коли бы и собрался - уж Наталья знала, что ему, непутёвому, ответить.
Для женщины, на которой весь дом и все хозяйство, вышивание да искусная стряпня - вроде развлечения, сидишь ведь, пальчиками шевелишь и красиво получается! Потому лепила Наталья пироги неспешно, красиво защипывая. Делала поменьше, чем следовало бы. Правильный пирог, четырёх вершков в длину да двух - в ширину весит фунт, а у неё не так много баранины было припасено, не рассчитала, и красивее было бы подать на стол побольше маленьких пирожков, чем всего пять-шесть правильных. Тем более что была у нее еще одна тайная мыслишка.
Стеньку за крашенинной занавеской вкусный запах ещё не тревожил. Наталья пекла не в домашней печи, а в огородной. По государеву указу летом в домах огонь разводить возбранялось, и почти все имели либо особо устроенные поварни-пристройки, либо печи, наполовину врытые в землю где-нибудь на огороде, причём в заветренном месте.
Пожелав ненаглядному проспать до обеда, а лучше бы до ужина, встала Наталья от стола, где занималась тонкой своей работой, смазала пироги квасом и поставила их на расстойку. Потом выбежала из дому, вытянула из печи горячую ковригу, потыкала в нее лучиной. Вроде коврига пропеклась. Тогда Наталья вынула все четыре, принесла их домой и положила отдыхать на столе под полотенцем, а пироги поместила в печь и осталась хозяйничать на дворе - собрать свежие яички, покормить кур, обиходить с раннего утра подоенную корову Пеструху. Корова выглядела понурой, и Наталья не стала выгонять её спозаранку в слободское стадо. Потом она вынесла миску тюри псу, плеснула в плошку молока для кота, села на лавку и задумалась.
Недавно ей рассказали, как по-настоящему готовят котлому*, и Наталья соображала: мука в хозяйстве есть, патока - дело недорогое, но десять гривенок коровьего масла и два с половиной десятка яиц - это уже много! И печево получается не плотное, не сытное, а лёгкое, с воздушными прослойками, мужика таким не накормишь, а бабе полакомиться - в самый раз.
А то ещё можно завести подовый пирог с сахаром, но для него требуется сорочинское белое пшено** и тоже неимоверное количество яиц… И на пирог с сыром… Да что за притча такая - что ни затей испечь, все яйца да яйца!
Пока пироги на огороде в печи доходили, Наталья высыпала на доску пол-лопатки муки, вбила три яйца и стала готовить впрок лапшу. Лапша - такое дело, что хранится. Ну как удастся дёшево зайца купить - а она уже и есть!
Тонко раскатав лапшу и оставив на столе, чтобы заветрилась, Наталья пошла на огород и стала вытаскивать пироги. Они были удивительно хороши собой - ровненькие, с румяной блестящей корочкой, один в один! Принеся их в дом и разложив на столе, она покосилась на занавеску - переводить ли такое добро на беспутного мужа? Пироги вышли на изумление, и если ни перед кем такими не похвалиться - душа болеть будет.
Заглянув за крашенину и убедившись, что муж просыпаться не собирается, Наталья взяла ветхую холстинку, увязала в узелок четыре самых красивых пирога, надела красивую синюю однорядку*** и выскользнула из дому, и побежала огородами к любимой подружке - стрелецкой жёнке Домне Патрикеевой.
На полдороге они и встретились - Наталья с Домной. И обе взволновались - не приключилось ли беды?
- А я к тебе! - чуть ли не хором воскликнули они.
- А что стряслось?
- А у тебя что стряслось?
- А что с утра бежишь, как ошпаренная?
- А ты что бежишь?
- А я к тебе!
- Так и я к тебе!
И подружки одновременно предъявили почти одинаковые узелки.
- Пироги с сыром**** у меня удались! - похвасталась Домна. - Возьми к завтраку.
- Так и у меня пироги! С баранинкой! Тебе же и несу!
Подружки рассмеялись.
И чем больше смеялись, тем смешнее и приятнее им делалось. А чего ж неприятного? Стоят солнечным, уже почти летним утром на тропинке, среди молодых, ещё не в полную меру лист выгнавших лопухов и разудалых солнечных одуванчиков, две молодые и миловидные бабы, радуются тому, какие они славные хозяйки и верные подружки, - плохо, что ли?
(...)
...И надо же - пока Наталья возилась по хозяйству, шумела и гремела, муженёк не просыпался. А как надумала добежать с гостинцем до подружки, а потом с ней вместе - до Морковых, тут его словно чёрт пощекотал.
Продрать глаза с ходу не получилось. Стенька пробурчал как бы сквозь сон "о-хо-хо…" в надежде привлечь к себе внимание. Но некому было ядовито осведомиться о здоровьице. Он закряхтел погромче - и с тем же успехом.
...Когда Стенька окончательно осознал, что жена куда-то увеялась и поднести рассольцу прямо к постели некому, Наталья (...) уже торопилась домой. С Домной она рассталась там же, где и встретилась, и, заранее костеря своего непутёвого, побежала к родному крылечку.
- Стой! - крикнула Домна. - Пирогами-то не поменялись!
Она догнала Наталью, забрала её узелок, а свой - вручила.
- Да ну тебя, поменялись же! - воскликнула Наталья. - Перед тем, как к Морковым бежать!
- Да что ты?
Узелки из ветхой холстинки были одинаковы, и подружки принялись их обнюхивать: пироги-то с бараниной не так пахнут, как с сыром.
- Да вот же твои, свет! А вот - мои!
Наталья хотела было сказать, что не стоит Стенька душистых Домниных пирогов, что лакомствами его баловать - только добро зря переводить, да удержалась.
- Как в церковь пойдете - за мной загляните, - попросила. - Моего-то сегодня туда не доведёшь, вчера погулял…
- А дело житейское, - утешила её Домна. - И с моим бывает!
- Твой-то в лавке сидит, каждый день алтынов по пяти приносит, а мой-то больше двух алтынов и трёх денег отродясь не приносил!
Сказала это Наталья не совсем справедливо. Все-таки Стенька и за службу в Земском приказе рублей по семи в год имел, и кормовые - по четыре деньги на день, а что удастся перехватить - всё домой нес. Так ведь и Домне Патрикеевой не всегда Масленица, случается и Великий пост. То муж-стрелец в лавке сидит, торгует, а то его на войну зовут и по полгода видом не видать и слыхом не слыхать. Тем более что теперь как раз где-то далеко продолжается война…
А справедливой она быть старалась, даже по отношению к Стеньке… И потому, взбегая по крылечку, уже совсем было решила поделить с ним Домнины пироги поровну.
- Мука смертная!.. - сообщил жене измученный сухотой в горле Стенька, не открывая глаз и не в силах пошевельнуть хоть единым членом. - Помираю! А тебя черти где-то носят! Погоди, вот встану - плётку-то возьму…
- Щас исцелю!
Наталья, как если бы не слышала угрозы, встала на цыпочки и припрятала пироги на полке, что тянулась вдоль всей стены над окошком, сунула узелок за кувшины и за крынки.
- Так помираю ж! - возвысил голос Степка.
- А и невелика потеря!
Имелось в виду - кабы кто меня, рабу Божию Наталью, от тебя, дармоеда и пьянюшки, избавил, я бы недолго во вдовах засиделась. Так нет же! Живёшь! Не помираешь!
- Ох, встану, доберусь!.. - пригрозил Степка.
Во рту было мерзостно и пакостно. А зловредная Наталья не торопилась отпаивать мужа рассолом. Рассол - это искать ковшик, идти в сени, где стоят бочата с капустой, огурцами, клюквой, брусникой и прочим припасом, нести ковш, заботливо вливать его содержимое в мужний рот, стараясь при сем не залить постель… Самому встать, что ли? А - как?..
Наталья потрогала остывающие ковриги и осталась довольна. Хлеб вроде, с Божьей помощью, удался.
- Ишь, государева служба… - проворчала она.
На сей раз имелось в виду, что дела-то сделано на грош, а выпито на десять рублей! Небольшие деньги дал хлебный пристав, что в соответствии с покойного еще государя указом шастал по торжищам Кремля и Китай-города, проверяя, хороши ли хлебы ситные и решетные, калачи тёртые да мягкие коврижечные, да нужного ли веса, и за те денежки трое земских ярыжек навели его таки на некоторых подлецов, веса не соблюдавших и на том наживавшихся.
С одного подлеца пристав слупил полуполтину, для первого раза, а с прочих - уже по целой полтине, да пригрозил, что коли ещё раз попадутся, уже двумя рублями и то не отделаются. Потом хлебный пристав отметил такое дело с подьячими Земского приказа, а ярыжек***** к столу не позвали, вот они сами себе пирование и устроили, полученное пропили, да ещё своих денег добавили…
Видя, что помощи от жены никакой, Стенька мучительно собрался с силами и, стараясь раньше времени не выпрастывать из-под одеяла ноги, спустил их кое-как на пол. Затем потянул носом - пахло гречневой кашей и пирогами!
Это значило, что жена не бездельничала, а всё же о нем, о венчанном муже, заботилась. Ну и о себе заодно…
Стенька прошлёпал в сенцы и там отпился рассолом вволю. В голове прояснело. Он осознал даже необходимость ополоснуть заспанную и помятую рожу. На сей предмет в комнате висел хороший медный рукомой о двух хоботах, а под ним стоял на лавочке таз. Качнёшь рукомой - он тебе и отольёт из хобота воды в ладошку. Как раз рожу посерёдке смочить хватит. Тут же на гвозде и полотенце с расшитыми красной ниткой краями. Очень удобно вытереться. Тем более что для воскресного дня жена и полотенце сменила…
Ну на что ни глянешь - всё тебе живой упрек! Она-то, бедная, в лепешку расшибается, а он-то, шпынь ненадобный, только и знает, что пить, жрать да одёжку грязнить!
- Звал, звал… Где тебя только носило?.. - не чая ответа, спросил Стенька, вставая в торце стола, лицом к образам, и уж собравшись прочитать молитву.
Душа же его уже порхала над горшком, в котором прела каша с толчёным салом. Каша Наталье всегда удавалась. И при всей зловредности нрава на еду она не скупилась. Обычно Стеньке это нравилось - такая и детей выкормит дородных, не хуже боярских. Хотя уж который год с венчанья пошел, а ходит праздная. Не заладилось что-то у них двоих это дело».
(Далия Трускиновская, «Государевы конюхи»)
____________________________________
* котлома, катлама - изначально блюдо башкирской, крымскотатарской, татарской и узбекской национальной кухни, мясной рулет, приготовленный на пару. После приготовления следует нарезать кусками толщиной в три сантиметра, залить распущенным сливочным маслом и подать на стол. Здесь речь идёт о сладком варианте, распространённом на Руси - жаренных на масле лепёшках с мёдом и маком, сложенных в стопку для подачи. Совсем не похоже на исходный вариант :)
** сорочинское белое пшено - рис
*** однорядка - русская верхняя широкая, долгополая до щиколотки, женская и мужская одежда, без воротника, с длинными рукавами, под которыми делались прорехи для рук. Однорядка застегивалась встык, и часто опоясывалась. Однорядки шились из одного ряда ткани, то есть не имели подкладки, отсюда и название. Применялись зуфа, сукно и другие шерстяные ткани; украшались кружевом, нашивками, образцами и золотыми строками. Однорядка играла роль плаща. Её носили осенью и в ненастную погоду, в рукава и внакидку. Носились представителями как знати, так и посадского люда.
**** с сыром - зд. с творогом
***** ярыжка - истор., прост. устар. 1. низший служитель приказа, исполняющий полицейские функции; ярыга (в Российском государстве XVI-XVII вв.). 2. истор., прост. устар. представитель некоторых групп беднейшего населения.
