"- Где это видано, чтобы до полудня морить людей голодом? - А где это видано, чтобы слуга храпел до полудня? Лорд шериф давно на охоте, а ты только сейчас продрал глаза. Будь я на месте шерифа, давно бы... - Да накорми меня, старый хрыч! Говорю тебе, я не монах и не намерен поститься! - Придётся поститься, пока не вернется хозяин. Корки хлеба не дам тебе, бездельнику, до его возвращения. - Ну хоть горло дай промочить! Неужто жаль тебе кружки эля? Ключник повернулся спиной к Рейнольду Гринлифу и, гремя ключами, принялся запирать кладовую. - Ладно! Коли так, мы и сами возьмем, - сказал Рейнольд Гринлиф и взмахнул рукой. Старик кубарем откатился в сторону. А шерифов слуга ударом ноги вышиб дверь и, пригнувшись, вошел в чулан. Он нацедил себе кружку эля, осушил её и налил вина. Ключник, не смея пошевельнуться, сидел на полу, таращил на него глаза и беззвучно шептал молитву.[Spoiler (click to open)] Рейнольд Гринлиф обернулся к старику и сказал добродушно: - Может, выпьешь со мной, старина? Прямо скажу, неплохое вино у лорда шерифа! Но, кроме вина, в чулане было немало припасов. Вытащив из-за пояса нож, Рейнольд Гринлиф отрезал ломоть пшеничного хлеба и снял с крюка копчёный окорок. Отправляя в рот кусок за куском, причмокивая да похваливая, пропуская между кусками то кружку эля, то кружку вина, весёлый стрелок и думать забыл о старичке, а тот ползком выбрался вон из коридора, поднялся на ноги и пустился бежать на кухню. Широкая тень вдруг совсем заслонила Рейнольду Гринлифу свет. Он оторвался от окорока и увидел, что в дверях стоит старший повар лорда шерифа, а из-под локтя у него выглядывает клок серой бороды старого ключника. - Хорош слуга, который спит до полудня! - сказал повар так громко, что все пустые бочки и кувшины, какие были в чулане, откликнулись дружным гулом. Подняв тяжёлый кулак, повар наотмашь ударил Рейнольда Гринлифа по шее. - Уважаю хороший удар! - воскликнул Рейнольд Гринлиф, отправляя в рот новый кусок ветчины. - Хорош слуга, который, высадив двери, жрёт в кладовой хозяйское добро! И снова загудели горшки и кувшины, и снова тяжёлый кулак опустился на шею Рейнольда Гринлифа. - Уважаю хороший кулак! - повторил Рейнольд Гринлиф. - А ну-ка двинь, дружище, по третьему разу! - Получай и по третьему! - промолвил повар и дал стрелку такого тумака, что окорок вылетел у него из рук и шлёпнулся на пол. - Да твой кулак не хуже моего, как я погляжу! - рассмеялся Рейнольд Гринлиф. - Клянусь святым Вульфстаном, который всадил свой посох в каменный пол, я не покину этого дома, пока мы не померимся с тобой илой, медведь!.."