Случайно вспомненное (вынос из комментов)
а ко мне раз тоже собака с милицией... нет, просто милиция пришла.
Было это в 1999 году; в силу ряда причин судьба забросила меня в длительную командировку в Свят-Ленинбург. Обитал я в нумере Гостиницы моряков, сейчас это "Аннушка", - маленькая, довольно уютная (хотя нарисованные ею себе три звёздочки - некоторый перебор, особенно тогда) гостиничка в портовой зоне (если окно номера выходит в сторону речки Екатерингофки, то в тёплую погоду, при открытом окне, с того берега завлекательно пахнет солодарня). На моём втором и на третьем этажах номера были обычные двухместные (я жил один), а на четвёртом размещались те, кто был согласен за меньшие деньги жить вмногером - там, кажется, была пара восьмиместных номеров, остальные по 4-6 коек. Там, предположительно, должны были жить, сообразно названию, моряки между рейсами (матросы то есть); но Балтийское морское пароходство уже развалилось, и в этих комнатах обычно останавливались группы студентов и школьные экскурсии, приехавшие полюбоваться городом над вольной Невой.
Так вот, я, значит, сидел вечером в номере и ужинал - а на ужин у меня было пиво местное, степанразиновское, quantum satis, и отличная свиная рулька местного же, екатерингофского производства, да ржаной хлебушек. Батареи были жарко натоплены (а январь же), и я сидел в кресле несколько неглиже, ел и смотрел телевизор.
Тут в дверь постучали; я крикнул "Сейчас!", натянул штаны, прыгая на одной ножке, и открыл. Там стояла собака с милицией милиция с горничной.
- Вы бутылки из окон швыряете? - строго спросила Милиция.
Я как-то даже растерялся. Бутылки? Из окон?.. Милиция проследила мой взгляд: форточка была открыта (батареи же! африканская жара).
- Та-аак, - сказала Милиция очень профессиональным голосом и стала расстёгивать планшет. - Между прочим, чуть патрульного не убило! Буквально в метре!
Тут я наконец спохватился.
- Послушайте! - сказал я проникновенно. Вот посмотрите на меня. Я похож на человека, способного кидать бутылки из окон на улицу? Тем более если на первом этаже - отделение?
Милиция (вторая) торжественно предъявила бутылку.
- Ваша?
Даже будь она моя, я бы вряд ли признался. Но увидел этикетку и сразу расслабился.
- Послушайте! - сказал я ещё более проникновенно. Вот посмотрите на меня. Я похож на человека, способного кидать бутылки из окон на улицу? Тем более - лимонадные бутылки?
Милиция опять проследила за моим взглядом и увидала на столе открытый степанразинский портер, а у двери - пару пустых ёмкостей из-под него же. А вовсе не из-под "Буратино" (или "Саяны"? Не помню).
- Да, - согласилась Милиция. - Это вы правы. Это не ваша бутылка. Наверное.
Тут горничная сообразила:
- Так это детки с четвёртого, должно быть!
- Детки... - сказала Милиция. - Детки - цветы жизни. Пошли к деткам. Поругаем. Попугаем. Чтобы впредь неповадно было...
И ушли. Так всё кончилось мирно (для меня, не для деток), и я смог вернуться к телевизору, рульке и портеру.
Тут, вероятно, мораль. Должна быть мораль. Ну, пусть как будто мораль.
Было это в 1999 году; в силу ряда причин судьба забросила меня в длительную командировку в Свят-Ленинбург. Обитал я в нумере Гостиницы моряков, сейчас это "Аннушка", - маленькая, довольно уютная (хотя нарисованные ею себе три звёздочки - некоторый перебор, особенно тогда) гостиничка в портовой зоне (если окно номера выходит в сторону речки Екатерингофки, то в тёплую погоду, при открытом окне, с того берега завлекательно пахнет солодарня). На моём втором и на третьем этажах номера были обычные двухместные (я жил один), а на четвёртом размещались те, кто был согласен за меньшие деньги жить вмногером - там, кажется, была пара восьмиместных номеров, остальные по 4-6 коек. Там, предположительно, должны были жить, сообразно названию, моряки между рейсами (матросы то есть); но Балтийское морское пароходство уже развалилось, и в этих комнатах обычно останавливались группы студентов и школьные экскурсии, приехавшие полюбоваться городом над вольной Невой.
Так вот, я, значит, сидел вечером в номере и ужинал - а на ужин у меня было пиво местное, степанразиновское, quantum satis, и отличная свиная рулька местного же, екатерингофского производства, да ржаной хлебушек. Батареи были жарко натоплены (а январь же), и я сидел в кресле несколько неглиже, ел и смотрел телевизор.
Тут в дверь постучали; я крикнул "Сейчас!", натянул штаны, прыгая на одной ножке, и открыл. Там стояла собака с милицией милиция с горничной.
- Вы бутылки из окон швыряете? - строго спросила Милиция.
Я как-то даже растерялся. Бутылки? Из окон?.. Милиция проследила мой взгляд: форточка была открыта (батареи же! африканская жара).
- Та-аак, - сказала Милиция очень профессиональным голосом и стала расстёгивать планшет. - Между прочим, чуть патрульного не убило! Буквально в метре!
Тут я наконец спохватился.
- Послушайте! - сказал я проникновенно. Вот посмотрите на меня. Я похож на человека, способного кидать бутылки из окон на улицу? Тем более если на первом этаже - отделение?
Милиция (вторая) торжественно предъявила бутылку.
- Ваша?
Даже будь она моя, я бы вряд ли признался. Но увидел этикетку и сразу расслабился.
- Послушайте! - сказал я ещё более проникновенно. Вот посмотрите на меня. Я похож на человека, способного кидать бутылки из окон на улицу? Тем более - лимонадные бутылки?
Милиция опять проследила за моим взглядом и увидала на столе открытый степанразинский портер, а у двери - пару пустых ёмкостей из-под него же. А вовсе не из-под "Буратино" (или "Саяны"? Не помню).
- Да, - согласилась Милиция. - Это вы правы. Это не ваша бутылка. Наверное.
Тут горничная сообразила:
- Так это детки с четвёртого, должно быть!
- Детки... - сказала Милиция. - Детки - цветы жизни. Пошли к деткам. Поругаем. Попугаем. Чтобы впредь неповадно было...
И ушли. Так всё кончилось мирно (для меня, не для деток), и я смог вернуться к телевизору, рульке и портеру.
Тут, вероятно, мораль. Должна быть мораль. Ну, пусть как будто мораль.