ещё мемурашечное: 1986 (многабукоф + кортинге)
В 1986 году я сначала потерял дедовскую кооперативную квартиру на Сиреневом бульваре (вообще-то это был чистой воды разбой со стороны кооператива), сходил в армию по-маленькому (в лагеря), в день бомбёжки Хиросимы чуть не попал в милицию, а потом уехал на год в Индию, на стажировку.
Ну, про квартиру вам неинтересно. Отняли, в общем. Правда, до того год после смерти дедушки я там жил и принципиально при этом жил на одну стипендию. Стипендия была неплохая :) - учился-то я прилично, - и при этом я худел (потому что врачи мне сказали, что не дадут добро на поездку, если я не сброшу 10 кг за полгода; я сбросил 23, через день делая разгрузочные дни (2 стакана кефира, ломтик сыра тонкий и 1 яблоко), между ними питаясь в основном свекольными и капустными котлетами из кулинарии или типа того, а по выходным устраивая тотальную чистку по методу некоего Шри Йогендры из журнала "Наука и религия", с выпитием пяти литров подсоленной горячей воды, специальным комплексом упражнений и, с утра, порцией английской соли; до сих пор не пойму, как и жив остался). В общем, деньги у меня даже оставались - на кино, покупку книг и грампластинок!
Однажды, правда, деньги кончились. Не помню, кажется, купил у спекулянтов билет в Большой, - это отдельная история, напомните потом, ладно? - книжек накупил по специальности так, а ещё какой-то худ.альбом… В общем, денег не стало, а просить у родителей я не хотел.
А дед мой, переживший несколько денежных реформ, заметил, что мелкая мелочь, 1, 2 и 3 копейки медные, с 1924 по 1965 год ни разу не менялись. Ну, то есть исчезла надпись по кругу про пролетариев из всех стран, там колоски на гербе и ленточки менялись, ит.п. Но монеты по-прежнему принимались к оплате, - и даже дорожали. Ито сказать, когда «старые» деньги сделались «новыми» (1965), отбросив нули, то копеечки старые враз вдесятеро дороже стали!
И вот дед стал собирать копейки и двушки. Кровать у них с бабушкой была такая, знаете, из никелированных трубок разного диаметра, трубы рамы были сантиметра четыре, пожалуй. Вот их-то дедушка и стал заполнять медной мелочью.
Короче, в час нужды :) я снял с кровати спинки и вытряс монетки. Увязал в мешочек (неслабый такой мешочек получился, убить можно!) и пошёл в сберкассу, вызвав там нездоровый ажиотаж, местами переходящий в народное возмущение. «Всю жизнь на паперти стоял! - сказала мне кассирша. - Я что, пересчитывать это должна?!». Очередь, конечно, была с нею солидарна. Впрочем, я напомнил кассирше тот общеизвестный факт, что советские монеты номиналом от 1 до 5 копеек имели вес в граммах, соответствующий номиналу. Монеты взвесили, округлили в меньшую сторону, и я получил кругленькую сумму, часть которой оставил на прожитие, а часть положил на книжку. Интересно, а как будет с новыми копейками?..
* * *
Летом нам полагались лагеря. Нас погрузили в электричку и повезли далеко, за Владимир и Петушки, под город Ковров, где и размещались наши лагеря.
Вообще-то кто в армии служил по-настоящему, тому эти лагеря смешны. А кто был в лагерях, тот и сам всё представляет: как марширует по плацу, с отвычки-то, толстенький завкафедрой, как студенты бегают кросс, и всё такое. У нас были и учения. А я на них не попал - накануне я рисовал для части, при которой были лагеря, схемы танковых полигонов и что-то там ещё такое, и мне приказали отсыпаться. Я, тем не менее, вскочил со всеми вместе и встал в строй, но меня, несмотря на просьбу, отправили назад. Очень неприятно было.
А учения у нас были забавные, жаль, что я пропустил. В числе прочего, наши окружили посёлок и - в полпятого утра - из всех звукоусилителей на всех языках загремели требования сдаться. Надо сказать, даже небольшую ЗВС, монтируемую на «козле», и ту километров за десять слышно так, что мама не горюй, а большую - на БРДМ...
Что ещё? Отвратительное питание - вот когда нас водили в часть рисовать эти самые схемы, то кормили там, тамошней солдатской едой, так она нам казалась просто нектаром и амброзией. У нас стало чуточку получше, когда один наш парень, японист, побил огромным черпаком троих узбеков, которые тырили у нас консервы, но всё равно. Суп с гречкой и рыбой в томате, или перловку с этой же рыбой в этом же томате - е забуду никогда. Самым вкусным был ГВК, горохово-витаминный концентрат. Я догадался припасти мешочек чесноку, и наш взвод, и ещё несколько моих приятелей, сильно улучшили им свой стол. Потом, на день рождения, ко мне приехали родители - меня на пару часов отпустили к ним, - привезли по моей просьбе ещё чесноку...
Я там выпускал боевой листок. Между прочим, в личное время! Два выпуска из пяти были сняты из цензурных соображений: в них было про быт. В одной про баню (где постоянно не было горячей воды и света) - на одной картинке парень засовывал голову в дверь, спрашивая, есть ли пар; двое других - голых, синих, пупырчатых, - выдыхая в увешанной сосульками бане клубы пара, отвечали - «есть...». На другой были только мультяшечные две пары глаз в полной черноте, и пузырь с текстом: «Что ты хватаешь?! Это не кран!».
Вторая серия была про еду как раз. На одной картинке курсант вылавливал из миски огромную муху и торжествующе говорил ей - «Что, подлая, отравилась?», а на второй двое курсантов стояли у знакомого всем строения сортира - у сортира была пробита изнутри крыша, и в небо тянулся след. «СС-20?» - спрашивал один курсант. - «Нет, ГВК», - отвечал второй. ГВК (если кто не в курсе - "горохово-витаминный концентрат) действительно обладал исключительными свойствами в смысле, ну, вы понимаете...
В общем, каких-то 45 суток, не вопрос. Не два же года...Хотя всё равно жалко времени. Да, а мне там, к вящему моему позору, дали ефрейторские лычки. За что?..
Что касается Хиросимы, - то у того самого моего однокурсника, который гонял черпаком узбеков, день рождения приходился как раз на шестое августа. Не комильфо для япониста, но что тут сделаешь.
Я пришёл к нему на ДР, и, по причине некоторой невоздержанности, остался ночевать. А ночью он позвал меня купаться. Там у них недалеко пруд. Купались мы, разумеется, голыми, но после купания я оделся, а он не захотел. Так и пошёл нагишом домой. А по дороге встретилась милицейская машина, - как мы дали дёру через кусты!.. Ведь и меня бы заловили заодно, сообщили бы в институт, и фиг бы я поехал в Индию...
А потом я как раз и поехал в Индию.
Про это, конечно, надо целую книгу писать отдельную. Как мы проходили всякие комиссии и согласования; как покупали разные нужности; как выглядели в Шереметьеве со своими чемоданами, рюкзаками и коробками (а к одному рюкзаку был привязан алюминиевый электрочайник!)... Как по приезде оказалось, что кто-то прощёлкал организацию общежития для нас, и мы сперва неделю жили в гостинице при посольстве, - втроём в одной постели спали, да, - и как там все переболели лихорадкой денге (ужасная гадость, знаете ли). Я оказался самым ходячим - смог дойти до поликлиники. Нам дали аспирину :) Кстати, я и потом почему-то почти не болел: ведь вот и сок тростниковый пил на улице, и ел в забегаловках, и ничего. А все остальные, в том числе (и в первую очередь!) все те, кто берёгся и даже бананы, которые чистятся, на ночь замачивал в марганцовке, - все переболели дизентерией. Я тоже болел, но по мелочи...
Как я работал с цирком и с разными делегациями, - это было обычно очень интересно. Как мы ездили по стране. Как нас не пустили в ближние Гималаи, - советник по безопасности сказал, что «я тут на карту посмотрел: там сразу за Гималаями - Китай, а ну как студенты туда удерут?». Кто тогда захотел бы в Китай, да через Большой, Средний и Малый гималайские хребты, да через Тибетское нагорье, - не знаю, но нас не пустили... Как вызывали работать в посольство - «с языком» (наклеивать ужасно невкусные и потенциально заразные марки) и «столбиками» - показывать приезжающим на приёмы дорогу к стоянке. Как в общаге боролись с комарами, как я посмотрел рпервый свой фильм ужасов, как в «запретный день» (когда посольство ожидало антисоветских провокаций) я рванул в Старый Дели за нужными для диплома книгами, попался полиции (им было велено иностранцев ловить и отправлять в соответствующие посольства) и ужасно боялся, что иправда отвезут в посольство; как мы ели гигантского карпа в Варанаси, а на другой день узнали, чем питаются эти самые карпы... В общем, действительно, книгу писать надо :)
Ну, про квартиру вам неинтересно. Отняли, в общем. Правда, до того год после смерти дедушки я там жил и принципиально при этом жил на одну стипендию. Стипендия была неплохая :) - учился-то я прилично, - и при этом я худел (потому что врачи мне сказали, что не дадут добро на поездку, если я не сброшу 10 кг за полгода; я сбросил 23, через день делая разгрузочные дни (2 стакана кефира, ломтик сыра тонкий и 1 яблоко), между ними питаясь в основном свекольными и капустными котлетами из кулинарии или типа того, а по выходным устраивая тотальную чистку по методу некоего Шри Йогендры из журнала "Наука и религия", с выпитием пяти литров подсоленной горячей воды, специальным комплексом упражнений и, с утра, порцией английской соли; до сих пор не пойму, как и жив остался). В общем, деньги у меня даже оставались - на кино, покупку книг и грампластинок!
Однажды, правда, деньги кончились. Не помню, кажется, купил у спекулянтов билет в Большой, - это отдельная история, напомните потом, ладно? - книжек накупил по специальности так, а ещё какой-то худ.альбом… В общем, денег не стало, а просить у родителей я не хотел.
А дед мой, переживший несколько денежных реформ, заметил, что мелкая мелочь, 1, 2 и 3 копейки медные, с 1924 по 1965 год ни разу не менялись. Ну, то есть исчезла надпись по кругу про пролетариев из всех стран, там колоски на гербе и ленточки менялись, ит.п. Но монеты по-прежнему принимались к оплате, - и даже дорожали. Ито сказать, когда «старые» деньги сделались «новыми» (1965), отбросив нули, то копеечки старые враз вдесятеро дороже стали!
И вот дед стал собирать копейки и двушки. Кровать у них с бабушкой была такая, знаете, из никелированных трубок разного диаметра, трубы рамы были сантиметра четыре, пожалуй. Вот их-то дедушка и стал заполнять медной мелочью.
Короче, в час нужды :) я снял с кровати спинки и вытряс монетки. Увязал в мешочек (неслабый такой мешочек получился, убить можно!) и пошёл в сберкассу, вызвав там нездоровый ажиотаж, местами переходящий в народное возмущение. «Всю жизнь на паперти стоял! - сказала мне кассирша. - Я что, пересчитывать это должна?!». Очередь, конечно, была с нею солидарна. Впрочем, я напомнил кассирше тот общеизвестный факт, что советские монеты номиналом от 1 до 5 копеек имели вес в граммах, соответствующий номиналу. Монеты взвесили, округлили в меньшую сторону, и я получил кругленькую сумму, часть которой оставил на прожитие, а часть положил на книжку. Интересно, а как будет с новыми копейками?..
* * *
Летом нам полагались лагеря. Нас погрузили в электричку и повезли далеко, за Владимир и Петушки, под город Ковров, где и размещались наши лагеря.
Вообще-то кто в армии служил по-настоящему, тому эти лагеря смешны. А кто был в лагерях, тот и сам всё представляет: как марширует по плацу, с отвычки-то, толстенький завкафедрой, как студенты бегают кросс, и всё такое. У нас были и учения. А я на них не попал - накануне я рисовал для части, при которой были лагеря, схемы танковых полигонов и что-то там ещё такое, и мне приказали отсыпаться. Я, тем не менее, вскочил со всеми вместе и встал в строй, но меня, несмотря на просьбу, отправили назад. Очень неприятно было.
А учения у нас были забавные, жаль, что я пропустил. В числе прочего, наши окружили посёлок и - в полпятого утра - из всех звукоусилителей на всех языках загремели требования сдаться. Надо сказать, даже небольшую ЗВС, монтируемую на «козле», и ту километров за десять слышно так, что мама не горюй, а большую - на БРДМ...
Что ещё? Отвратительное питание - вот когда нас водили в часть рисовать эти самые схемы, то кормили там, тамошней солдатской едой, так она нам казалась просто нектаром и амброзией. У нас стало чуточку получше, когда один наш парень, японист, побил огромным черпаком троих узбеков, которые тырили у нас консервы, но всё равно. Суп с гречкой и рыбой в томате, или перловку с этой же рыбой в этом же томате - е забуду никогда. Самым вкусным был ГВК, горохово-витаминный концентрат. Я догадался припасти мешочек чесноку, и наш взвод, и ещё несколько моих приятелей, сильно улучшили им свой стол. Потом, на день рождения, ко мне приехали родители - меня на пару часов отпустили к ним, - привезли по моей просьбе ещё чесноку...
Я там выпускал боевой листок. Между прочим, в личное время! Два выпуска из пяти были сняты из цензурных соображений: в них было про быт. В одной про баню (где постоянно не было горячей воды и света) - на одной картинке парень засовывал голову в дверь, спрашивая, есть ли пар; двое других - голых, синих, пупырчатых, - выдыхая в увешанной сосульками бане клубы пара, отвечали - «есть...». На другой были только мультяшечные две пары глаз в полной черноте, и пузырь с текстом: «Что ты хватаешь?! Это не кран!».
Вторая серия была про еду как раз. На одной картинке курсант вылавливал из миски огромную муху и торжествующе говорил ей - «Что, подлая, отравилась?», а на второй двое курсантов стояли у знакомого всем строения сортира - у сортира была пробита изнутри крыша, и в небо тянулся след. «СС-20?» - спрашивал один курсант. - «Нет, ГВК», - отвечал второй. ГВК (если кто не в курсе - "горохово-витаминный концентрат) действительно обладал исключительными свойствами в смысле, ну, вы понимаете...
В общем, каких-то 45 суток, не вопрос. Не два же года...Хотя всё равно жалко времени. Да, а мне там, к вящему моему позору, дали ефрейторские лычки. За что?..
Что касается Хиросимы, - то у того самого моего однокурсника, который гонял черпаком узбеков, день рождения приходился как раз на шестое августа. Не комильфо для япониста, но что тут сделаешь.
Я пришёл к нему на ДР, и, по причине некоторой невоздержанности, остался ночевать. А ночью он позвал меня купаться. Там у них недалеко пруд. Купались мы, разумеется, голыми, но после купания я оделся, а он не захотел. Так и пошёл нагишом домой. А по дороге встретилась милицейская машина, - как мы дали дёру через кусты!.. Ведь и меня бы заловили заодно, сообщили бы в институт, и фиг бы я поехал в Индию...
А потом я как раз и поехал в Индию.
Про это, конечно, надо целую книгу писать отдельную. Как мы проходили всякие комиссии и согласования; как покупали разные нужности; как выглядели в Шереметьеве со своими чемоданами, рюкзаками и коробками (а к одному рюкзаку был привязан алюминиевый электрочайник!)... Как по приезде оказалось, что кто-то прощёлкал организацию общежития для нас, и мы сперва неделю жили в гостинице при посольстве, - втроём в одной постели спали, да, - и как там все переболели лихорадкой денге (ужасная гадость, знаете ли). Я оказался самым ходячим - смог дойти до поликлиники. Нам дали аспирину :) Кстати, я и потом почему-то почти не болел: ведь вот и сок тростниковый пил на улице, и ел в забегаловках, и ничего. А все остальные, в том числе (и в первую очередь!) все те, кто берёгся и даже бананы, которые чистятся, на ночь замачивал в марганцовке, - все переболели дизентерией. Я тоже болел, но по мелочи...
Как я работал с цирком и с разными делегациями, - это было обычно очень интересно. Как мы ездили по стране. Как нас не пустили в ближние Гималаи, - советник по безопасности сказал, что «я тут на карту посмотрел: там сразу за Гималаями - Китай, а ну как студенты туда удерут?». Кто тогда захотел бы в Китай, да через Большой, Средний и Малый гималайские хребты, да через Тибетское нагорье, - не знаю, но нас не пустили... Как вызывали работать в посольство - «с языком» (наклеивать ужасно невкусные и потенциально заразные марки) и «столбиками» - показывать приезжающим на приёмы дорогу к стоянке. Как в общаге боролись с комарами, как я посмотрел рпервый свой фильм ужасов, как в «запретный день» (когда посольство ожидало антисоветских провокаций) я рванул в Старый Дели за нужными для диплома книгами, попался полиции (им было велено иностранцев ловить и отправлять в соответствующие посольства) и ужасно боялся, что иправда отвезут в посольство; как мы ели гигантского карпа в Варанаси, а на другой день узнали, чем питаются эти самые карпы... В общем, действительно, книгу писать надо :)