История 17. Алхимик
Давно я уже не появлялся здесь. Дверь, однако, открылась легко и пыли на полу почти не было - понятно, с чьей кожи ей быть.
Внутри кто-то уже был. Или появился сразу после того, как я открыл дверь.
Довольно молодой, в чем-то темном и бесформенном, скрывающим фигуру. Он сидел, ссутулившись над листочком бумаги, и что-то увлеченно подсчитывал:
- Восемьдесят четыре на три... двадцать восемь... опять степени двойки... причем совершенное, хм...
- Что? - переспросил-перебил я.
Он блеснул очками с толстыми стеклами:
- Помнишь, что такое совершенное число?
- Которое сумма всех делителей, - всплыло из памяти одно из самых ненужных математических определений.
- А что такое совершенный глагол?
Я не успел ответить и тем более сообразить, что вопрос риторический, как он продолжил:
- Забавно, правда, сколько значений у слова «совершенный»?
- Математик или лингвист? - вслух подумал я.
«Или, не дай бог, философ?» - закончил уже мысленно.
- А что? - видимо, по привычке переспросил он, но быстро опомнился: - Я алхимик, Си Салмин к вашим услугам.
- И почему тебя интересуют совершенства?
- Ну так я же ищу философский камень - совершенство алхимии.
По-моему, это была ирония.
- А на самом деле? - рискнул я.
- А на самом деле я собираю из малоценных ингредиентов ценные штуки, - ответил алхимик. - А, почему на самом деле интересует... Вот что для тебя совершенство?
- Совершенство чего?
- Вот! - воздел он указательный палец. - Должен быть объект. Хотя казалось бы, для других, не более абстрактных понятий типа «красоты» или «счастья» объект не так уж необходим.
- «Счастье» не является характеристикой, в отличие от.
- Спорно, - он долю секунды выбирал, в какую сторону направить диалог, и выбрал, разумеется, наименее удобную для меня: - Но ладно, а что для тебя счастье?
Терпеть не могу отвечать на вопросы, ответов на которые не знаю и, хуже того, не могу объяснить.
- Когда сейчас все хорошо, а завтра будет лучше.
- Интересно, - незаинтересованным голосом прокомментировал он. - И как?
- Что «и как?»
- Счастлив?
- Нормальный человек не может быть счастливым. - Судя по лицу алхимика, попытка отшутиться банальностью успехом не увенчалась, но я все равно решил добавить градуса: - Счастливым можно быть только в моменте.
Он пожал плечами:
- Ты ведь сам понимаешь, что это противоречит твоему же определению?
Я решил считать этот вопрос риторическим и пока прикидывал, как бы сменить тему, он опять продолжил:
- Ты почему-то ожидаешь… нет, даже выискиваешь в будущем самое худшее. Как там было, «наша жизнь состоит не из событий, а из наших отношений к событиям». Я бы даже уточнил: из наших предвосхищений событий.
- В математике, - начал оправдываться я, - когда доказываешь длинную цепочку каких-то условий, нужно проверять худший случай на каждом шаге. И только если в худшем все выполняется, можно считать доказанным.
- Во-первых, зачем тебе формальное доказательство? В жизни хорошо если вероятностный подход получится применить. А в нем все эти худшие случаи уже такую роль не играют.
- И что, - непонятным самому себе тоном начал я, - как переключиться на «вероятностный подход»?
Он опять пожал плечами.
- Не знаю, я не советчик.
Был тут у меня уже советчик.
- Криво…
- Что? - вскинулся он, будто я обратился к нему по имени.
- Криво как-то получается, - уныло заметил я. - Хотя объективно все вроде...
- Да забей, - отмахнулся он. - С возрастом пройдет. Кстати, когда у тебя день рождения?
- Не скоро. Да и не люблю я дни рождения. Между прочим, только с недавних пор, так что твоя теория насчет возраста…
- А зря не любишь. Мне нравятся.
- Поздравляю, - серьезно сказал я, словно день рождения у него был сегодня.
- Спасибо, - не менее серьезно ответил он. - Короче, как говорил один старый еврей, «все пройдет», - сказал он. И прошел.
Внутри кто-то уже был. Или появился сразу после того, как я открыл дверь.
Довольно молодой, в чем-то темном и бесформенном, скрывающим фигуру. Он сидел, ссутулившись над листочком бумаги, и что-то увлеченно подсчитывал:
- Восемьдесят четыре на три... двадцать восемь... опять степени двойки... причем совершенное, хм...
- Что? - переспросил-перебил я.
Он блеснул очками с толстыми стеклами:
- Помнишь, что такое совершенное число?
- Которое сумма всех делителей, - всплыло из памяти одно из самых ненужных математических определений.
- А что такое совершенный глагол?
Я не успел ответить и тем более сообразить, что вопрос риторический, как он продолжил:
- Забавно, правда, сколько значений у слова «совершенный»?
- Математик или лингвист? - вслух подумал я.
«Или, не дай бог, философ?» - закончил уже мысленно.
- А что? - видимо, по привычке переспросил он, но быстро опомнился: - Я алхимик, Си Салмин к вашим услугам.
- И почему тебя интересуют совершенства?
- Ну так я же ищу философский камень - совершенство алхимии.
По-моему, это была ирония.
- А на самом деле? - рискнул я.
- А на самом деле я собираю из малоценных ингредиентов ценные штуки, - ответил алхимик. - А, почему на самом деле интересует... Вот что для тебя совершенство?
- Совершенство чего?
- Вот! - воздел он указательный палец. - Должен быть объект. Хотя казалось бы, для других, не более абстрактных понятий типа «красоты» или «счастья» объект не так уж необходим.
- «Счастье» не является характеристикой, в отличие от.
- Спорно, - он долю секунды выбирал, в какую сторону направить диалог, и выбрал, разумеется, наименее удобную для меня: - Но ладно, а что для тебя счастье?
Терпеть не могу отвечать на вопросы, ответов на которые не знаю и, хуже того, не могу объяснить.
- Когда сейчас все хорошо, а завтра будет лучше.
- Интересно, - незаинтересованным голосом прокомментировал он. - И как?
- Что «и как?»
- Счастлив?
- Нормальный человек не может быть счастливым. - Судя по лицу алхимика, попытка отшутиться банальностью успехом не увенчалась, но я все равно решил добавить градуса: - Счастливым можно быть только в моменте.
Он пожал плечами:
- Ты ведь сам понимаешь, что это противоречит твоему же определению?
Я решил считать этот вопрос риторическим и пока прикидывал, как бы сменить тему, он опять продолжил:
- Ты почему-то ожидаешь… нет, даже выискиваешь в будущем самое худшее. Как там было, «наша жизнь состоит не из событий, а из наших отношений к событиям». Я бы даже уточнил: из наших предвосхищений событий.
- В математике, - начал оправдываться я, - когда доказываешь длинную цепочку каких-то условий, нужно проверять худший случай на каждом шаге. И только если в худшем все выполняется, можно считать доказанным.
- Во-первых, зачем тебе формальное доказательство? В жизни хорошо если вероятностный подход получится применить. А в нем все эти худшие случаи уже такую роль не играют.
- И что, - непонятным самому себе тоном начал я, - как переключиться на «вероятностный подход»?
Он опять пожал плечами.
- Не знаю, я не советчик.
Был тут у меня уже советчик.
- Криво…
- Что? - вскинулся он, будто я обратился к нему по имени.
- Криво как-то получается, - уныло заметил я. - Хотя объективно все вроде...
- Да забей, - отмахнулся он. - С возрастом пройдет. Кстати, когда у тебя день рождения?
- Не скоро. Да и не люблю я дни рождения. Между прочим, только с недавних пор, так что твоя теория насчет возраста…
- А зря не любишь. Мне нравятся.
- Поздравляю, - серьезно сказал я, словно день рождения у него был сегодня.
- Спасибо, - не менее серьезно ответил он. - Короче, как говорил один старый еврей, «все пройдет», - сказал он. И прошел.