В одной, поэтами воспетой пуще, счастливые, казалось, наступили времена. А все лишь потому, что звери не пустили в руководство Волка иль Шакала, а избрали воеводой Кабана. Прикинулся Кабан неплотоядным, незлобивым; своим донельзя в доску. Довольны звери, что не попали в лапы ко другому. Отморозку.
Днем за днем, как в сказке, прошли счастливые года. Стали примечать зверушки, что... кончается в лесу еда. Возникла, прямо скажем, аномалия чуднАя да и плохо перевариваемая дивность, - убежали безвозвратно зайцы, лисы, ежики, еноты. Исчезает и другая живность. В края заморские, чужие уж косяками птицы стали улетать. Из пернатых-то остались только дятлы (утешение одно, что есть кому стучать).
Но это полбеды, - то там, то тут в углах дремучих начинают избиратели роптать. Уже и овцы, и бараны и даже расчирикавшиеся воробьи парнокопытного намерились переизбрать.
Призвал Кабан на службу срочную-бессрочную любителей за воеводу пасть порвать. (Хотя и понимал Кабан, что он кабан, но власть не захотел терять). На оппозицию непримиримую набычился Кабан. Вооружил шакалов. И даже кабаненок получил наган.
Но, чтоб совсем не доканать голодную реформу, не выдали шакалам аксельбанты, сапоги и униформу. Получили хулиганы под расписку только Walky-Talky, чтоб Кабану мгновенно сообщать откуда раздаются жалобы и вздохи. Ряженые в штатское уподобились, ну, как под водительством Чингиса-хана татар-монгольским ордам. Сбивает с толку всех цивильная одежда. И отличить опричников можно лишь по злобным мордам.
Чтоб не покинули их в нужный час силенки, выдали дружинникам паек, - мясцо-сальцо и бульбу; косточки , ну, и, конечно, сахарок. Стараются шакалы от души, не покладая ни передних и ни задних ног. Скрутили эти бычьи шеи всех врагов лесничества в бараний рог.
Бунтовщики посажены в кутузку. Доволен чрезвычайно разлюбезный наш Кабан. Теперь уж точно в голоде и холоде не оставит заповедный край сосед-друган. Чтоб от соседей, вдруг, не перешла противная зараза, Козел-дружок по бросовой цене добавил в пущу газа. Кабан кайфует, сыт, в тепле и при параде. (Да и Козел, остался, как обычно, не в накладе).
Совершили звери в той известной миру заповедной пуще опрометчивый поступок, - пустили Борова за стол, и вот уж двадцать лет им не дает Кабан ни в чем уступок.
******
Мораль ясна, - приходится влачить существованье в скотстве, коли Кабан засел до самой смерти в руководстве.
В одной, поэтами воспетой пуще, счастливые, казалось, наступили времена. А все лишь потому, что звери не пустили в руководство Волка иль Шакала, а избрали воеводой Кабана. Прикинулся Кабан неплотоядным, незлобивым; своим донельзя в доску. Довольны звери, что не попали в лапы ко другому. Отморозку.
Днем за днем, как в сказке, прошли счастливые года. Стали примечать зверушки, что... кончается в лесу еда. Возникла, прямо скажем, аномалия чуднАя да и плохо перевариваемая дивность, - убежали безвозвратно зайцы, лисы, ежики, еноты. Исчезает и другая живность. В края заморские, чужие уж косяками птицы стали улетать. Из пернатых-то остались только дятлы (утешение одно, что есть кому стучать).
Но это полбеды, - то там, то тут в углах дремучих начинают избиратели роптать. Уже и овцы, и бараны и даже расчирикавшиеся воробьи парнокопытного намерились переизбрать.
Призвал Кабан на службу срочную-бессрочную любителей за воеводу пасть порвать. (Хотя и понимал Кабан, что он кабан, но власть не захотел терять). На оппозицию непримиримую набычился Кабан. Вооружил шакалов. И даже кабаненок получил наган.
Но, чтоб совсем не доканать голодную реформу, не выдали шакалам аксельбанты, сапоги и униформу. Получили хулиганы под расписку только Walky-Talky, чтоб Кабану мгновенно сообщать откуда раздаются жалобы и вздохи. Ряженые в штатское уподобились, ну, как под водительством Чингиса-хана татар-монгольским ордам. Сбивает с толку всех цивильная одежда. И отличить опричников можно лишь по злобным мордам.
Чтоб не покинули их в нужный час силенки, выдали дружинникам паек, - мясцо-сальцо и бульбу; косточки , ну, и, конечно, сахарок. Стараются шакалы от души, не покладая ни передних и ни задних ног. Скрутили эти бычьи шеи всех врагов лесничества в бараний рог.
Бунтовщики посажены в кутузку. Доволен чрезвычайно разлюбезный наш Кабан. Теперь уж точно в голоде и холоде не оставит заповедный край сосед-друган. Чтоб от соседей, вдруг, не перешла противная зараза, Козел-дружок по бросовой цене добавил в пущу газа. Кабан кайфует, сыт, в тепле и при параде. (Да и Козел, остался, как обычно, не в накладе).
Совершили звери в той известной миру заповедной пуще опрометчивый поступок, -
пустили Борова за стол, и вот уж двадцать лет им не дает Кабан ни в чем уступок.
******
Мораль ясна, - приходится влачить существованье в скотстве,
коли Кабан засел до самой смерти в руководстве.
http://samlib.ru/s/sudenko_n_n/kaban-voevoda.shtml
Reply
Leave a comment