Про Стивена Фрая, детали, Пусси Райот и перевод с английского
"Большой город" перевёл и обубликовал перевод письма замечательного Стивена Фрая. Спасибо, что оставили ссылку на оригинал хотя бы. Итак, читаем и наслаждаемся.
Читаем сперва Стивена:
Some feel that what you did was blasphemous (blasphemy has been well described as a victimless crime, but if it is against the law in your country as it was in mine in my lifetime, then some penalty might be expected) and some believe that it was a tasteless, immature and trashy protest for which they can offer no sympathy.
Теперь читаем перевод:
Кто-то считает ваш поступок кощунственным (кощунство - классический пример преступления без жертв, но если у вас в стране оно карается по закону, как еще на моей памяти каралось у нас, то за него следует понести какое-то наказание), кто-то - безвкусной, инфантильной и низкопробной выходкой, не заслуживающей сочувствия.
Очень тонкие детали, которые могли бы перерасти в гражданскую войну, ибо тех, кто подливает масла в огонь сегодня куда ни плюнь. Во-первых, Фрай пишет feel, а не считает, что очень правильно применительно к такому размытому понятию как кощунство. Тут было бы правильнее по-русски сказать кому-то кажется, а поскольку, как мы все хорошо знаем, что когда кажется, креститься надо, это совсем замечательно подходит. На смысле перевода скобки не останавливаемся, лишь заметив, что не "кощунство - классический пример преступления без жертв", а "кто-то однажды хорошо определил кощунство как преступление без жертв".
Теперь, во-вторых, самое важное, вглядитесь в описание "выходки". В текст Стивена Фрая, в перевод, в Фрая, в перевод. Заметили? То-то же. Фрай пишет о безвкусном, инфантильном и низкопробном протесте, в переводе превратившемся в выходку. Чувствуете разницу межды протестом и выходкой? Конечно. Да об этом же весь процесс о Pussy Riot был. Прокуроры всё твердили "это кощунственная выходка", а им в ответ "нет, это политический протест."
Ну и напоследок, как protest for which they can offer no sympathy стал выходкой, не заслуживающей сочувствия? Симпатия и сочувствие хоть и часто соседи, но понятия разные. Есть ли вообще чувства у акций? Может ли акция заслуживать сочувствие? Сочувствие для людей. И об этом как раз вся общественная реакция, в частности из-за неправильного толкования позиций сторонников пусек. Нам может совершенно не нравиться эта акция, мы можем считать это хамством, бесвкусицей и неуважением (а может и считаем), и это вопрос симпатии. Акция нам эта, допустим, несимпатична. Но за такую безвкусную акцию наказанием в современной России должен являтся административный штраф (ну и 15 суток, например) и ничто иное. А дают два года, при этом продержав девочек (двоих молодых матерей между прочим) без приговора 6 месяцев. И держат их в аквариуме страшном (ау, 21 век), и надевают по две пары наручников, и не дают высыпаться и т.д. и т.п. И вот тут начинается сочувствие. Ну, а потом посмотрев на то, как они держатся, появляется симпатия, но уже к ним, и никак не к акции.
И вот не все это ещё поняли. И всё это в этой одной кощунственным образом переведенной фразе. Когда мы на протестных акциях кричим "мы все пусси райот" мы подразумеваем совсем не "мы полностью одобряем их акцию, да и сами можем в любое время вломится в место, где вы молитесь, да или вообще к вам в дом и там рассказывать о своих политических взлядах в странно выбранной форме", а говорим "мы все против полицейского произвола, мы против полицейского государства, мы против лобызания и слияния РПЦ и государства, мы хотим прав, гарантий и свобод!"
Читаем сперва Стивена:
Some feel that what you did was blasphemous (blasphemy has been well described as a victimless crime, but if it is against the law in your country as it was in mine in my lifetime, then some penalty might be expected) and some believe that it was a tasteless, immature and trashy protest for which they can offer no sympathy.
Теперь читаем перевод:
Кто-то считает ваш поступок кощунственным (кощунство - классический пример преступления без жертв, но если у вас в стране оно карается по закону, как еще на моей памяти каралось у нас, то за него следует понести какое-то наказание), кто-то - безвкусной, инфантильной и низкопробной выходкой, не заслуживающей сочувствия.
Очень тонкие детали, которые могли бы перерасти в гражданскую войну, ибо тех, кто подливает масла в огонь сегодня куда ни плюнь. Во-первых, Фрай пишет feel, а не считает, что очень правильно применительно к такому размытому понятию как кощунство. Тут было бы правильнее по-русски сказать кому-то кажется, а поскольку, как мы все хорошо знаем, что когда кажется, креститься надо, это совсем замечательно подходит. На смысле перевода скобки не останавливаемся, лишь заметив, что не "кощунство - классический пример преступления без жертв", а "кто-то однажды хорошо определил кощунство как преступление без жертв".
Теперь, во-вторых, самое важное, вглядитесь в описание "выходки". В текст Стивена Фрая, в перевод, в Фрая, в перевод. Заметили? То-то же. Фрай пишет о безвкусном, инфантильном и низкопробном протесте, в переводе превратившемся в выходку. Чувствуете разницу межды протестом и выходкой? Конечно. Да об этом же весь процесс о Pussy Riot был. Прокуроры всё твердили "это кощунственная выходка", а им в ответ "нет, это политический протест."
Ну и напоследок, как protest for which they can offer no sympathy стал выходкой, не заслуживающей сочувствия? Симпатия и сочувствие хоть и часто соседи, но понятия разные. Есть ли вообще чувства у акций? Может ли акция заслуживать сочувствие? Сочувствие для людей. И об этом как раз вся общественная реакция, в частности из-за неправильного толкования позиций сторонников пусек. Нам может совершенно не нравиться эта акция, мы можем считать это хамством, бесвкусицей и неуважением (а может и считаем), и это вопрос симпатии. Акция нам эта, допустим, несимпатична. Но за такую безвкусную акцию наказанием в современной России должен являтся административный штраф (ну и 15 суток, например) и ничто иное. А дают два года, при этом продержав девочек (двоих молодых матерей между прочим) без приговора 6 месяцев. И держат их в аквариуме страшном (ау, 21 век), и надевают по две пары наручников, и не дают высыпаться и т.д. и т.п. И вот тут начинается сочувствие. Ну, а потом посмотрев на то, как они держатся, появляется симпатия, но уже к ним, и никак не к акции.
И вот не все это ещё поняли. И всё это в этой одной кощунственным образом переведенной фразе. Когда мы на протестных акциях кричим "мы все пусси райот" мы подразумеваем совсем не "мы полностью одобряем их акцию, да и сами можем в любое время вломится в место, где вы молитесь, да или вообще к вам в дом и там рассказывать о своих политических взлядах в странно выбранной форме", а говорим "мы все против полицейского произвола, мы против полицейского государства, мы против лобызания и слияния РПЦ и государства, мы хотим прав, гарантий и свобод!"