Иов. 2023
Сегодня в окрестностях Пазарджика весь день разгребают завалы.
Рёв техники, плач, стоны и крики, грохот и скрежет металла.
Подходит турок немолодой, на перевязи рука,
В накинутой куртке, полуседой - и смотрит издалека.
Там кто-то живой, кого-то спасли, тут мёртвым нашли кого-то,
И Джабраил, весь в бетонной пыли, свой груз принимает по счёту.
Но турок ни мёртвых не ждёт, ни живых: дом его, сад и семья -
На дне разлома, в безднах земных, за областью бытия.
Ещё вчера принимал гостей - родители, сёстры и братья.
Застолье, песни, вагон новостей, дети, внуки, объятья…
К нему приехала на юбилей из разных концов родня,
Виновник событья был всех веселей, и радостней не было дня.
Ему исполнилось пятьдесят. Сейчас был бы с ними - просто
Он ночью пошёл прогуляться в сад, курил и смотрел на звёзды.
Но что-то стряслось в утробе земной, и дыбом поднялся сад.
Когда же со сломанною рукой он смог добраться назад,
Где только что были четыре внучка, жена и младшая дочка -
Теперь ни косточки, ни волоска, ни пуговки, ни лоскуточка…
Как будто не жил он эти полвека, будто секундой одной
Взяли и вычеркнули человека из летописи земной,
Стёрли бесследно, всё погребя под тяжестью многотонной.
Турок смотрит куда-то в себя, он неподвижней бетона.
Ни слёз, ни воя до хрипоты - какой от этого толк?
Турок молчит. От его немоты глохнет ангельский полк.
- - - - - - - - -
Неподалёку придушенный мяв. Турок ищет по звуку.
Ложится плашмя и, к дырке припав, тянет здоровую руку.
Что-то нащупал, схватил - и с натугой тащит на белый свет.
Рыж. Полосат. Страшно напуган. Ран, переломов нет.
Мелко дрожит, вцепился когтями, с колен спускаться не хочет…
Ещё не хватало возни с котами, когда земля кровоточит.
Одной рукой с непривычки трудно развязывать узелок -
Турок делит с найдёнышем скудный гуманитарный паёк.
Бредёт в палаточный городок, там на руки получает
Спальник, ещё один сухпаёк, стакан горячего чая.
Нищ, бесприютен, один, без семьи, а за спиной пустота -
Вот так начинает турок свои следующие полста.
Бессонная ночь и бессонный день. Уже тяжелеют веки,
И турок, озябший, чёрный как тень, думает о ночлеге.
Закат потухает, словно окурок. Под скрежет и шум работ
В спальнике спит измученный турок. Под боком свернулся кот.
Им забытье сомкнуло глаза, им ничего не снится.
В небе дрожит звезда, как слеза на чёрных-чёрных ресницах.
Рёв техники, плач, стоны и крики, грохот и скрежет металла.
Подходит турок немолодой, на перевязи рука,
В накинутой куртке, полуседой - и смотрит издалека.
Там кто-то живой, кого-то спасли, тут мёртвым нашли кого-то,
И Джабраил, весь в бетонной пыли, свой груз принимает по счёту.
Но турок ни мёртвых не ждёт, ни живых: дом его, сад и семья -
На дне разлома, в безднах земных, за областью бытия.
Ещё вчера принимал гостей - родители, сёстры и братья.
Застолье, песни, вагон новостей, дети, внуки, объятья…
К нему приехала на юбилей из разных концов родня,
Виновник событья был всех веселей, и радостней не было дня.
Ему исполнилось пятьдесят. Сейчас был бы с ними - просто
Он ночью пошёл прогуляться в сад, курил и смотрел на звёзды.
Но что-то стряслось в утробе земной, и дыбом поднялся сад.
Когда же со сломанною рукой он смог добраться назад,
Где только что были четыре внучка, жена и младшая дочка -
Теперь ни косточки, ни волоска, ни пуговки, ни лоскуточка…
Как будто не жил он эти полвека, будто секундой одной
Взяли и вычеркнули человека из летописи земной,
Стёрли бесследно, всё погребя под тяжестью многотонной.
Турок смотрит куда-то в себя, он неподвижней бетона.
Ни слёз, ни воя до хрипоты - какой от этого толк?
Турок молчит. От его немоты глохнет ангельский полк.
- - - - - - - - -
Неподалёку придушенный мяв. Турок ищет по звуку.
Ложится плашмя и, к дырке припав, тянет здоровую руку.
Что-то нащупал, схватил - и с натугой тащит на белый свет.
Рыж. Полосат. Страшно напуган. Ран, переломов нет.
Мелко дрожит, вцепился когтями, с колен спускаться не хочет…
Ещё не хватало возни с котами, когда земля кровоточит.
Одной рукой с непривычки трудно развязывать узелок -
Турок делит с найдёнышем скудный гуманитарный паёк.
Бредёт в палаточный городок, там на руки получает
Спальник, ещё один сухпаёк, стакан горячего чая.
Нищ, бесприютен, один, без семьи, а за спиной пустота -
Вот так начинает турок свои следующие полста.
Бессонная ночь и бессонный день. Уже тяжелеют веки,
И турок, озябший, чёрный как тень, думает о ночлеге.
Закат потухает, словно окурок. Под скрежет и шум работ
В спальнике спит измученный турок. Под боком свернулся кот.
Им забытье сомкнуло глаза, им ничего не снится.
В небе дрожит звезда, как слеза на чёрных-чёрных ресницах.