Фашизм обыкновенный и не очень
В детстве я любил смотреть военное кино. Показывали его по телевизору довольно много и часто, а выбор фильмов о Великой Отечественной был очень широк. Разумеется, в силу возраста самым любимым был «Четыре танкиста и собака» - традиционно его показывали летом, поэтому было здорово собираться с друзьями по даче ежедневно в одно и то же время у экрана, чтобы наблюдать за приключениями любимых героев. Раздирающие душу «Балладу о солдате» и «Судьбу человека» смотрел редко, потому что постоянно ставил себя на место мальчишки, кричащего сквозь слёзы «Папка, родненький, я знал, что ты меня найдёшь!» или сына, который никогда больше не увидит своих родителей. Смотреть на это было невыносимо - начинали душить слёзы. Однако один фильм произвёл на меня какое-то совершенно невероятное впечатление. И это было кино не игровое, а документальное. Фильм назывался «Обыкновенный фашизм».
"Обыкновенный фашизм", СССР, 1965, Мосфильм, режиссёр Михаил Ромм, авторы сценария Михаил Ромм, Майя Туровская и Юрий Ханютин, композитор Алемдар Караманов
Я увидел его по телевизору случайно, да ещё и не с начала. Однако, посмотрев всего несколько минут, так и остался у экрана, досмотрев, заворожённый, до конца - а ведь это два с лишним часа, или, как тогда говорили, 2 серии. Фильм не столько документальный, сколько публицистический - режиссёр Михаил Ромм смонтировал его из кадров старой немецкой и итальянской кинохроники, военной и довоенной, из материалов Имперского министерства пропаганды Третьего Рейха, а также вывезенного из Берлина личного архива Гитлера и множества любительских фотографий, изъятых у пленных солдат и офицеров СС и Вермахта.
Ромм озвучил картину собственным голосом, написав невероятно оригинальный и талантливый комментаторский текст в соавторстве с Юрием Ханютиным и Майей Туровской. Думаю, именно тот текст меня тогда так и зацепил, поскольку те #образывойны, которые возникали на экране, смотрелись бы не так ярко без него. Начинается картина с контрастного душа - счастливые молодые люди, поступающие в институт, дети, рисующие солнце и мам и ни о чём не печалящиеся, резко одной лишь монтажной склейкой меняются на целящегося в женщину с ребёнком солдата, на обуглевшие детские трупы и горы истощённых донельзя мёртвых тел на дворе какого-то концлагеря, изуродованных настолько, что уже и непонятно, кто это - мужчины или женщины, взрослые или подростки.
Это фильм-исследование. Исследование истории зарождения и развития фашизма в Италии и его эпигона - нацизма в Германии. Собственно, у нас немецкий нацизм и стали называть фашизмом и продолжают поступать так по сей день, поскольку итальянская версия военно-тоталитарной диктатуры стартовала гораздо раньше немецкой. Кто первый придумал, того и название. Так всегда бывает. Например, литературный итальянский язык сформировался на основе тосканского наречия благодаря Данте, который был флорентийцем. А если бы Данте был венецианцем, то и говорили бы мы сегодня Венексия вместо Венеция.
В фильме в последовательной, очень доступной и совершенно непафосной манере рассказывается об эволюции фашизма/нацизма, и о том, к какой гигантской катастрофе для человечества это привело. Думаю, именно отсутствие традиционного геройского пафоса, свойственного манере рассказа о военных годах, и составило половину успеха картины. Ведь он не о героях в нашем обыденном понимании. Для нас герои - Красная Армия, советские солдаты, офицеры и маршалы, одержавшие победу в той войне. А здесь речь о побеждённых - но по большей части о тех их годах, когда побеждёнными они не были! Здесь речь как раз об их стремительном взлёте, о чувстве полнейшей свободы и уверенности в собственной правоте. О том, как можно создать мечту, выстроенную на лжи, и повести к ней свой народ, убедив его в том, что для достижения этой мечты хороши все средства, даже самые бесчеловечные.
Война - это не только бои и герои, сложившие головы на поле брани. В первую очередь война - это её причины и те люди, которые её развязали. Поэтому фильм Михаила Ромма о Гитлере, о Муссолини, о Геринге, о Геббельсе, о Гиммлере, о Бормане, о Гессе, даже о Франко, отрепетировавшем большую глобальную войну в отдельно взятой стране. Это фильм о людях, которые создали свою чудовищную доктрину и повели свои народы по трупам к её воплощению. Потрясающие, завораживающие и одновременно леденящие душу и ужасающие кадры кинохроники с факельными шествиями, массовыми маршами и толпами ждущих скорой смерти в концлагерях измождённых людей или, скорее, их теней. Обыкновенный фашизм - нарядный, бодрый, жизнерадостный и перспективный - на глазах перерождается в необыкновенный - смертоносный, безжалостный и мрачный. Примечательно, что фильм, впоследствии увидев британские и американские экраны, изменил своё название, каждое из которых верно и отражает суть происходящего не экране - в Великобритании фильм назывался «Эхо солдатского сапога», а в США, хоть и несколько пафосно, но всё же тоже верно - «Триумф над насилием».
Листая вместе с «Обыкновенным фашизмом» кадры кинохроники и немецкого пропагандистского кино, ещё раз убеждаюсь в том, что Гитлер искренне верил в свою правоту, в истинность своей философии. Он был настолько уверен в своих действиях и словах, что заразил этим целую страну. И, вместе с тем, глядя на то, как это происходило в Германии или Италии, невозможно отделаться от мысли, что в СССР в то же самое время происходило ровным счётом то же самое. Обожествление Вождя, массовые манифестации и парады с гигантскими портретами Вождя, прославление Вождя на каждом углу, и так далее, и так далее, и так далее… Когда Ромм создавал свою картину, культ личности Сталина был уже разоблачён, тело Сталина изъято из мавзолея и захоронено под Кремлёвской стеной, и даже сделавший это Хрущёв отстранён от власти. Когда фильм был смонтирован, параллели фашизма/нацизма с советским коммунизмом полезли изо всех щелей - все, кто увидел картину на пробных показах, отметили это. Суслов, по легенде, после просмотра сказал Ромму: «Михаил Ильич, за что Вы нас так не любите?», что сделало фильм непрокатным в СССР. Поэтому Ромм продемонстрировал его в отделе соцстран ЦК, которым тогда руководил Андропов. Фильм тамошней «молодёжи» очень понравился, и они решили вывезти его для демонстрации на Лейпцигском кинофестивале 1965 года в ГДР, где он пришёлся по вкусу Вальтеру Ульбрихту и вернулся в СССР одобренным братской компартией.
Спустя много лет, бродя между стендами музейного комплекса «Топография террора» в Берлине, выстроенного на месте подвалов бывшего Управления Гестапо вдоль бывшей Стены, разрезавшей город надвое, ничего, кроме «Обыкновенного фашизма» Михаила Ромма, мне не вспоминалось. Фильм, ставший для меня одним из самых ярких образов той войны, продолжает по сей день рассказывать нам об одних людях, начавших её, и о людях других, павших на поле боя или уничтоженных в концлагерях или в ходе массовых чисток. О людях, перемолотых историей в прах, однако лица которых вечно будут смотреть на нас с экрана, умоляя ни за что на свете не повторять безумства случившегося.
(c) petrus_paulus